Он никогда не сможет покинуть Линзу, не сможет отправиться к иным мирам. Обрести всемогущество можно было лишь потеряв свободу — без малейшей надежды её вернуть. И он просто не мог решить, что лучше. Хотя он и не мог двигаться, но мог принимать сообщения, послания, которыми миры и звездолеты Файау обменивались в не-пространстве. Он мог говорить с ними и знать всё, что знают они. И он мог строить собственные межзвездные корабли, отправлять их на разведку — куда захочет… но сам он оставался бы здесь. Впрочем, его внутренняя свобода была тут полной. Он ощущал все свое сознание, мог видоизменять его в любую сторону, строить безмерно сложные воображаемые миры, чувствовать счастье, боль, страх, любовь, — все, что могло ощущать его живое тело.
Он только не мог стать ещё чем-то большим.
* * *
Анмай понял, что вернется, но где-то на краю сознания трепетало смутное беспокойство, словно он забыл ещё какое-то дело. Вдруг он понял, какое именно. Он взглянул на одну из Плоскостей, на Акталу, на Тар-Акталу, на энергостанцию… Её поле окружали жилые дома — причудливые, похожие на разноцветные паруса конструкции нескольких вэйдов в высоту. Контрольный Центр исчез. Итак, обитатели энергостанции вышли наружу, подчинив себе всю страну — не самый лучший вариант, разумеется, но, бесспорно, наиболее интересный. Но куда делся Нэйс?..
На миг Вэру растерялся, — он не знал, как его найти… но в следующий миг понял. Мэйат в свое время создали удивительную систему квантовой связи в виде вируса — безвредный, он поражал все разумные существа в Линзе. Мощность передачи была, разумеется, очень мала и требовала грандиозных приемников — таких, как Сверх-Эвергет, например. Даже его вычислительная мощь не позволяла отслеживать всех разумных существ в Линзе… но могла отыскать любое из знакомых. Анмай не знал, правда, как это происходит, но вдруг ощутил разум Нэйса. Его обожгло, но он знал, что машине лишь кажется боль, и он понял, что Нэйс тоже ощутил его… часть.
Первым побуждением Вэру было убить его, стереть самую память о предательстве. Достаточно ничтожного усилия — и пучок протонов, вырвавшись из не-пространства, обратит Нэйса и его мучителей в прах. Но теперь Анмай видел, чем была Актальская война и понял, что Нэйс сполна заслужил все свои муки — до грана.
* * *
Это решение вызвало жгучий, невыносимый стыд… так необходимый Вэру, чтобы выбраться из кристаллической бесконечности. Но сам процесс выхода — попытка вместить сверхразумную сущность в живой мозг — оказался необычайно мучительным.
Она сминалась, рвалась — словно тело, с безмерной силой вбиваемое в тесную коробку. Вэру казалось, что отдельные части его рассыпавшейся разумной сущности отрываются от нее, чтобы начать самостоятельную жизнь. Впрочем, в этом он уже не был уверен — необычайно мучительное ощущение угасания, подавления сознания притупило все иные чувства. Анмай и сам не до конца понимал, зачем он это делает. Что его вело? Стремление к неограниченной ничем свободе? Вина за то, чего он не сделал? Или даже мстительное чувство, что он не заслужил такой власти, недостоин её и чем хуже ему — тем лучше другим?
Он не знал, но вдруг вся бескрайняя панорама его внутреннего мира свернулась и исчезла. Ощущение мучительной тесноты, темноты, в которой вдруг оказалось его сознание, было столь невыносимым, что он мгновенно лишился чувств.
* * *
Под Юваной, безмолвно стоявшей у основания пирамиды, содрогался пол. От Сверх-Эвергета расходились волны света. Вдруг броневая плита в портале поднялась. Все стихло. Окружавший Вэру величественный огненный ореол погас, сам он упал, точнее, просто осел на пол и застыл неподвижно. Правда, он тут же очнулся и вскрикнул, но это был жалобный крик, полный боли — его обжег раскаленный металл. Анмай откатился от плиты и сполз с верхнего уступа пирамиды. Он попробовал подняться, но, едва усевшись, уткнулся лицом в колени, в руки, и вновь застыл. Ювана не решилась к нему подойти — жалкая поза Вэру напугала её. Она лишь смотрела на него тревожно расширенными глазами и не шевелилась, пока очнувшийся Айэт, бесшумно подойдя сзади, не положил ей руку на плечо. Она вздрогнула, а потом накрыла своей его ладонь.
— Что с ним? — испуганно спросил юноша.
— Я не знаю. Я ничего не знаю.
Больше она не сказала ни слова.
* * *
Анмай не шевелился. Он ощущал себя бездумным, слабым, никаким — иных мыслей и чувств у него не осталось. Лишь когда легкая ладонь осторожно пригладила его волосы, он поднял глаза. Перед ним стояла Хьютай, с печальным и хмурым лицом. Она протянула ему руку — лишь тогда он смог подняться. Несколько секунд они просто стояли, взявшись за руки и глядя глаза в глаза. Потом обнялись и по лицу Хьютай потекли слезы. Глаза Вэру тоже влажно заблестели. В объятиях Хьютай он почувствовал, что к нему возвращается жизнь. Когда она тесно прижалась к нему, он подумал, что счастлив. Он не надеялся на встречу с подругой. А теперь уже не мог представить, что вновь когда-либо решиться расстаться с ней…
Айэт и Ювана смотрели на них, затем их руки тоже встретились. Вэру хотелось стоять так вечно, но вскоре боль в обожженных ладонях дала о себе знать. Он отпустил подругу и стал дуть на руки, стараясь хоть так ослабить досадное жжение. Хьютай рассмеялась.
— Иногда у тебя бывает такой глупый вид, Анми! Я не настолько горячая, чтобы об меня удалось обжечься!
Анмай улыбнулся.
— Сейчас я и впрямь чувствую себя… глупо.
Взглянув на сопрягающий блок, он отвернулся. Он знал, что если опять решит прикоснуться к нему, то вернуться назад уже не сможет. Воспоминания о пережитом при выходе удержат его внутри — навечно.
Хьютай мягко прикоснулась к его плечу.
— Что произошло?
— Я хотел связаться с управляющей сутью Линзы… и сам стал ей.
— Но как? — немедленно перебил его Айэт. — Почему же те файа, наши предки, не смогли сделать то, что сделал ты? Ведь тогда вся наша история была бы иной! Наш народ достиг бы неизмеримо большего, а страданий на его пути было бы гораздо меньше. Но… ведь тогда не было бы Уарка и тебя… и меня тоже! И все же… почему они не поняли столь простой вещи?
— Не знаю, — Анмай пожал плечами и вдруг слабо улыбнулся. — Наверное, никто из них не ходил по этому залу босиком.
* * *
Он помолчал и тихо продолжил:
— «Астрофайры» больше нет, по крайней мере здесь. Никто из её собратьев не сможет проникнуть сюда — не-переходы в Линзу блокированы, очень надежно. Файау вряд ли станет на нас нападать — потому, что теперь это довольно затруднительно. Мы не сможем помешать уничтожению органической жизни в других частях Вселенной, но здесь Сверх-Эвергет сможет защитить её. А мы, и остальные обитатели Линзы начнем сами строить свою судьбу. Я восстановил подачу энергии к солнцам и силовым башням — ни долгих ночей, ни вторжений в соседние сектора больше не будет. Отныне они смогут общаться лишь по радио и межсекторные войны прекратятся. Хотя я больше не хочу сливаться с управляющей сутью, я могу связаться с ней в любой момент, — он тронул окружавшие его уши кольца «Тайат». — Мы победили, но должны жить и умереть здесь. Или не умереть — в управляющей сути Линзы есть место для многих сознаний…
— Но почему обязательно здесь? — Хьютай показала на парящую в полумиле «Товию». — В ней есть матричный центр и Эвергет. Мы можем отправиться куда угодно.
— Можем. Но не сейчас. У нас еще много работы.
Вэру посмотрел на «Товию».
— Кстати, где остальные? И где мой двойник?
— Их нет. Когда «Астрофайра» освободила «Товию», она забрала их с собой.
— Забрала?
— Убила. В каждом весме есть маленький аннигилятор, источник питания. При отключении связи его можно дистанционно взорвать, чтобы сохранить непрерывность сознания. Их тела превратились в пепел, сознания ушли на «Астрофайру», а потом она… что с ней стало?
— Не знаю. Возможно, она в пустоте, в бездне световых лет, без всяких ориентиров. А может, её уже нет. Я не хотел бы такого исхода. Ведь она могла… забрать тебя с собой, но не сделала этого…
— В самом деле… — Хьютай растерянно потрогала браслет. — Но тогда он лежал у меня в кармане скафандра и, наверно, не действовал. А когда ты… твое подобие взорвалось, я очень испугалась. Хотя он и был лишним, мне его жаль. Но теперь ты единственный.
— А что произошло, когда вы оказались внутри «Товии»?
Хьютай пожала плечами.
— Ничего. Мы проскочили в ворота, сели, но попасть в рубку не смогли. Все двери в корабле автоматически закрылись. Они из субстали и лазер их не берет.
— Другие файа не пытались вам помешать?
— Нет. Мы их даже не видели.
— «Товия» получила повреждения?
— Незначительные. Сейчас ремонтная система уже должна их устранить.
— Но что вы там делали?
— Ничего. Нас заперло в туннеле возле главной рубки. Мы пытались выбраться, а потом… ты… он вдруг вспыхнул и двери открылись.
