и каждую ночь. XI пленум ЦК КПК уже давно узаконил «тайфун» и все антисоветские мероприятия, проведенные до него, открытая критика КПСС признана «совершенно правильной и необходимой», главные направления антисоветской пропаганды намечены, пути открыты.
В один из первых дней моего пребывания в Пекине я посетил советское посольство. Действительно, чтобы получить наглядное представление о том, что такое ярый антисоветизм, нужно было посмотреть, что творилось около посольства. То, что я увидел, трудно передать словами, это граничило с каким-то нечеловеческим безумием, дикой истерией… И мог ли я подумать, что бесчинства, которые мне пришлось наблюдать в тот день около советского посольства, поблекнут по сравнению с тем, что произойдет здесь в последующие дни, недели и месяцы…
…20 августа 1966 года. Жаркий летний день. Накануне на площади Тяньаньмэнь состоялся первый митинг-встреча только что вернувшегося в Пекин после длительного отсутствия Мао Цзэ-дуна с сотнями тысяч хунвэйбинов, которые хлынули на эту площадь, словно мутные буйные потоки, принесенные со всех концов страны. Хунвэйбины, уже получившие сигнал действовать, приведены в «боевую готовность». Огромная толпа собирается перед советским посольством. А люди все прибывают и прибывают, людская масса напирает, беспрестанно охрипшими голосами скандируются лозунги, угрозы в адрес Советского Союза, улица, на которой расположено посольство, размалевана, словно фасад цирка, иероглифами разных форм и цветов, вымазаны стены домов, колонн, заборов. А там, где нельзя этого сделать, расклеены антисоветские плакаты и листовки.
Это была одна из первых антисоветских манифестаций. И с тех пор они следовали одна за другой с небольшими перерывами, продолжались неделями, иногда днем и ночью. Все они были предварительно запланированы и подготовлены. Их организаторы знали, до каких пределов можно довести накал страстей, когда надо остановиться. После первой антисоветской манифестации улица была переименована. Сигнал для второй дали неделю спустя, она продолжалась день и ночь, на проведенном здесь митинге под крики возбужденных хунвэйбинов было прочитано Обращение к «народу всей страны», в котором Советский Союз объявлялся «смертельным врагом». Эти слова перекликались с содержанием листовки, приклеенной несколькими днями раньше к ограде советского посольства: «В наших сердцах кипит старая и новая ненависть», «мы не забудем этого через 100, 1000 и 10 000 лет. Придет время, мы сдерем с вас шкуру, вытянем из вас жилы, сожжем ваши трупы и развеем прах по ветру».
В конце октября состоялась новая манифестация, десять дней спустя, в день 49-й годовщины Великого Октября, — следующая, через 10 дней — еще одна. В Шанхае разрушен монумент советско-китайской дружбы; в порту Дальнем была предпринята попытка задержать советский теплоход «Загорск»; на участке советско-китайской границы, проходящей на «крыше мира» — Памире, появляются первые вооруженные китайские подразделения, вместе с которыми прибывают и первые группы хунвэйбинов; на пограничных реках на севере Китая проводят учения отряды народного ополчения… Тогда же министр иностранных дел объявил: «В конце концов наступит день, когда хунвэйбины появятся на улицах Москвы», потому что, добавит агентство Синьхуа, для советского народа «светом и надеждой является самый великий вождь революционных народов всего мира — Мао Цзэ-дун». Но, видимо, этих призывов кому-то показалось недостаточно, так как через несколько месяцев хунвэйбиновские газеты «Хунци» — Института по аэродинамике и «Цзинганшань» — университета «Циньхуа» и ряд других обратились с «Воззванием к революционному народу Советского Союза»: «Вставайте, вставайте, советские народы… встречайте зарю великой культурной революции, которая занялась на Востоке, поднимайтесь на борьбу, поднимайтесь на бунт». «Советские люди, обращая свои взоры на восток, к Пекину, дни и ночи думают о Мао Цзэ-дуне». Цель ясна — возбудить глубокую ненависть против Советского Союза, разжечь вражду, до предела обострить советско-китайские отношения.
Зачем? Кему это нужно? — как-то в беседе спросил с беспокойством и гневом посланник одной из африканских стран… И, задумавшись, сказал:
— В Африке говорят: «Когда дерутся слоны, страдает трава под их ногами». Так зачем все это нужно? Ведь именно этого и хотят империалисты?
Кому действительно нужно это обострение? Какие цели преследует китайское руководство?.. Ведь понять это не так уж и трудно… Советский Союз представляет для них «препятствие»… Препятствием является его целеустремленная, ясная политика, успехи, международный авторитет и престиж, само его существование…
У Советского Союза высокий авторитет в мире — следует подорвать этот авторитет. Советский Союз пользуется доверием в мире — надо поколебать это доверие. Народы верят ему — нужно вселить сомнение. Или он, или мы. Поэтому срами его, ругай его, повторяй брань каждый день, непрерывно… Однако это не единственные причины разжигания антисоветизма. С его помощью китайские руководители стремятся к «сплочению» своего народа на националистической основе. Во имя прошлого величия и будущих несбыточных надежд. Он им нужен также, чтобы отвлечь внимание народа от лишений, трудностей, прошлых и нынешних ошибок. Чтобы обосновать такие тезисы, как «Бедность есть добро», «В промышленности надо стремиться к высоким показателям, а в жизни — к низкому уровню».
Таков курс. Но на пути его осуществления стоит, словно исполин, сильный и могучий Советский Союз. И что же? Опять призыв: «Огонь по Советскому Союзу!», «Огонь по Коммунистической партии Советского Союза!», «Огонь по социалистическим странам!..» Это уже известный призыв «Огонь по штабам», только в новой интерпретации и в новом аспекте — международном…
А внутриполитический кризис продолжал углубляться, усиливалась международная изоляция Китая. Новый, 1967 год принес новые трудности, которые использовались для дальнейшего усиления антисоветизма, нужен был конкретный повод — и китайские руководители идут на провокацию. По их указанию китайские студенты и дипломаты в Москве пытаются вызвать беспорядки на Красной площади во время посещения Мавзолея В. И. Ленина. Это была явная провокация, но машина «срабатывает»: китайское посольство в Москве организует пресс-конференцию, а Чжоу Энь-лай и Чэнь И восторженно приветствуют провокаторов от имени Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо. В Пекине сразу же начинаются антисоветские демонстрации, которые продолжаются восемнадцать дней и ночей. Восемнадцать суток советское посольство находилось в осаде. Китайский обслуживающий персонал объявляет «стачку», прекращается доставка советских газет и журналов.
Пекин захлестывает волна антисоветских демонстраций. Наивысшей степени антисоветская истерия достигает в начале февраля, когда первые семьи советских дипломатов должны были вылететь в Москву.
Уезжали в основном женщины и дети. В руках у женщин плачущие дети и наспех собранный багаж. Здесь и сами дипломаты, почти весь дипломатический корпус: послы, советники, секретари, иностранные корреспонденты. Все прибыли сюда без приглашения и, встав вплотную друг к другу, образовали коридор. Отборные отряды озлобленных хунвэйбинов напирают на этот живой коридор, прорываются сквозь ряды, размахивают кулаками, истошно орут антисоветские лозунги.
Вот что писали об этом сами хунвэйбины в своей газете: «Когда
