— Хорошо. Но тебе нужно поесть.
Сердце Пайпер ухнуло в пятки.
— Я не буду это есть.
— Я проверю, обещаю…
— Нет, — Пайпер замотала головой, ощущая, как паника захватывает каждый нерв её тела. — Я не буду здесь есть.
Нужно лишь переступить через себя, усмирить разбушевавшийся страх и съесть то, что предложат. Это очень просто. Подумаешь, еда в крепости, о которой она ничего не знает, приготовленная незнакомыми людьми и никем не проверенная …
Пайпер, не сумев перебороть себя, тихо шмыгнула носом.
— Я не буду здесь есть, — упрямо повторила она. — Не буду.
— Тебе нужно восстановить силы.
— Потом поем. Я не хочу сейчас. Лучше расскажи о Диких Землях.
По его взгляду Пайпер поняла, что ему очень не нравится её решение, но, к её облегчению, он не стал спорить. Он лишь попытался оказать на неё влияние, смотря в течение целых десяти молчаливых секунд. Пайпер не сдавалась, зная, что дальше будет куда более серьёзное и тяжёлое испытание.
Третий наконец встал и потянулся к стулу, стоящему недалеко от кровати. Пайпер вдохнула, выдохнула, прокляла себя за всё на свете и выпалила:
— Ты можешь быть рядом?
Третий остановился, посмотрел на неё, едва коснувшись кончиками пальцев спинки простого деревянного стула.
— Я рядом, — ответил он после небольшой паузы. — Прямо сейчас и всегда.
— Я…
«Дура, — подсказала сама себе Пайпер. — Я — дура. Дядя Джон душу вытрясет, когда узнает. И непонятно, из кого первым».
Если узнает.
Пайпер отодвинулась и похлопала по месту рядом с собой.
Третий отошёл на шаг, изумлённо уставившись на неё.
— Мне страшно, — призналась Пайпер, в мыслях продолжая ругать себя. — Я будто всё ещё чувствую, как кашляю кровью, и слышу свой голос там, среди зеркал, и я просто…
«Ты просто дура».
— Забудь, — отмахнулась Пайпер, складывая руки на груди. — Это глупо. Просто расскажи о Диких Землях и…
Третий подошёл ближе, сел на край кровати и с нечитаемым взглядом уточнил:
— Ты уверена?
Пайпер подумала ещё немного, — «Т ы дура, дура, дура!» — и кивнула, не решаясь посмотреть Третьему в глаза.
— Хорошо, — сказал он, протянув руки.
«Ты дура».
Пайпер едва не упала в его объятия, крепко обхватила, будто всё ещё была окружена зеркалами и нашла единственное спасение, даже не заметила, как Третий, перевернувшись, лёг на спину и прижал её к себе. Пайпер уткнулась ему в плечо, чувствуя, как его тонкие пальцы легко касаются её макушки, а страх постепенно отступает. Он был тёплым, сильным, спокойным и действительно ощущался как безопасность и умиротворение, в котором она так нуждалась.
— Рассказать о Диких Землях, да? — шёпотом уточнил Третий.
Пайпер заёрзала, кое-как кивнула и вновь затихла.
Третий молчал, терпеливо перебирая волосы у неё на макушке. Пайпер ненавидела, когда кто-то касался её волос просто так, без разрешения, и из последних сил сдерживалась даже в момент, когда Марселин сооружала красивую причёску на бал фей. После того, как Катон в одно движение срезал ей добрую половину, а Ветон подровняла пряди, до этого бывшие неровными, Пайпер старалась игнорировать собственные волосы. Заплетала их лентой, укладывала на затылке, как научила Ветон, и не думала о том, что даже в таких ужасных условиях они всё ещё мягкие и шёлковистые.
Но ей нравилось, как их касался Третий, будто под пальцами он ощущал не обычные волосы, а хрупкую драгоценность. Это было чем-то новым, волнующим и очень приятным.
— Хорошо, — наконец произнёс Третий. — Я расскажу тебе о Некрополях и Блуждающих Душах.
***
— Мне нужно письменное разрешение! — хлопнув ладонью по столу, заявил Магнус.
— Доброе утро, — пресно отозвался Эйкен, поёрзав на стуле. — Госпожа Кая сказала, что всё хорошо, волноваться не о чем.
— А я буду волноваться! Почему ты просто ушёл, не предупредив меня?
Магнус мог бы и не кричать так громко, зарабатывая недовольные взгляды ещё сонных целительниц, собравшихся в общей столовой на завтрак, но он действительно волновался и никак не мог успокоиться. Эйкен просто ушёл из комнаты, не предупредив его, даже записки не оставил, и Магнус, только проснувшийся, запаниковал. Справедливости ради стоит заметить, что ему не следовало засыпать, сидя возле кровати Эйкена, — ночью его подняли и сказали, что Эйкену приснился кошмар, из-за которого он кричал так громко, что разбудил всех соседей, — но удержаться от соблазна было так сложно. Магнус всего на минуту прикрыл глаза, зная, что за это время ничего не успеет случиться. Однако Эйкен успел уйти, не предупредив его и не предоставив письменного разрешения, заверенного Каей, и обосноваться в столовой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эйкен так и не ответил на его вопрос, и Магнус сдался, но только временно. Он с шумом опустился на скамью, поставил локти на стол и уставился на бледного Эйкена, сидящего перед ним. Он без всякого подобия аппетита мешал какую-то похлёбку и интенсивно пил травяной чай, услужливо приготовленный одной из девушек, дежуривших этой ночью. Она же изредко поглядывала в их сторону, будто несла личную ответственность за Эйкена и представляла, что с ней будет за невыполнение обязанностей.
— Ты хоть наелся?
Эйкен опасливо покосился на него из-под непричёсанных тёмных локонов, упавших на лоб и глаза.
— Говоришь так, будто это была последняя трапеза в жизни.
— Будет, если ещё хоть раз так напугаешь меня.
— Мы же в храме, под защитой рыцарей и Гаапа. Всё хорошо.
Порой наивность Эйкена и вера в лучшее была столь велика, что Магнус невольно поддавался ей и забывал, что рассчитывать можно только на себя и людей, которым ты безоговорочно доверяешь. Сейчас случай был совершенно другим, но он позволил себе обнадёживающе улыбнуться, лишь бы не напугать Эйкена своим ужасным расположением духа.
Не он один сегодня плохо спал.
— Как Пайпер? — тихо спросил Эйкен.
— Надеюсь, что отлично.
— Ты надеешься?..
— Я так и не навестил её. Сначала был с тобой, потом мы писали Киллиану…
— Зачем? Что-то случилось?
Магнус прикусил кончик языка, ругая себя за болтливость. Казалось бы, именно сейчас он должен быть осторожнее и тщательно обдумывать каждое слово, но одна мысль о том, что Эйкен едва не умер, развязывала язык не хуже крепкого фейского вина, если не лучше. Хотелось рассказать ему обо всём, что они узнали, здесь и сейчас, но вокруг было чересчур много лишних слушателей и нежелательного внимания, которого Эйкен, что странно, не смущался. Ему всегда было трудно вынести большого скопления людей — в основном из-за того, как они смотрели на его тени.
— Я тебе потом расскажу, — пообещал Магнус, улыбнувшись шире. — Для начала убедимся, что ты отлично стоишь на своих двоих… О, ракс! Да ты же сбежал от меня! Всё, проверка пройдена. С таким стремлением тебе нужно ехать на Басоне.
Эйкен тихо прыснул от смеха.
— Он сбросит меня меньше, чем через метр, и затопчет.
— Ну-у… — протянул Магнус, изобразив глубокую задумчивость, — тогда придётся ехать на Лепесточке.
— А он будет нервничать из-за близости теней.
— Элементали, что ж тебе всё не нравится?
— Ты сказал, что не был у Пайпер, и я волнуюсь, — выпалил Эйкен, восприняв его вопрос со всей серьёзностью. — Никто из целительниц её не видел, я уже спрашивал. Гидр ведь хотел отравить именно её, да? Я просто случайно выпил воду и… Что, если ей хуже? Почему ты её не навестил?
— Потому что с ней Третий, — ответил Магнус так, будто это было очевидно.
Эйкен похлопал глазами и, вдруг покраснев, выдал:
— А…
Магнус насторожился.
— В чём дело?
— С ней точно всё хорошо? — торопливо, почти зажёвывая слова, уточнил он. — Нам ведь сегодня отбывать в Тоноак, вдруг что…
— Думаю, Третий знает, что делать. Да и Дана говорила, что переживать не о чем.
— А я и не переживаю…
Эйкен залпом допил травяной чай, с шумом поставил глиняную чашу на стол и уставился в пространство перед собой пустым взглядом.
