— Ступай к Ларри, — пробормотала она. — Прощай, малыш.
Она неуклюже попятилась и остановилась на мгновение на верхней ступеньке крыльца, пытаясь собраться с мыслями. Неожиданно ей пришло в голову, что все это могло быть галлюцинацией, вызванной ее собственным чувством вины… вины за то, что она бросила мальчика, за то, что заставила Ларри так долго ждать, за все те штучки, которые она вытворяла с Гарольдом, и за еще худшие поступки, ожидавшие ее в будущем. Может быть, в доме и не было никакого мальчишки. Может, это не более реально, чем фантомы Эдгара По: биение сердца старика, похожее на тиканье обернутых в вату часов, или ворон, усевшийся на бюст Афины Паллады.
— Будто кто-то вдруг застучал в двери дома моего, — прошептала она вслух совершенно бездумно, и это вызвало у нее жуткий каркающий смешок, может быть, не очень отличающийся от звуков, издаваемых вороном.
И все-таки она должна узнать наверняка.
Она подошла к окну, находящемуся рядом с крыльцом, и заглянула в гостиную дома, когда-то бывшего ее жилищем. Не то чтобы он и в самом деле был ее домом. Если живешь где-то и все, что хочешь забрать оттуда при переезде, влезает в один рюкзак, стало быть, этот дом никогда не был твоим. Заглянув внутрь, она увидела коврик чьей-то умершей жены, занавески и обои; подставку для трубок чьего-то умершего мужа и стопку журналов «Спортс иллюстрейтед», небрежно валявшуюся на кофейном столике. Фотографии умерших детей на каминной полке. И сидящего в углу на стуле маленького мальчика — сына какой-то умершей женщины, — одетого лишь в трусики, сидящего, по-прежнему сидящего, как он сидел раньше…
Надин отпрянула, споткнувшись и чуть не перелетев через низкую проволочную ограду, натянутую вокруг цветочной клумбы, расположенной слева от окна, в которое она заглядывала. Она метнулась к своей «веспе» и завела мотор. Первые несколько кварталов она пролетела с опасной для жизни скоростью, ныряя между замершими машинами, которые все еще заполняли здешние боковые улочки, но вскоре ей удалось успокоиться.
К тому времени, когда Надин добралась до дома Гарольда, она уже более или менее взяла себя в руки. Но она понимала, что ей поскорее нужно заканчивать все здесь, в Зоне. Скоро, совсем скоро она должна убраться отсюда, если не хочет лишиться рассудка.
Собрание в зале Мюнзингера прошло неплохо. Они снова начали с пения Национального гимна, но глаза на этот раз у большинства собравшихся остались сухими; это просто стало частью того, что очень скоро должно было превратиться в обычный ритуал. Был сразу избран и утвержден комитет по переписи во главе с Сэнди Дюшьен. Она и четверо ее помощников немедленно начали сновать по залу, подсчитывая присутствующих и записывая имена. В конце собрания под аккомпанемент радостных возгласов она объявила, что теперь население Свободной Зоны насчитывает восемьсот четырнадцать душ, и обещала (как оказалось, опрометчиво), что к следующему общему собранию у них будет полный «справочник», который она надеется обновлять каждую неделю. В нем будут указываться фамилии поселенцев в алфавитном порядке, возраст, место проживания в Боулдере, прежний адрес и профессия. Как потом оказалось, приток людей в Зону был столь велик и вместе с тем хаотичен, что она все время опаздывала на две-три недели.
Был поднят вопрос о сроке полномочий избранного комитета Свободной Зоны, и после нескольких весьма экстравагантных предложений (одно — на десять лет, другое — пожизненно, а Ларри рассмешил аудиторию, заявив, что это больше похоже на срок заключения, чем на срок избрания) был утвержден срок в один год.
Рука Гарри Данбартона взметнулась в одном из последних рядов, и Стю предоставил ему слово.
Напрягая глотку, чтобы его услышали, Гарри сказал:
— Быть может, и года многовато. Я вовсе не имею ничего против леди и джентльменов, избранных в комитет, по-моему, вы тащите на себе огромный воз. — Одобрительные возгласы и свистки. — Но вскоре все может выйти из-под контроля, если сообщество будет разрастаться.
Глен поднял руку, и Стю дал ему слово.
— Господин председатель, хотя это и не входит в повестку дня, но я полагаю, мистер Данбартон попал в самую точку.
«Еще бы тебе не полагать, что он попал в точку, лысик, — подумал Стю, — если ты сам изрек это неделю назад».
— Я хотел бы внести предложение, чтобы у нас был представительный правительственный комитет, чтобы мы смогли реально заставить конституцию работать. Я думаю, Гарри Данбартон должен возглавить этот комитет, и я сам буду работать в нем, если кто-то не заподозрит меня в корыстном умысле.
Новые одобрительные возгласы.
В последнем ряду Гарольд повернулся к Надин и шепнул ей на ухо:
— Леди и джентльмены, объявляется общественная групповуха.
Она одарила его томной, интригующей улыбкой, и он ощутил прилив похоти.
Под одобрительный рев Стю был избран начальником полиции Свободной Зоны.
— С вашей помощью я постараюсь сделать все возможное, — сказал он. — Некоторым из тех, кто сейчас приветствует мое назначение, придется позже сменить пластинку, если я застигну их за действиями, которые они не должны совершать. Рич Моффат, ты слышишь меня?
Громовой хохот. Рич, пьяный в дым, с готовностью присоединился к нему.
— Но я не вижу причин, почему у нас должны возникнуть здесь действительно серьезные неприятности. Основная обязанность начальника полиции, как я ее себе представляю, не допускать, чтобы люди причиняли вред друг другу. Но никто из нас не хочет делать такое. И так уже пострадало достаточно людей. Пожалуй, это все, что я хочу сказать.
Публика наградила его долгой овацией.
— Следующий пункт, — продолжал Стю, — определенным образом связан с надзором за порядком. Нам нужно человек пять для работы в комитете правопорядка, или я не смогу чувствовать свою правоту, сажая под замок кого бы то ни было из вас, если дойдет до этого. Какие будут предложения?
— Как насчет Судьи? — выкрикнул кто-то.
— Ага, Судью, вот это верно! — поддержал кто-то еще.
Головы людей стали нетерпеливо поворачиваться в разные стороны: все ждали, что Судья сейчас встанет с места и примет предложение в своем обычном витиеватом стиле; по залу прокатился шепот, когда некоторые принялись пересказывать всякие связанные с ним замечательные истории. Все афишки с повесткой были отложены в сторону, публика приготовилась хлопать в ладоши. Стю и Глен взглянули друг на друга с немым укором: кто-то в комитете должен был предвидеть такой поворот.
— Его здесь нет, — раздался чей-то голос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
