вызвать преждевременные искусственные роды, чтобы прервать беременность, но она отказалась. Несмотря на то, что на кон была поставлена ее собственная жизнь. Она хотела подарить Денису сына, и она это сделала. Денис этого не знал, и я обещала отцу, что он никогда не узнает этого от меня.
За два месяца до этого события мамой стала и Юля. У нее тоже родился сын, которого назвали Константин. Новый статус преобразил ее, она светилась от счастья, и никакие бессонные ночи не влияли на ее отношение к сыну. Она все воспринимала как должное и с улыбкой выносила любые тяготы.
После всех этих событий я остро почувствовала, как мне не хватает в личной жизни нежности, и я пыталась искать ее в кругу своей семьи. Чаще приезжала к маме, усаживала Полину к себе на колени, прижимала и целовала в макушку, как это часто делал мой отец со мной, читала ей книжки. В свои два с половиной года она довольно хорошо разговаривала. Мама начинала показывать ей буквы и кое-какие она уже могла назвать. Со мной любила пообщаться, но все же бабушка была для нее самым близким человеком. Если требовалась помощь, она, прежде всего, обращалась к ней. Если падала или ударялась, то тоже ждала сочувствия именно от нее. Я не могла обижаться на дочь за это. Я долго была для нее чужой.
В сентябре мы с Игорем были в отпуске, и он повез меня по станицам Краснодарского края, в которых и сам никогда не бывал. Его дед был казаком, и жил в одной из таких станиц. Правда, сейчас она опустела, молодежь уехала в город, и на все селение осталось три дома, где доживают свой век последние жильцы. Туда мы не поехали. Хотя мне было любопытно посмотреть место, где прошло детство Харитонова. Вместо этого наш путь лежал в станицы, где жили коренные казаки на протяжении двух веков, они угощали нас своими блюдами, рассказывали о своих обычаях, и я узнавала для себя много нового.
Главными обычаями кубанских казаков были и остаются – уважительное отношение к старшему поколению и к женщине, и почитание гостей. Независимо от возраста гостя ему в доме казака выделяется все самое лучшее – лучшее место за столом и для отдыха. Особенно если гость незнакомый и издалека, как было в нашем случае. Даже старый человек уступает место такому гостю, пусть даже он моложе его.
Нас кормили окрошками, борщами и рассольниками, к ним подавали овощи и сало. А свежий хлеб из самой печи оказался таким вкусным, что я готова была есть только его.
В станицах, которые мы посещали, широко развиты прикладные ремесла, и самым близким из них для меня оказалось гончарное ремесло. Я не сдержала своего восторга при виде гончарного круга, расположившегося прямо во дворе дома, и попросила у хозяина позволения мне что-нибудь сделать на нем. На это зрелище вышла посмотреть половина станицы. Во всяком случае, мне так показалось. Хозяйка Варвара дала мне фартук, которым я обмоталась несколько раз, и довольно увесистый кусок глины. Я собиралась сделать кувшин. Несколько лет я не бралась за глину, и от такого столпотворения вокруг себя немного нервничала. Но когда взялась за дело, все тревоги отступили, и я снова была в гончарной мастерской с Шандором. Его руки касались моих, направляли и поправляли.
Когда я закончила, я впервые посмотрела на Игоря. Он стоял позади любопытных зевак, и наблюдал за мной сквозь прищуренные веки. Мое мастерство не вызвало у него восторга, больше всего он был озабочен состоянием моих рук. Мне пришлось тщательнее, чем обычно их вымыть, чтобы доказать ему, что это ремесло не настолько уж и грязное. Когда я продемонстрировала свои чистые ногти и ладони, он поцеловал мою руку и сказал, что гончарство не женское дело, и видеть меня за ним он больше не хочет. Это вызвало у меня внутренний бунт, и я пару дней думала, что бы еще такого сделать, чтобы ему не угодить.
Случай «не угодить» Игорю представился в другой станице. Местные казаки, узнав, что я умею ездить верхом, предложили мне прокатиться на лошади, и я с радостью откликнулась на этот призыв. Игорь впервые увидел меня в седле, и мне было, что ему показать. Я держалась в седле прямо и уверенно, и легко управляла даже незнакомой лошадью. Несколько раз смогла поднять ее на дыбы, чем вызвала волну переживаний среди казаков, но умело сохранила равновесие, и в ответ услышала радостные аплодисменты.
Харитонов не отважился проехаться верхом, но говорил, что в детстве в станице у деда часто ездил на коне не только в седле, но и без него. Я лишь усмехнулась, выражая тем самым недоверие его словам. Решила, что он просто боится лошадей и не переносит их запах. А сама гарцевала на коне так долго, сменяя один шаг на другой, что ему бы стоило меня возненавидеть за пренебрежение его чувствительным носом.
Однако каково же было мое удивление, когда вместо презрения, он встретил меня с восторженными объятьями, помогая спуститься на землю. Он не успел сказать ни слова, когда нас обступили местные казаки и стали выражать мне свое восхищение. Управление лошадью, это конечно не женское дело, но любому казаку было бы приятно иметь такую женщину как я своей женой. И тогда я поняла, чем вызван восторг Игоря. Я покорила сердца казаков, а он любил, когда его женщина вызывала у других мужчин восторженные отклики.
В другом месте меня поразил он. Сначала тем, что предложил свою помощь одинокой старушке, наколов ей дрова. Я очень удивилась такой инициативе, переживая, как бы он не покалечился за этим занятием. Он не выглядел белоручкой, но топор в его руках я не представляла. Однако он весьма искусно им орудовал, и поленья раскалывались под его ударами равными брусками. Такого Игоря я не видела и не знала, и знакомство с этой стороной его характера оказалось приятным сюрпризом этой поездки. Я даже подумала, что в такого человека могла бы влюбиться.
А потом мы попали на праздник в день осеннего солнцестояния, и в станице проходила ярмарка. На ней выставлялись товары народного промысла. Один из местных мастеров, кроме того что представил на продажу свои изделия, взялся обучать детей резьбе по дереву. Для этого он организовал небольшой столик, на котором разложил заготовки из дерева, специальные ножи и наждачную бумагу. Около стола разместил небольшие пни, на которые рассадил ребят, и вручил им по
