В первый день продвижения на юго-запад Лис увидел только одно чудовище. Существо вышло из леса примерно в метрах четырехстах впереди. Оно оглядело грохочущую массу надвигавшихся на него колесниц, развернулось и исчезло за густо росшими буками.
— Устроим на него охоту, а, капитан? — спросил Вэн.
Джерин помотал головой.
— Мы только потеряем зря время. Надо разбить Адиатануса, тогда эти твари лишатся укрытия. Это будет гораздо действеннее, чем вылавливать их поодиночке.
— Иногда ты мыслишь так правильно, что лишаешь жизнь всякого вкуса, — проворчал Вэн, но больше спорить не стал.
С приближением заката Джерин купил в одной из деревень, через которую они проезжали, овцу. Это вызвало очередной приступ изумления у Араджиса, который, как и большинство лордов, привык брать у крепостных все, что нужно, совершенно не заботясь о том, является ли отнятое частью причитающейся ему дани. Великий князь также удивился, когда Лис велел своим воинам нарубить дров для костра, вместо того чтобы взять топливо у крестьян или заставить их поработать. Но он не стал задавать Джерину никаких вопросов и, наоборот, через несколько минут приказал своим солдатам помочь людям союзника.
Теперь, когда все четыре луны пошли на ущерб, ранние ночные часы сделались непривычно темными. Хотя вечер выдался теплым и душным, Джерин распорядился разжечь большие костры.
— Мне вовсе не хочется, чтобы чудовища застали нас врасплох, — сказал он, и никто не стал ему прекословить.
В эту ночь танцующие языки пламени привлекли больше народу, чем обычно: солдаты сидели у костров и разговаривали. Через какое-то время Драго Медведь повернулся к Вэну и сказал:
— Не расскажешь ли нам какую-нибудь байку, чтобы скоротать время? — Обращаясь к нескольким воинам Араджиса, сидевшим рядом, он пояснил: — Вам никогда не приходилось слышать такого рассказчика, как он, обещаю.
— Да, давай расскажи нам какую-нибудь историю, — горячо воскликнул кто-то еще, а затем его просьбу поддержали и остальные — как люди Араджиса, так и Джерина.
Вэн поднялся, напустив на себя застенчивый вид. Джерин прекрасно знал, что это чистое притворство. Чужеземец, потупясь, сказал:
— Как же мне теперь рассказывать вам о чем-то, друзья? После того, как Драго так меня расхвалил? Я боюсь вас разочаровать.
— Ты еще никогда нас не разочаровывал, — выкрикнул один из людей Джерина. — Расскажи нам что-нибудь о дальних краях. Ты побывал в стольких местах, что нам и не снилось.
— Историю о дальних краях? — переспросил Вэн. — Ладно, расскажу вам снова про Малабалу, жаркую страну, где люди учат обезьян собирать для них перец. Некоторые из вас должны помнить эту байку. Но сейчас будет уже другая. Ее можно назвать рассказом о горной змее, хотя на самом деле в ней говорится о змеиной голове, как вы поймете.
Итак, в стране Малабале водится много всяческих змей. Равнинные змеи, если поверите, такие большие, что даже время от времени охотятся на слонов. Местные жители тоже порой устраивают охоту на таких змей, но только когда те сами нападают на этих великанов.
— А что такое слон? — спросил кто-то.
Джерин имел представление о слонах и сомневался, что даже самая большая змея способна на них нападать. Однако ему еще ни разу не удалось уличить своего друга во лжи, когда он рассказывал о своих странствиях. Когда Вэн объяснил, что такое слон, воин громко выразил свои сомнения по поводу существования змеиного хобота у животного, хотя Джерин знал, что это действительно так.
— Ладно, не важно, — сказал чужеземец. — Все равно это история не о слонах и не о равнинных змеях. Как я уже сказал, речь пойдет о горных змеях. Горные змеи не так велики, как их сородичи с равнин, но тем не менее весьма внушительны. Под подбородком у них растет бахрома из золотистых чешуек, похожая на бороду, а на шее — хохолок из остроконечных красных чешуек, напоминающий конскую гриву. Когда они ползают по горам, чешуйки производят звук, похожий на лязг бронзовых лезвий друг о друга.
— Они ядовитые? — спросил Джерин.
В отличие от большинства, а может, даже и от всех остальных слушателей истории Вэна во многом интересовали его с познавательной точки зрения.
— Еще какие! — ответил Вэн. — Но жители Малабалы охотятся за ними совсем не поэтому. Кстати, их ядовитость, наоборот, скорее повод оставить их в покое. Иногда эти змеи выращивают в своих головах многоцветные камни, так же как устрицы выращивают жемчуг, и эти камни делают человека невидимым. По крайней мере, так говорят в Малабале.
Одному местному волшебнику, смышленому малому по имени Марабананда, понадобился такой змеиный камень, и ему нужен был охотник с топором, который помог бы ему заполучить его. Он нанял меня потому, что я был крупней трех вместе сложенных малабальцев.
Марабананда вплел узор из золотых букв в ярко-красную тряпицу и наложил на них сонное заклинание. Затем он отнес тряпицу в горы, к одному из змеиных гнезд. Змея услышала его приближение, или почуяла его, или как там змеи решают такие дела. Короче, она высунула голову из гнезда, посмотреть, что происходит. Он выставил тряпицу прямо перед ней, и, как только горная змея взглянула на нее, она попалась. Змеи ведь не умеют моргать, поэтому она не могла освободиться от чар ни на миг.
Тут в дело вступил мой топор! Голова отлетела прочь! Тело змеи, остававшееся в норе, дергалось и извивалось так, что дрожала земля, почти как во время землетрясения, разрушившего храм Байтона в Айкосе. А Марабананда вытащил свои ножи и стал ковырять ими в отрубленной голове. Гореть мне в самом страшном аду, если я вру: он достал оттуда яркие блестящие змеиные камни, о которых я вам говорил.
«Я богат! — воскликнул он и принялся скакать, как сумасшедший. — Я могу войти в сокровищницу короля и вынести оттуда столько золота, серебра и драгоценных камней, сколько пожелаю, и никто меня не увидит. Я богат!»
«Ха, господин чародей, — говорю я ему. — Вы держите в руках этот камень, а я вас по-прежнему вижу».
И тогда Марабананда уверил меня, что темных и грязных чужаков, таких как я, волшебство не может коснуться. Но малабальцы более восприимчивы в духовном плане, объяснил он, поэтому на них волшебство непременно подействует. Когда я попытался разубедить его, он не стал меня слушать. Но все же мне удалось уговорить его не предпринимать никаких попыток, пока не наступит глубокая ночь, на случай если он все-таки ошибается.
Около полуночи он ушел. Он и меня бы заставил пойти с ним, но, как выяснилось, камни не делали меня незримым. Марабананда добрался до сокровищ и… — Вэн выдержал драматическую паузу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
