неба последний краешек солнца с замедленной стремительностью прятался за горизонт.
Родные земли Хельги таились в северных горах, там закаты растягивались на часы, заметить движение светила возможности не представлялось, а здесь… Океан подхватывал последние пересверки, растягивал их, плескался ими… И несколько облачков в высоком небе веселились над неуклюжими играми гиганта и краснели, подглядывая за ним.
«И здесь всё – моё!»
– Мой основной, вообще-то, единственный известный мне, ориентир у калитки – эталис на западной границе парка, – обратилась она к садовникам. – Кто-нибудь видит его?
– Вон! – три руки указали на высокое, кряжистое дерево.
– Маттей, –повернулась она к тому, кто сделал это на мгновение быстрее прочих. – Имеем, как видишь, небольшой лабиринт дорожек. Со мною, уже вступившей в права владения, безопасно всюду, но сходить с них всё равно не будем. Проведёшь?
Он замер, огляделся.
– Да, госпожа!
Она чуть приподняла левый локоток. Он понял намёк, почтительно подхватил её под руку.
– Уддин, Чавверий – идёте следом, но сильно не отставайте. Свою главную задачу вы помните. Дополнительно на сегодня, на сейчас: мои команды выполняете незамедлительно. Если я скажу: падайте – через секунду вы все уже распростёрлись на земле. Скажу: прыгайте! – вы тут же – немедленно! – изображаете зайчиков. Но ещё раз повторю: главная ваша задача – сад, парк! Все прочие приключения оставьте мне, – и опять она порадовалась своему теперешнему росту: хоть он-то добавлял этому ослепительно-юному телу крохи солидности! – Маттей, веди.
Маттей довёл. Калитку в восемь глаз быстро рассмотрели тоже. Ну, калитка – лишь название такое: узкий проём в каменной стене, в ярд шириной всего, чтоб воинам бочком протиснуться можно было, он почти не отличался от прочей каменной стены – вроде бы, такие же бугры камней и даже железное кольцо не висело, как обычно, на дверях, а только чуть краешком выступало наружу. Но профессионалы сразу указали ей на прямоугольник границ прохода, а потом уже нашли и кольцо, его открывающее. Расчищать проход сквозь заросли к выходу всё же пришлось – и опять садовники её порадовали: без всяких подсказок они не повырубали всё подчистую, а сделали его проходимым для того, кто знает о нём, а остальные пройдут мимо и ничего не заметят – как это и было задумано изначально.
Вышли… Нет, конечно вниз она не побежала: тропка и сама по себе едва просматривалась, а ещё и темнело стремительно, подвернуть ногу ничего не стоило. Но как же хотелось! Стена, оказывается, сильно заглушала внешние звуки, а это дышал океан. Мерно, спокойно и так свободно!..
Она повздыхала и скомандовала:
– Возвращаемся, – и тут же пришлось хватать Маттея за куртку: – Куда?! Извне на территорию?! За мной! Только после меня.
Он суматошно отдёрнулся. Пришлось пояснить:
– Нежити я по-прежнему не чувствую, но защиту-то никто не снимал. А настраивали её здесь военные – голову снесёт только так!
Убедилась, что он понял и кивнула:
– Пошли.
Прошли. Калитка за ними с негромким чавканьем захлопнулась, и кольцо, открывающее замок, опять почти совсем утонуло во вроде бы в каменной поверхности. В свете поднимающейся полной луны оно своей, похожей на ржавчину, окраской, даже не бликовало, а сразу терялось среди таких же, давно заматеревших выступов и впадин.
Группа двинулась в обход дворца. Ландшафтникам надо было осмотреться. Да и Ольге полюбоваться на своё приобретение хотелось тоже. В паре мест они расчистили слои слежавшихся листьев, высохшей травы, земли и убедились – под слоями грязи всюду каменная плитка. Надо будет её только отчистить – причем не мётлами, а поначалу, наверно, лопатами.
Они уже почти завершали круг, уже до западного входа оставалось с пару дюжин ярдов и отчётливо был виден свет, вырывавшийся сквозь неплотно прикрытую ими дверь, когда Ольга вскинула руку.
– Стоп! – несколько секунд вслушивалась в себя и скомандовала: – В зал! Бегом! Строго по дорожке!
– А-а?.. – начал кто-то
– Но… – продолжил за ним другой.
– Марш!!
Потом один из троицы рассказывал, что именно тогда он понял, что “полыхнувшие очи” – это вовсе не фигура речи, а другой добавил: «Какие там фигуры! Да она мне как зад огненной плетью огрела!». Маттей промолчал. Он бежал последним и на следующий выкрик Ольги: «Мэтр! Западные врата – прорыв!» – оглянулся… Пришёл в себя уже в зале за спиной того самого мэтра. За ним с выпученными глазами принеслись двое других – они оглянулись в дверях.
« – Но хороша она с той дикарской алебардой! Правда?
« – Хоть картину рисуй! А лучше скульптуру выточить. Из белого мрамора.
Ни рисовать, ни вытачивать себя Ольга потом не позволит.
«– Художника всякий обездолить может, – попечаловались друг другу работники ландшафта, но Хельге светить ни себя, ни свою алебарду было не с руки.
Впрочем, прибежавший первым, первым и в себя пришёл, так что, на вопрос архимага:
– Что там?!
…он сумел выговорить:
– Костяные рыцари. Три штуки.
Костяные рыцари или рыцари смерти для данной локации – высшая нежить, их уровни начинались от пятнадцатого. А у девушка-ксана имела начальный – десятый. И трое на одну… И не в её стихии…
Но Толлоний сначала дождался, когда из кухни прибежали девушки с Лилли, а сверху скатились те, которых охраняли мужчины. Эльфийке он крикнул, чтобы оставалась на страже, и только после этого с остальными бросился к западному выходу. За жизни местных жителей с него спросит её величество, а бессмертные… Одной смертью больше, одной жизней меньше – для них не смертельно.
Орк обогнал всех – даже быстроного Вано. Но не понадобилось. Девушка стояла одна, явно растерянная, но одна. В одной руке у неё были экзотично выглядевшие артефактные ножны, в другой она машинально накручивала восьмёрки мелким бандитским кистенем.
Нечистью вокруг просто разило, но никого видно не было. Хотя… Орк отметины в траве увидел первым, подскочил, ткнул в наиболее отчётливый след сапога, а потом пальцем указал на всю их цепочку.
– Рыцарь раз! – прохрипел он, а потом пальцем провёл ещё две линии: – Рыцарь два, рыцарь три. А здесь, – он как отсёк линию, – их не стало. И ни одной костяшки от них.
– Леди, Вы не хотите объяснить нам их исчезновение? – обратился к своей нанимательнице маг.
– Нет, – к его изумлению ответила она. – Я их одолела, – её
