-Три недели дома провел, - Иосиф подмигнул ему. «И ты давай, отправляйся в Англию, а то даже
не знаешь - кто у тебя родился. Я в следующем году уже тестем буду, - Моше летом сюда
возвращается. После праздников они хупу ставят, и едут в Иерусалим. Аарон письма, наконец,
прислал, собрался все-таки, - мужчина порылся в кармане простой, холщовой куртки.
Джон принял конверты и спросил: «Как они там?»
Иосиф развел руками и отпил из оловянной кружки. «Рав Горовиц у нас праведник, ни о ком
дурного слова не скажет. Ты напиши Теодору, что его брат забрал дочь, внука и уехал в Польшу, а
более о нем ничего не известно пока».
-И то хорошо, - вздохнул Джон, принимаясь за рыбу. «Скажи мне, - он зорко взглянул на Иосифа, -
что там с наследником у твоего пациента? У мадам Бонапарт ведь есть дети от первого брака...»
-Двое, - Иосиф задумался.
- Я ее несколько раз осматривал. Женщине тридцать семь лет, у нее были выкидыши, - Иосиф
вздохнул, - вряд ли от нее можно ожидать ребенка. Хотя все случается. Она пьет снадобья,
конечно, однако - Иосиф замялся, - Наполеон к ней охладевает. А больше я тебе ничего не скажу, -
он допил пиво и улыбнулся, - потому что на военные советы меня не приглашают, как сам
понимаешь.
-Я бы и спрашивать не стал, - рассмеялся Джон и посмотрел на свой хронометр «Давай
расплачиваться, и пошли. Посмотрим домик, что ты снял. Хоть немного с Джо и детьми побуду, в
Амстердаме мне опасно открыто появляться. А ты когда обратно? - они вышли на чистую,
булыжную мостовую. Иосиф, вдохнув соленый воздух, весело ответил:
-У меня есть еще неделя отпуска, и красивая жена, так что, дорогой, - он похлопал Джона по плечу,
- Давид с Элишевой покатают тебя на лодке, поиграют с тобой в карты, а мы с Джо будем изредка
спускаться на кухню, чтобы перекусить, - он расхохотался и пошел вперед.
Джон проводил его глазами: «Пятьдесят ему, а выглядит - лет на двадцать младше. Здоровый он
все-таки, этот потомок Ворона».
Он почувствовал на лице ветер с моря и решил: «После венчания заберу Мадлен с ребятишками, и
поедем в Саутенд. Там слуги, будет, кому за ними присмотреть. А мы тоже, - он усмехнулся, - из
спальни выходить не будем».
Джон подмигнул какой-то девушке с корзиной рыбы и с удовольствием увидел, как она
покраснела. «Через неделю уйду с рыбаками в Англию, - довольно подумал он и поспешил по
белому песку берега к маленькому, под черепичной крышей, дому.
-В Париже, - Джон потушил сигару, - ходят слухи, что генерал Бонапарт разведется с мадам
Жозефиной, если она не принесет наследника. Пока этого не произошло. Однако, на всякий
случай, - он стал стирать со сланцевой доски записи, - миссис Марта, к будущему совещанию,
подготовит справку по тем европейским принцессам, которые могут заинтересовать Наполеона.
-У нас и свои принцессы есть, даже несколько, - попытался сказать кто-то.
Джон смерил его холодным взглядом: «Его величество никогда не выдаст свою дочь за какого-то
корсиканского бандита, будь он хоть трижды военный гений».
Марта чуть кашлянула. Джон сказал: «Благодарю вас, господа, встречаемся, как обычно,
следующим летом».
-Поздравляем вас, мистер Джон, - добродушно сказал кто-то из мужчин, собирая бумаги, - с сыном
и наследником.
Джон ласково улыбнулся. Марта, наклонившись к Мэри, велела: «Внизу меня подожди».
Все разошлись. Она, усмехнувшись, достала свой портсигар розового дерева: «У меня на эти два
дня кормилицы, сразу две, покурить можно. Что ты насчет его величества говорил, - Марта
недовольно нахмурилась, - попомни мое слово, как только Бонапарт разведется, в его постели
окажется либо австриячка, либо русская».
-Я и сам это знаю, - Джон посмотрел на еще пустынную площадь перед собором. «Только его
величество, как ты понимаешь, в этих вопросах советуется с женой. При ней Бонапарта лучше
вообще не упоминать. И вообще, они не очень-то хотят, чтобы их дочери выходили замуж».
Марта вздохнула. Стряхнув пепел, она услышала голос Джона: «Я рекомендовал его величеству
подписать мир с Францией. Хотя бы ненадолго. Наполеон, конечно, потом его выбросит в корзину,
- мужчина горько улыбнулся, - но ты хотя бы на могилу отца съездишь».
-Так нет же никакой могилы, - тихо ответила Марта, - там эти рвы были...
-Теперь есть, - Джон присел напротив. Потянувшись, герцог взял ее руку. «Я поэтому в Париже всю
зиму провел. Папа сейчас в том склепе, на кладбище Мадлен. И папа, и маленький..., - он увидел
слезинку, что блестела в углу зеленого глаза.
Марта, встав, обняв его за плечи, едва слышно шепнула: «Спасибо тебе. Спасибо. Езжай в
Мейденхед, - она ласково потрепала его светлые волосы, - ты же еще семью не видел. Девчонки
каждый день о тебе говорят, ждут тебя».
-А мальчишка? - улыбнулся Джон.
-Он пока не разговаривает, - Марта подождала, пока пасынок запрет дверь и отдаст ключи
привратнику, - но ползает отлично. Вставать начал, четыре зуба вырастил, так что укусит тебя.
Езжай, милый, передай там письма, что ты от Джо получил. Мы с Мэри завтра вернемся. Нам надо
с портнихой договориться, чтобы на последнюю примерку приехала.
Джон пошел на конюшню. Марта, подхватив Мэри под руку, подумала: «Двадцать шесть лет
девочке. Надо поговорить с Джоном. Может, он знает кого-то, кто ей по душе придется. Она сейчас
на спокойном месте, там и вдвоем работать можно. Поговорю».
-Пойдемте на Биллинсгейт, тетя Марта, - предложила Мэри, - позавтракаем.
-Так устриц нет, - Марта скорчила рожицу, - не сезон.
Она оглядела площадь у собора, что уже заполнялась телегами, и решительно велела: «Лучше в
Блумсбери. Майкл не приехал еще?»
-Приедет, - успокоила ее Мэри, - он шафер у Тедди, к репетиции венчания появится. А что, в
Блумсбери нас накормят? - удивилась девушка.
Марта посмотрела на свои изящные, золотые часы, привешенные к изумрудному браслету:
-Тедди как раз встает. Он же перед конторой всегда лошадь берет, в Гайд-парке. У него и бекон
найдется, и яйца. Пошли, - она поправила шелковую, цвета свежей травы, шляпку.
-Когда-нибудь, - весело заметила Мэри, - женщине не надо будет носить мужское, чтобы
прилюдно выпить кофе.
-Я до этого не доживу, - Марта пожала плечами. Женщины, расхохотавшись, пошли по Стрэнду на
запад.
Мораг забросила руку за голову и сладко потянулась. В спальне было полутемно, пахло хорошим
табаком, на персидском ковре стояла пустая бутылка моэта. Тедди спал, уткнувшись каштановой
головой ей в плечо.
Она вспомнила смешливый голос матери: «Как я понимаю, тебе рассказывать ничего не надо,
сама все знаешь».
Мораг опустила глаза к столу, - они с матерью чистили рыбу, - и пробормотала: «Так получилось,
мама…, Мы не хотели, но...»
-Не хотели, - Мирьям стала складывать куски рыбы в медную кастрюлю, - а все равно, - она
вздохнула. Махнув рукой, не закончив, Мирьям поставила суп на треногу в очаге.
-Мы будем вас навещать, - бодро сказала девушка, убирая со стола, - и вы к нам, приезжайте, в
Бостон.
Мирьям наклонилась и поцеловала теплый затылок Мораг.
-Я тебе грудью выкормила, - тихо сказала женщина, - я, хоть и не по крови тебе мать, а все равно -
для нас с отцом ты такая же дочь, как Мэри, как Дебора. Мораг, - она покачала девушку, - не надо
торопиться..., Надо по любви замуж выходить. Вы тогда молодые были. Мало ли что случается, в
молодости.
-Я люблю Тедди, а он - меня, - отрезала девушка, подхватив деревянное ведро с очистками. Мораг
поцеловала Мирьям в загорелую, усеянную веснушками щеку: «Морщинки у нее, и у папы борода
седая, а все равно - берут лодку, и уходят на острова, на день, на два. А возвращаются - такие
счастливые. У меня с Тедди так же будет, - уверенно сказала себе девушка.
Мирьям помешивала суп: «Ты знай, дорогая моя, тут всегда твой дом. Так что..., - Мораг поставила
ведро и обняла мать, - они были одного роста: «Все будет хорошо, мамочка. У тебя внуки
появятся...»
-Скорей бы, - усмехнулась мать, - Мэри с Элайджей, судя по всему, не скоро нас побалуют, а
Дебора...
-Дебора уедет в Амстердам, - раздался с порога твердый голос. Высокая, темноволосая девочка
водрузила на стол оловянный бидон с молоком. Она повторила, оглядев их лазоревыми,
отцовскими глазами: «В Амстердам, понятно?»
-Никто не спорит, - примирительно сказала ей мать. Весело усмехнувшись, она добавила: «Хоть
Элайджа с нами останется».
-На него Мэрилин заглядывается, дочка Уотсонов, - хихикнула Дебора, разливая молоко по
кружкам. «Как он в рейс уходит - на берегу болтается. Краснеет вся, - Дебора высунула язык и
