Облегченный вздох. Кажется, Хани приняла ту легенду слишком близко к сердцу.
— Наверное, ты права, — согласилась она, чуть кривя губы в улыбке. — Но, знаешь, я все-таки рада, что оказалась слабой равейной. Не хотелось бы в запале снести мир.
Я невольно прыснула от смеха.
— Вообще-то вызвать глобальную катастрофу может любая равейна. Например, если это будет ее последнее желание.
— Последнее желание? Что, в смысле?.. — Кайл выразительно черканул по горлу ребром ладони. Я кивнула.
— Да. Говорят, что перед смертью равейна может загадать желание — всего одно, но сила его будет такова, что ничто не сможет устоять перед ним. Это еще называют Бесполезным Даром.
Парень смешно наморщил лоб.
— А почему Бесполезным-то?
— Потому что любая, когда точно знает, что приходит пора умирать, желает только одного — жить. А с того света никто не возвращается. Даже самые сильные равейны.
— Мрачно это как-то, — пожаловалась Ханна. — Нет уж, не надо мне такого, лучше заниматься безобидными фокусами.
— А покажи какой-нибудь фокус! — загорелся идеей Ками. — Что-нибудь простое, чтобы Хани сразу сообразила, что к чему! Ну, и красивое, конечно.
Красивое, значит… и простое. Ну-ка, вспомним… Проблем в том, что у нас с Ханной разные понятия о «простом» волшебстве. У Семтемор должны легко получаться иллюзии. Мне их создавать достаточно сложно, но можно попробовать.
Нити послушно заскользили в пальцах, принимая новую форму. Кружево чем-то напоминало снежинку… Так, вроде то, что нужно. Осталось только добавить силы. Хм… Получилось?
— Это что такое? — Кайл глупо хлопнул ресницами, разглядывая рой темно-красных мохнатых бабочек. Мелкие какие-то они вышли и зловещие. Ладно, иллюзии — не мой конек.
— Образы бабочек, — вздохнула я, озвучивая очевидное. — Ну что, Хани, разобралась, что к чему?
— Ну… вроде да, — вдумчиво кивнула девочка. Одна из летуний присела к ней на плечо, расправив крылышки, словно брошь из драгоценного металла с россыпью камней. — Сама вряд ли сделаю, но как оно работает, кажется, понимаю. Только запах меня смущает… Горелый какой-то, а должен быть яблочный.
— Горелый?! — Ками подскочил, как укушенный. — Пицца!
Невероятный прыжок из кресла, хлопает дверь, грохот по лестнице.
— Надеюсь, это не он навернулся. Спешка до добра не доводит, — спустя некоторое время глубокомысленно произнесла Ханна, накручивая на палец прядь. — Бедняга Кайл, остаться без ужина…
— Думаю, все в порядке, — улыбнулась я, скользнув вниз по нитям. — По крайней мере, наш Ками просто излучает облегчение. Интересно, он хоть поделится? Чего-то не хочется мне греметь дома кастрюлями, Грэймены наверняка уже спать ложатся.
Ханна удивилась:
— Уже? А не рано еще?
— Так половина одиннадцатого, — пожала я плечами. — Томас точно уже спит. Ричард — вряд ли, но он не в счет.
Девочка побледнела и начала собираться.
— Мне пора.
— Эй, куда так быстро? — Ками спиной толкнул дверь и осторожно вошел. В руках у него был поднос с горячей пиццей и запотевшими стаканами с газировкой. — Ты не хочешь поужинать?
— Нет, — девочка поджала губы. — Мне пора домой.
— Может, тебя проводить? — предложил парень, отряхивая ладони. — Темно, время неспокойное.
— Справлюсь, — отрезала она. — Спасибо, конечно, но мне недалеко идти, — добавила уже мягче. — Простите, мне правда пора. Увидимся в школе!
— Да подожди ты! — Ками выбежал за ней из комнаты. Через некоторое время хлопнула входная дверь, и он появился на пороге, мрачный до ужаса.
— Не понимаю, что с ней такое, — пробурчал Кайл, запуская руку в разноцветные пряди. Взгляд у него был озадаченный. — Не могла подождать, что ли… Я бы ее проводил. Нет, сорвалась с места!
Ками опустился на ручку моего кресла, кутаясь в свободный конец покрывала. Ситуация мальчику явно не нравилась. Вообще, он довольно близко к сердцу принимал происходящее с Ханной. Чувствовал ответственность за нее?
— Слушай, а тебе не приходило в голову, что она просто беспокоится за отца? Ведь тогда мы ему так и не дозвонились, — осторожно предположила я.
Кайл оглянулся почти зло.
— А чего ей волноваться за такого придурка? На ее месте я бы его ненавидел. Он же ничтожество!
— Но все равно он ее отец, какой бы ни был, — я дотронулась до его руки под покрывалом. Мальчик вздрогнул. Странная вспышка злости угасла.
— Все равно не понимаю, — тихо пробурчал он.
Эх, Ками, Ками… Какой же ты все еще ребенок…
— Скажи, ты ведь любишь Клару? — он кивнул, скосив на меня глаза. — Но почему? Она ведь не твоя настоящая мать?
— И какая разница? — саркастично поинтересовался Кайл. — С настоящей я, может, никогда и не увижусь. А Клара очень добрая, хотя бывает так, что с ней лучше не связываться. Она любит меня!
— Отец Ханны тоже любит ее. И он наверняка хороший человек, просто слабый. На него свалилось много, и вот… не выдержал, — тихо проговорила я, глядя ему в глаза. — И тем не менее, он все, что есть у Ханны. Сестра уехала, братья тоже с ней не живут. Они все бросили ее, хотя могли забрать с собой, если уж так любят сестренку.
Ками отвернулся. Хотелось бы мне сейчас заглянуть ему в глаза. Кажется, он начинает понимать, что мир не так уж просто устроен.
— А ты тоже пойдешь домой? — чуть слышно спросил он. — Или посидишь еще?
У меня вырвался вздох.
— Пойду, наверное. Габриэла наверняка переживает. Удивляюсь, как она еще не начала звонить. Я говорила мистеру Грэймену, что вернусь в десять. Но заговорилась вот. Ты не обижаешься?
Парень мотнул головой.
— Нет, конечно, — он повернулся ко мне. На губах у него играла странная улыбка. — Завтра еще поговорим. К тому же я уроки не сделал… Тебя-то проводить?
— Давай, только недалеко, — согласилась я. — Если тебе еще уроками заниматься.
— Ладно, — Кайл махнул рукой. — Я пойду Кларе скажу, что прогуляюсь, а ты спускайся пока.
Он вышел из комнаты. Я хотела последовать за ним, но мое внимание привлекла перевернутая фотография на столе. Гм, вроде в коридоре Ками не видно… Посмотреть или нет? Это ведь всего лишь неудачная фотография. Просто не скажу ему, и все.
Я осторожно протянула руку к металлической рамке. Всего один взгляд.
…Порог незнакомого дома. Деревянные ступеньки вызолочены солнечным светом. Кайл смеется, широко, счастливо. В темных рыжеватых волосах пока только несколько цветных прядей, а вот руки до локтей унизаны браслетами, как и сейчас. Он сидит на ступенях вполоборота, облокачиваясь спиной на чужое плечо, и, запрокинув голову, смотрит в лицо светловолосому парню с серо-голубыми глазами. Незнакомец сощурившись глядит в объектив, обнимая Кайла за плечи, и выглядит до безобразия радостным. Он улыбается…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
