подобный феномен? Возможно, ледник срезал гребни гор еще в незапамятные времена? Скажем, несколько сотен миллионов лет тому назад. Наступила ночь, и разглядеть что-либо вокруг не представлялось возможным, особенно в густом тумане, который прозвали «скатертью». Он часто нависает над этими столообразными горами, заволакивая окрестности.
На рассвете Ханс разбудил меня и объявил, что Кенека желает со мной поговорить. Я поворчал, натянул всю одежду, какая только была, закутался в одеяло и сверху еще набросил старую накидку из шкур выдры, которую обычно стелю на свою раскладную койку. Холод был просто собачий, или же так только казалось после жаркой низменности, наводненной целыми тучами мух цеце.
Кенека сидел на камне у самого края плато. Он встал и улыбнулся, как обычно:
— Долго спишь, господин. После полуночи туман растаял или его унесло ветром. Звезды сверкали необычайно красиво и ярко. Небо было таким ясным, что мне удалось прочесть то, что до сей поры оставалось в тайне.
— Неужели? — воскликнул я. — Надеюсь, ты прочел по звездам, когда мы выберемся из этой холодрыги? Меня пробирает аж до костей.
— Да, господин, обещаю, что скоро тебе будет жарко. Слушай, — продолжал он изменившимся голосом, — пришло время рассказать тебе кое-что о моей стране и поведать, что ждет нас впереди. Смотри! Солнце встает на востоке. Великолепное зрелище, не правда ли?
Я кивнул. Это и впрямь было очень красиво. Утренние лучи озаряли обширную равнину, лежавшую далеко под нами, а посреди нее расположились кольцом другие горы. Или, возможно, это была одна большая гора, разглядеть с такого расстояния не представлялось возможным.
— Смотри, — продолжал Кенека, указывая в этом направлении, — вон за тем утесом живет мой народ, дабанда, и там же находится священное озеро Моун. Отсюда все кажется маленьким, но в действительности это не так. Самый быстрый бегун может бежать из конца в конец целый день и все равно не успеет пересечь нашу землю.
— Вы живете в долине?
— Нет, господин, скорее, в чаше одной или нескольких великих огненных гор, некогда извергшихся. Наша земля лежит в громадной впадине с отвесными стенами, по которым невозможно взобраться. С внутренней стороны склоны поросли лесом до самого подножия. Деревья обрамляют священное озеро.
— А как велико это озеро, Кенека?
— Не знаю, но если бы человек мог ходить по воде, ему бы понадобилось немало времени: два часа, чтобы добраться до острова посреди озера; один час, дабы пройти весь остров; и еще два, чтобы оказаться на другом берегу.
— Многовато у вас воды, Кенека. Должно быть, там, между скал, лежит весьма обширное пространство. Твой народ так же велик?
— Нет, господин. Наберется лишь пятьсот взрослых мужчин, способных держать в руках оружие. Дабанда сильны своей святостью, и не только этим.
— Чем же еще?
— Разве я не рассказывал тебе о богине, живущей в моей стране? — спросил он шепотом. — О божественной Энгои, что зовется Тенью?
— Да, что-то такое припоминаю. Но, признаться, я тогда не поверил ни единому твоему слову.
— Ты отчасти прав, господин Макумазан. В моей истории истина перемешана с ложью, каковую я приплел ради собственной выгоды. К примеру, я солгал о том, что Энгои ждет белого человека. То была всего лишь приманка, которую я положил в ловушку, ибо иначе бы ты отказался идти со мной. Так мне велели, уж не знаю почему.
— Кто велел?
— Это тайна, господин.
Я подумал о погибшей Белой Мыши, но не стал развивать эту тему.
— А в каком смысле твоя ложь была приманкой?
— Просто твой слуга, о господин, говорил кому-то, и это дошло до меня, что ты преклоняешься перед красотой, особенно перед красивыми женщинами. Дескать, они влюбляются в тебя с первого взгляда. Теперь ты понимаешь, зачем я выдумал историю о прекрасной женщине, которая ждет белого мужчину. Ты возомнил себя этим мужчиной и отправился в путь вместе со мной. Ты не сомневался, что та, которая зовется Тенью, падет к твоим ногам, покроет их поцелуями и избавит тебя от вины перед другими прекрасными женщинами, которых ты бросаешь, как только пресытишься ими. Так сказал твой желтолицый слуга.
Я чуть не взорвался от гнева, слушая, сколь бесстрастно он плетет несусветную чушь. Если бы Ханс, этот гадкий мелкий врунишка, был сейчас рядом, ему не поздоровилось бы. Я так разозлился, слушая бредни Кенеки, что чуть не накинулся на собеседника. Поразмыслив, однако, я решил воздержаться от рукоприкладства. Во-первых, Кенека был выше и сильнее меня; во-вторых, я хотел раскрыть тайну до конца.
— Хитро придумано, Кенека, но все-таки ты глупец, коли поверил Хансу, еще большему вралю, чем ты сам. Я считаю последним делом волочиться за женщинами, будь они самыми что ни на есть раскрасавицами. По мне, так уж лучше охотиться на слонов. Но хватит об этом. Скажи лучше, была ли в твоей истории хоть крупица правды?
— Да, господин, там довольно много правды. Наша богиня, что зовется Тенью, та, в которую верим не только мы, распоряжается дарами небес. Вызывает дождь или засуху, делает женщин плодовитыми или бесплодными и творит еще много всего, принося людям радость или несчастье. Сам я видел богиню лишь однажды, если ты помнишь.
— Богиню? Хочешь сказать, что она бессмертна?
— Нет, господин, бессмертна лишь ее сила, которая неизменно переходит из поколения в поколение. Выполнив свою миссию, Энгои умирает сама, или же ее убивают.
— А в чем заключается ее миссия?
— Когда богиня достигает зрелости, господин, то вождь моего племени дабанда, он же его верховный жрец, женится на ней, и в свой срок у пары рождается девочка. Вполне возможно, что у них рождаются также и
