— Да как-то нет, — сказал Лукин, но от экрана отвлекся в ожидании продолжения.
— Раньше всегда ходили куда-нибудь… Ну, помнишь… Каждую субботу почти… выставки, кино, театр… закрытые показы, столько возможностей с кем-то нужным познакомиться, договоренности какие-то заключить, общение наладить… ну помнишь же? А теперь сидим с тобой, как два дундука, на месте. Стареем?
— Тебе чего не хватает, Оль? Нужных людей, показов кино или показов себя?
Она отложила ноутбук в сторону и пересела поближе к Егору.
— А всего сразу, Лукин, — улыбнулась она, примостившись за его спиной, и обхватила руками плечи. — Наверное, прежней жизни. Помнишь, как мы с тобой за два дня в Нью-Йорк собрались и слетали? Какую ты потом статью сбацал про каникулы, а?
— Куда ты хочешь на этот раз? — Егор снова уткнулся в текст, который набирал с утра, и стал вносить правки.
— В Румынию, — беззастенчиво сообщила Ольга. В конце концов, если предлагают… — Там у Озерецкого съемки. Очередной проект про Дракулу.
Лукин закатил глаза, пользуясь тем, что жена не видит его лица.
— Не припоминаю, чтобы он дал добро на встречу.
— А он с нами познакомится и не устоит. Ты знаешь хоть одного мужчину, который мог бы мне отказать?
— Мне исключительно для полноты информации: тебе сказать правду или то, что ты хочешь услышать?
— Фу, Егош, фу! — фыркнула Оля и отстранилась.
— То есть возможность того, что я ревную, не рассматривается?
— Ну ты же знаешь, что я люблю только тебя. А тут для дела и ничего большего, чем легкий флирт. Мммм?
— Если для дела, то не считается? — Егор повернулся к ней всем телом и теперь уже сам посмотрел ей прямо в глаза.
— Если для дела, то считается ненастоящим.
— Ты сейчас серьезно?
— Я сейчас серьезно раскручиваю тебя на Румынию. Или хоть куда-нибудь.
— Извини, Оль, мне действительно надо работать, — сказал Егор, не без усилий скрывая ворчание в голосе.
— Фу, Егоша! — в заключение проворковала Оля, потерлась носом о его ухо и вернулась в исходную позицию — к креслу у окна.
Ноутбук был водворен на место — на колени, и она вновь обратилась к новостной ленте. Ее новоявленным излюбленным занятием было изучение фанатской группы, посвященной творчеству Энтони Озерецкого. Эдакий витиеватый мазохизм. И сказать бы, что актер ей нравился, — так ничего подобного! Очередное смазливое лицо, о котором, правда, критики поговаривали, что это новый Леонардо ди Каприо. Залужная не особо верила. Куда сильнее ее зацепил отказ. А она ненавидела, когда ей отказывали. Естественно, кому же понравится, но Оля была принцессой. А принцесс положено слушаться.
На стене группы мелькнули фотографии из чьего-то инстаграма… В последнее время почти все, выкладываемое об Энтони, так или иначе было связано с новым «Дракулой». Кого в этом проекте будет играть молодая звезда, пока держали в тайне. То, что не графа, — очевидно по костюмам. Но кто тогда оставался? Джонатан Харкер? Типаж не тот. Рэнфилд? Забавно!
Оля прищелкнула языком и прокрутила ленту вниз, минуя фанатские коллажи. Пока не наткнулась на кадры теперь уже, видимо, авторства либо папарацци, либо зевак на улице — качество было похуже. И снова хмыкнула. Патлатый, в джинсах неизвестно из какого секонда. Без куртки — в толстовке на пару размеров больше, будто с чужого плеча. Юноша явно чувством стиля не обладал. Только и радости — мордашка. В руках пластиковый стаканчик, судя по всему, с кофе. И за плечи обнимает нечто себе подобное, только женского полу.
Залужная нажала на фотографию, чтобы посмотреть в полном размере. И едва не уронила ноутбук на пол в следующее же мгновение, подскакивая от неожиданности.
— Лукин! — вскрикнула она. — Быстро сюда!
— Что еще стряслось? — не двигаясь с места, спросил Егор и принялся разминать затекшую шею. Потом пробухтел себе под нос: — Черт, надо абонемент в тренажерке продлить.
— Да какая тренажерка! — возопила дражайшая вторая половинка. — Смотри, с кем у Озерецкого роман!
— Мне-то какая разница!
— На фоне некоторых твоих знакомств — есть разница!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какие еще знакомства, — слабо возмутился Лукин. — Слушай, как ты сама не устала от этого Антошки? Озерецкий то, Озерецкий сё. Теперь его романами увлеклась. В женский журнал какой-нибудь переходить не собираешься?
— Издеваешься? — вспыхнула Оля, подхватила ноутбук и бросилась к мужу, сунув монитор ему под нос: — Вот! Узнаешь восходящую звезду журналистики? Женский журнал, блин!
Взглянув на монитор, Лукин понял, что так впечатлило жену. Рядом с Озерецким обнаружилась Руслана Росохай, сверкающая улыбкой от уха до уха.
— И? — Егор перевел взгляд на Ольгу.
— И! — раздался ее победный клич. — Прикинь, у него роман с нашей журналисткой! Я, говорит, интервью не даю! Зато половую жизнь ведет здесь активную!
— Так одно с другим не связано, не находишь? — хмыкнул Лукин. — Рожденный делать давать не может — прописная истина.
— Господи, кто бы мог подумать… такое недоразумение… а поди ж ты — и по Африке скачет, и премии получает, и с голливудскими звездами спит. Вот это жизнь!
— Было б чему завидовать!
— Да я умираю от зависти! Специфические у парня вкусы! — рассмеялась Оля и добавила совсем как Сеня несколько недель назад: — Где он только это откопал?
— Каждому свое, — резюмировал Лукин.
— Ну это да… — кивнула она и вдруг задумалась, усевшись возле мужа и снова водрузив ноутбук к себе на колени. Глаза ее теперь странно блестели. Она снова пощелкала по фотографиям и нашла еще парочку, на которых тоже была Росохай — правда, не так отчетливо. Но зеленая прядка виднелась ярким индикатором. Потом Оля подняла глаза на Лукина и некоторое время рассматривала его, пока наконец не выдала: — А ты же с ней контактировал одно время…
— Я?!
— Ну она к нам в офис приходила, помнишь? Да и на церемонии вы общались. Я так и не спросила, что она хотела, вылетело из головы.
— Ничего особенного.
— Ничего… но вы знакомы… Егош, а как она вообще? На контакт идет?
— Оль, она обыкновенный человек.
— Да? А что если… — Залужная нахмурила свой без малейшего изъяна лоб и внимательно посмотрела на фотографии на экране, — что если подкатить к ней… Ну пусть устроит нам Озерецкого, а? Как думаешь? Проканает?
— Что проканает? — уточнил Лукин.
— Ну если ты с ней поговоришь, попробуешь убедить устроить нам встречу?
Оля преданно глядела ему в глаза с такой надеждой, будто он Санта-Клаус, от которого она ждет самого большого в жизни подарка.
— Оль! Ты о чем вообще?
— Ну о том же, Егош! Ну убудет с нее, что ли? Давай ей место в журнале предложим?
— И зачем оно ей?
— Только идиот не захочет работать в «À propos»!
— Ты всерьез готова ради одного интервью терпеть у себя под боком Росохай? — рассмеялся Егор.
— Во-первых, это не одно интервью, а еще и большой фоторепортаж. Я хочу, чтобы он позволил нам несколько дней наблюдать за собой со стороны и снимать. Я с собой Нефедова возьму, этот гад второй месяц мается. Или даже лучше Шаповалова, у него документальная съемка шикарная! Мы сможем сделать отличную работу, знаешь, такую себе фотоисторию в стиле Золотого Голливуда. А во-вторых, эта звезда четырехлапая все равно долго в редакции не продержится: либо сама сбежит, либо создадим условия, чтоб сбежала, так что… Егош, попробуй, а?
— Нет! Я не готов к такому соседству в офисе.
— Егош, ну ты издеваешься? Ты же знаешь, как много для меня это значит! Озерецкий — это залог успеха!
— Я не стану приглашать Росохай в свой журнал, — голос Лукина прозвучал жестко. — И давай закроем эту тему.
Подобные интонации у Егора по отношению к жене прорезались редко, но именно поэтому она хорошо их помнила — они означали, что любые уговоры бесполезны и проще заткнуться. Принцессе это, конечно, не нравилось, но какие, в сущности, у нее были варианты? Чтобы сохранить лицо, ей ничего не оставалось, кроме как захлопнуть крышку ноутбука, вздернуть свой носик и, решительно объявив: «Ну-ну!» — стремительно покинуть супружескую спальню. Именно для того, чтобы продолжить искать варианты в одиночестве.
