подставился под удар. Кое-что из этого мастер-класса Юлька запомнила и сейчас применяла в игре с папой.
Бывало, отец обыгрывал ее за пару минут, ставя «детский мат» в три хода. Это было очень обидно. Но теперь игра у них шла серьезная. Они оба подолгу думали над следующим ходом, и папа уже не раз почесал свою рыжую бороду: «Однако…».
– Ты уроки-то все сделала? – поинтересовалась мама, проходя через комнату.
– Нет, не все, – честно ответила Юлька.
– У вас завтра есть география?
– Есть.
– Ты ее выучила? – продолжала допытываться мама.
– Нет. И не буду, – ответила Юлька, – Там что учи, что не учи, результат один и тот же. Чего энергию зря тратить.
– Ты же не ради оценок учишься, а ради знаний, – нравоучительно произнес отец и, смягчая менторский тон, добавил: – Плюнь ты на этого Степаныча и учись для себя.
Мама бросила неодобрительный взгляд на папу.
– Хорошо, завтра плюну, – пообещала Юлька и срубила ферзем папину ладью, – Тем более, что он меня сегодня обматерил.
Папа удивленно посмотрел на дочь и съел ее ферзя слоном.
– Ой! Вот, мама, это ты меня отвлекла со своей географией, – недовольно сказала Юлька, понимая, что партия проиграна.
– Иди, читай параграф, мне потом расскажешь, – велела Юльке мама.
Папа сделал еще два хода и провозгласил:
– Мат вам, сударыня!
Юлька тяжело вздохнула и поплелась учить географию.
* * *
В семье Столбовых было заведено целоваться друг с другом на ночь. Перед сном Юлька подошла к двери родительской спальни. Она подняла руку, чтобы постучать, но замерла, прислушиваясь.
– Я с ним уже сто раз говорила: и извинялась за Юлькины выходки, и ругалась, – мама явно имела в виду Гошу, – но он, как долдон, одно и то же: «она меня ни в грош не ставит», «классу какой пример подает», «что заслуживает, то и получает!». Не знаю уже, что делать. И эта, упертая, вся в тебя! Нисколько уступить не хочет.
Голос отца:
– Слушай, Тань, а Гоша-то ведь изрядная паскуда. Сколько я с ним спорил, когда он в колхозе работал! Жизни мужиков взялся учить, а сам ни черта ни в земле, ни в технике не понимает. Смех один.
– Вот, досмеялись, – с досадой произнесла мать, – Теперь он Юльке и все твои колкости припомнит. А ей еще чуть не четыре года учиться. Все равно надо как-то компромисс находить.
– Ты скажи там ему, что если будет Юльку обижать, я ему пятак начищу.
Мама фыркнула:
– Еще не хватало! Даже не думай!
Юлька тихонько ушла, решив, что сегодня лучше поцеловаться с Харговендом.
Глава 11
Начались морозы. В классах стало холодно. Особенно по утрам. Ребята сидели в кабинете географии, накинув на плечи куртки и пальто. На подоконнике стоял озябший синий чайник с кипяченой водой. Он повернулся носиком к доске, словно приготовился слушать Гошины россказни.
Юлька взяла со шкафа меховую шапку географа и заботливо надела на чайник:
– Как бы не простудился: дует тут, – пояснила она счастливо улыбающейся Маринке.
За окном вдалеке занимался рассвет. Юлька задумчиво прислонилась лбом к холодному стеклу, наполовину заросшему ажурной ледяной травой. Острые верхушки далеких елей казались угольно-черными на фоне оранжевой зари. Две растрепанные вороны сорвались откуда-то с крыши школы и с громким карканьем полетели в сторону восхода.
Тщедушная Маринка, кутаясь в пальтецо, подошла к школьной доске и посмотрела на маленький термометр, приколоченный к правому краю рамы:
– Кошмар! Пятнадцать градусов… Я же окочурюсь тут к концу урока…
Она подошла к подружке и тоже стала смотреть на рассвет.
В класс ввалилась веселая толпа парней.
– Стой на стреме, – приказал Булыгин своей «шестерке» Алябьеву. Тот послушно замер у приоткрытой двери.
Булыгин под одобрительные усмешки мальчишек засунул снизу в термометр комок снега. Красный столбик быстро пополз вниз. Раздался звонок. Парни рассыпались по партам.
Когда вошел Игорь Степаныч, Мишка Кудрин радостно сообщил ему:
– В кабинете всего пять градусов, вы должны нас домой отпустить! Мы можем заболеть от переохлаждения.
Географ поднял очки и, подслеповато щурясь, посмотрел на ртутный столбик – действительно пять градусов. Что-то подозрительно мало… С градусника сорвалась большая капля и громко шлепнулась об пол в затихшем классе. Игорь Степаныч засунул палец в нижний крепеж термометра и вытащил подтаявший комочек снега.
– Сейчас я вас быстро разогрею! – учитель зловеще засмеялся и потер руки, – Проверка домашнего задания! Чем торфяно-глеевая почва отличается от дерново-подзолистой? Алябьев, отвечай!
– Я не в курсе, – уныло ответил щупленький Алябьев.
– Булыгин? Какие отличия?
– Да, х…х..хто его знает, – недоуменно протянул Булыгин.
– А, ну да, чего тебя спрашивать, все равно не знаешь. Вот, Столбова нам сейчас скажет!
– Нет, она тоже не знает, – равнодушно ответила Юлька.
– «Два» тебе, Столбова! – смачно произнес географ.
– А Алябьеву с Булыгиным сколько? – поинтересовалась Юлька.
– А они пока что ничего не заработали, – ответил учитель.
Юлька с укоризной покачала головой. «Господи, до чего же он жалок».
Так и не добившись ни от кого правильного ответа, Игорь Степаныч выключил свет и запустил кинофильм о рациональном использовании почв.
В классе парты стояли в три ряда. Юлька с Маринкой сидели за последней партой в первом ряду. Михеев сел смотреть кино за последнюю парту во втором.
Юлька тихонько спросила Маринку, как у нее продвигается вязание детского платьица. Гоша услышал шепот и потребовал:
– Столбова, встань! Что за разговоры на уроке?!
– Мы по делу разговаривали – про типы почв! – сердито ответила Юлька.
– Да ну?! Стоишь до конца фильма!
Юлька встала рядом с партой. Гоша начал показ. Потрескивающий голос за кадром бодро повествовал, как колхозники Средней Азии собирают урожай хлопка.
Юлька медленно сделала шаг назад.
На Кубани убирают сахарную свеклу.
Юлька еще отступила назад.
Комбайны плывут по бескрайнему полю пшеницы.
Юлька сделала шаг вправо и оказалась за спиной у Игоря Степаныча. В полутьме он не заметил ее передвижений.
«Что бы сделать? Громко сказать ему «Ку-ку»?» Юльку начал душить смех, она закрыла рот и нос ладонями, но веселье предательски булькало в горле. Гоша оглянулся на соседнюю парту… Юльки там не было!!! Михеева будто электрическим разрядом подкинуло над стулом. Юлька дико захохотала. Учитель, не помня себя от бешенства, схватил ее за локоть и поволок к двери.
– Это рукоприкладство! – закричала Юлька, – Отпустите!
Михеев тащил ее за собой по проходу между партами, как баба Яга Жихарку.
– Да, стойте вы! Не так быстро! – Юлька цеплялась за парты руками и ногами, разворачивая их за собой. Одноклассники ржали.
Юлька ухватилась за косяк двери и успела крикнуть:
– Маринка, заберешь мои учебники!
Перед ее глазами мелькнуло мрачное лицо Ракитина, отрешенно смотревшего в угол класса, и она оказалась в коридоре. Михеев оглушительно захлопнул за ней дверь. Из косяка выпали два больших куска штукатурки.
В фойе Сергей Сергеич проводил разминку с четвертым классом: «И р-р-ряз, и два!». Он легко поднимал ноги, доставая носками кроссовок до вытянутых перед собой ладоней.
Анька выглянула из строя четвероклассников и помахала сестре рукой.
Юлька неприкаянно побродила по коридорам, потом зашла в библиотеку.
– Ирина Афанасьевна, можно я у вас посижу? А то
