мха — ты будто находился в шатре гадалки или шамана дикого племени, что очень вдохновляло на фантазии для записей.
— Что же вы хотели спросить милейший?
— Вам ведь известно о поджоге?
— Известно. — кивнули вдобавок
— На месте был найден плод скильки — способный расти только на территории номурийцев, которые также знают обо всех его свойствах.
— Ой, росточек этот сладко пахнуйщий. Да, чего он только чудодейственного не делал. А что же вас, собственно, тревожит?
— Тревожит мадам то, что только ваш вид о нём знает, а значит, что каждый находится под подозрением. Я ввёл вас в курс дела и хочу знать, где вы были два дня назад к вечеру?
— Была тут, ждала своих соседей. Мальчики вашего возраста, работают на лесопилках. Вот, всегда уставшие приходят, я им наготавливаю.
— Они это могут подтвердить?
— Могут, только будут очень поздно, у них сегодня проверка, начальник их, ну, тот, что погорелец, будет ходить. Перед отъездом решил мотивировать на работу личным присутствием.
— Хорошо, а помимо них, кто-то ещё может подтвердить, что вы были тут?
— Нет, я на улицу уже редко выхожу. Дома сижу, за растениями ухаживаю, полотна вяжу да книги читаю. Что ж ещё на старости надо? — рассмеялась она.
Рыцаря одолела нерешительность действий. Он размышляя о том, как дальше поступить, задать ли ещё вопросов, ожидая других жильцов, или успеть за это время съездить в оставшиеся дома.
Знакомый чих прогремел позади. Никто не пожелал здоровья. Настала роковая тишина. Раз за разом звонкий голос трепал слух, пока разозлившаяся хозяйка не начала кричать.
— Ах, ты наркоманская рожа! Так ведь и знала, что от вас ничего доброго никогда не было и не будет. В чужом доме нанюхалась своих веществ, ни стыда, ни совести, убирайтесь!
Девушка пыталась ответить, однако бесконтрольно качалась вдоль гладкой стены, украшенной поверх моховым ковром.
— Опять тот запах? — вопросил, подходя Пастурнариас.
Собрав все силы, чахоточник задержался в одной позе, чтобы потом, нырнув рыбкой в пол, кивнуть.
— Что у вас за стеной? — догадываясь, приказным тоном обратился к старухе.
— Ничего! — Прошипела она. — Уходите немедленно! Стража!
Вопль заглушил хруст разломавшихся досок. Нога с рывка пробила укрытие, оставив только щепки и куски полетевшего мха.
Внутри глубокой выемки, в которой запросто можно было поместиться взрослому мужчине, располагалась, перетянутая ветвями, плеяда плодов скильки. Их было так много, что казалось несколько деревьев одновременно росли за стеной.
Рука выдернула мгновенно клинок, однако так же быстро была схвачена толстыми корнями. Ноги будто провалились в пол, став с ним единым целым.
Дом ожил. Ведьма отдалялась в сторону выхода, что-то активно нашёптывая. Герои пойманы.
Растения утягивали конечности, выжимая из них кровь. Оплетённая шея исчезала под древесным щупальцем.
Старуха молча читала заклинания, выпрашивая помощь у природы. Воздуха катастрофически не хватало.
Гладиус перекрутился в лишённых чувствительности пальцах. Его недооценённая острота парой ударов кончиком смогла прорезать половину коры наручников. Вырвавшаяся рука одним движением освободила торс, а после и выточила ступни.
Размахивая мечом, кружась в бритвенно-остром урагане, ныряя через удавки окруживших растений, Пастурнариас добрался до карги. Занесённый клинок нёсся поразить тонкую тело противника, но чем ближе тот подбирался, тем дальше отдалялась она.
Изменив тактику, корни схватили свою владычицу, унося её прочь быстрее собственных ног, вместе с тем защищая плотным панцирем.
Перенесясь в конец комнаты, оплетённая деревом мумия прилипла к одному из валяющихся моховых ковров, медленно погружаясь, растворяясь в нём.
Не успев буквально секунды, рыцарь расколол пол, создав трещину, расходящуюся узором молний во все стороны.
Успокоившийся интерьер окончил попытки навредить.
— Чёрт! Быстро поднимайся! Надо предупредить судью обо всем и мчаться на лесопилки. Если ведьма не соврала, то в этот раз баронишка окончательно зажарится.
Ещё не отойдя от произошедшего, в том числе и от откупоренных запасов дурного растения, из-за которых продолжалась аллергия, Линси лишь барахталась в попытках отдышаться.
Не тратя времени, Пастурнариас схватил валяющегося писца, выбежав на улицу.
Свежий прохладный воздух ударил по лёгким обоих. Часы двигались к окончанию рабочего дня, а значит надо спешить.
— Держись за меня и не отпускай! — крикнул всадник, закинув девушку на спину скакуна.
Под оранжевым солнцем, скрывающимся за линией горизонта, мчался серый конь, развивая по ветру свою великолепную гриву.
Расталкивая толпы криком и гарцеванием копыт, герои мчались кратчайшей дорогой до церкви.
— Прочь! — было слышно перед каждым поворотом.
Люди бросались в стороны, падали на землю, лишь бы не быть сбитыми и затоптанными. В след убегающему наезднику летели оскорбления и проклятья. Подобное не могло остаться без внимания, и вскоре стража была поднята на уши.
Однако скакуны хранителей порядка ни в какое сравнение не шли с ловким и сильным Морозом. Где он грациозно перепрыгивал разложенные торговые лавки, остальные лишь врезались и сносили все с колёс.
Погоня вышла крайне короткой. Всего четыре разрушенных купеческих обоза, и местный караул пошёл получать по чину, восстанавливая причинённый ущерб.
Прискакав к церкви, удача продемонстрировала свою любовь и благосклонность к герою, ласково разместив Мифталя мирно кормить скот по окончанию службы.
— Судья! — донёсся поверх лошадиного ржения, из-за резкого торможения, голос.
Перепуганный старец рефлекторно закрылся руками от остановившегося в метре живого тарана.
— Я смог найти поджигателя! Они собираются сегодня сжечь лесопилки, а вместе с ними и барона! Предупредите всех, кого сможете, что лес вот-вот будет пылать.
Не успев даже обдумать и ответить на поток слов всадника, тот дёрнул лошадь и пустился галопом.
Не оглядываясь назад, он нёсся вновь всех расталкивая словом и топотом.
Солнце ушло за горизонт. Его остатки тухли, окончив рабочий день. Жены ожидали мужей, дети отцов, сестры братьев. Но дороги пустовали. Ни стука колёс, ни размытых фигур повозок не было. Вместо них пришли плотные облака птиц, уносящихся прочь. В город вбегали зайцы, белки, лисы, волки, однако мало кто осознавал, что происходит. Мало, но не все.
Он не успел. Вертясь под жаром пылающих деревьев, рыцарь вел своих подопечных по извитой дороге, в сторону центра возгорания.
Пожар продвигался медленно, как жадный зверь остающийся доесть останки леса, пока даже самое маленькое деревце не привнесёт свою частичку в его растущий организм.
Ни одного рабочего, бегущего навстречу не было, что верно указывало на отсутствие спасшихся. Приняв эту мысль, коня решили не жалеть, подгоняя ещё и ещё.
Вывалившиеся бревна и поваленные деревья отрезали основную дорогу от поляны, на которой находились сооружения, вынудив слезть с коня.
— Будь здесь! Ждите до конца.
Бросив подчинённых, Пастурнариас ринулся к центру костра, перепрыгивая и кувыркаясь через обжигающие угли.
Красный хоровод кружил на крышах лесопилок. Хруст
