Ани. «Женский институт не снимает обнаженную натуру»…
Джесси (откликается). Черт бы их побрал! Я так и знала, что они не позволят.
Общее уныние.
Ани и Крис (одновременно). «Но мы занимаемся благотворительностью».
Атмосфера мгновенно меняется.
Джесси (поднимая сжатый кулак). Благослови их Бог! Я знала, что они разрешат!
Все радостно вскакивают.
Кора. Вы не шутите? Они отменили решение Мэри?
Крис (обнимая Ани). «Если при этом соблюдены приличия». Что, к сожалению, исключает тебя, Силия.
Силия (бесстрастно). Ага.
Ани. Мы получили разрешение назвать это «Альтернативный календарь Женского института»
Крис. Должна сказать, что это большое облегчение, точно камень с души, — потому что я его уже отпечатала!
Ани. Что?!
Крис достает и раздает всем копии календаря.
Когда ты успела это сделать?
Крис. За день до поездки в Лондон. Я проверила сроки. Если бы мы стали ждать разрешения, то непременно пропустили бы Йоркширскую ярмарку.
Ани. Вот это да! И что, типография сделала это бесплатно? В качестве благотворительной акции?
Крис. Нет, нет. Мы заплатили кредитной карточкой компании Рода. Я записала этот расход как «канцелярские товары».
Все с трепетом открывают календарь.
Кора. О, Боже мой!
Джесси. Рут!
У всех то и дело руки взлетают ко рту, словно зажимая готовые вырваться восклицания. Но общее состояние у всех — приподнятое, с оттенком гордости за сделанное.
Силия. Провалиться мне на месте, Рут, но ты отлично выглядишь!
Кора. Господи, Джесси — ты просто вылитая Джейн Фонда!
Рут (вскрикивает и указывает пальцем). Кора!
Кора. О Боже, видно татуировку…
Джесси. А что он сделал с моим целлюлитом?
Силия. Да никуда он не делся, милая. Его просто скрывает тень.
Джесси. Теперь придется оставаться в тени до конца моих дней.
Силия (пролистывая страницы). А где моя фотография?
Крис (указывая). Вот! Смотри, сентябрь!
Все открывают сентябрьскую страницу. Воцаряется молчание. Непроизвольно все опускают календари.
Кора. Господи Боже мой!..
Джесси. Силия, могу только поздравить тебя.
Кора. Отбоя от поклонников теперь не будет.
Снаружи раздается автомобильный гудок.
Рут. Это Мэри!
Крис смотрит на свои часы, все бросают на пол календари.
Кора приказывает всем петь.
Рут, Силия, Кора, Джесси и Ани (поют гимн на слова американского поэта Джона Гринлифа Уитьера)
Боже милостивый, Отец наш,Прости наши…
Крис. Не волнуйтесь, все в порядке. Это всего-навсего Тони.
Рут. Кто?
Ани. Варфоломей. Трусливый Глашатай. Не помнишь?
Крис. Сделал несколько снимков, когда мы устроили этот вечер «Немецкого Кабаре». Я позвонила ему спросить, помнит ли он меня, — к счастью, он вспомнил.
Ани. Никто, милая, никогда не сможет забыть твою Лили Марлен. Особенно этот фонарный столб.
Крис. Он собирается сочинить небольшую пьеску
Стук в дверь.
(Подталкивая Кору.) Скорее поставь чайник, Кора. Открой пачку печенья «бурбон» из запасов на срочный случай. Это пропагандистское наступление Женского института.
Джесси, Кора и Силия направляются на кухню.
Давай, Рут.
Ани. Что случилось?
Рут. Ничего, я просто… (Доверительно.) Когда мы задумали это, то намеревались сделать всего несколько снимков, которые должны были увидеть немногие…
Крис. Но в этом нет никакого смысла, Рут. С таким же успехом можно было снимать «Мосты Уорфдейла».
Ани. Милая, мы должны сделать так, чтобы нас заметили. Это ведь не Нэйплинский фестиваль, а Йоркширская ярмарка. И у нас большая конкуренция.
Крис. И если повезет, про нас напишут один абзац на 14-й странице. Не более…
Ани (обнимая Рут). Поверь мне, дальше этого не пойдет.
Затемнение.
Сцена девятая
Звучат отрывки из репортажей иностранных журналистов.
Американский журналист. До-о-оброе утро, Цинцинатти, — в английской провинции Йоркшира группа женщин устраивает чаепитие в обнаженном виде…
Этот репортаж немедленно сменяется японским женским голосом, среди непонятных слов улавливаются только ‘Йоркшир’и ‘Женский институт’…
Английский репортер. …некоторые жительницы Йоркширской деревни Нэйпли увеличили сбор благотворительности, увеличив недоумение и толки среди своих сограждан…
Сменяется французским репортажем.
Французский радиорепортер. …для некоторых английских женщин речь идет о свободе, равенстве и наготе…
Кора и Джесси с трудом протискиваются в дверь с огромным похоронным венком из белых гвоздик, образующих слово ‘Мама’.
Репортажи и сопровождающая их музыка сходят на нет.
Кора. Захлопни дверь! Скорее, Джес, скорее!
Джесси. О, Боже милостивый!
Кора (тяжело дыша). Ты видела, сколько понаехало фургонов со всякими там спутниковыми тарелками и прибамбасами?!
Джесси. Идиотизм какой-то!
Стремительно врывается Рут.
Рут. Они перекрыли дорогу! Полиция вынуждена была перекрыть дорогу!
Кора. Закрывай дверь! Быстро!
Рут. Откуда они все понабежали?
Кора. Скорее! Прицепляйте по гвоздике на грудь! (Она начинает вытаскивать цветы из венка.)
Рут. Что, Крис действительно хотела, чтобы мы раскурочили этот венок?
Джесси. Именно так она и сказала. (Протягивает одну гвоздику Рут.) Держи.
Рут. Но это ведь предназначено для чьей-то матери…
Джесси. Предназначалось. Очевидно, она забыла про похороны, пока организовывала эту пресс-конференцию. Кончилось тем, что она бежала за катафалком по улице и спрашивала, нужен ли им еще этот венок…
Рут. Тем не менее, потрошить его…
Кора. Рут, ну что еще она может с ним сделать? Дать объявление в разделе «Куплю-Продам»: «Не желаете ли обновить гвоздики у вашей мамочки?»
Входит Силия с подносом булочек с вишнями, таких, как на ее снимке в календаре, ей помогает Ани.
Силия. Вы знаете, там есть даже журналист из французской газеты.
Кора (с ужасом). Только этого не хватало! Ты серьезно?!
Ани. А что такое?
Кора. Какого черта понадобилось этим французам в Нэйпли?!
Ани. Кому, как не французам, слететься на обнаженку!
Джесси. Большие газеты читают в маленьких городках тоже, я полагаю…
Ани. Так это здорово…
Кора. Но именно туда сбежала Руби, не правда ли? И теперь она увидит меня обнаженной в каком-нибудь чертовом… (взмахивает рукой)… Бог-его-знает каком французском городке, а меня не будет рядом, чтобы объяснить ей, и, боже мой… (Массирует свои виски.) Извини, Рут, прости, но… чушь какая-то!
С шумом врывается Крис.
Крис. О, Боже! Вот это я называю: вызвать интерес прессы! Вы видели, сколько их? А как у нас насчет гвоздик в петлицах? Давайте, девочки, во всем должен быть порядок. Мы должны выглядеть безупречно. (Начинает организовывать.) Учтите: то, что все эти мальчики явились сюда, не означает, что газеты используют именно их снимки. Это все работает иначе. (Хлопает в ладоши.) Помните мою позу в календаре?
Все начинают изображать ее, каждая там, где стоит, — иные с явным неудовольствием и ворчанием.
Молодцы! Вот это я понимаю!
