— Что, дрожишь?
Белобрысик гневно сжал губы.
— Больше ты не увидишь, чтобы я задрожал, — процедил он сквозь зубы и отошёл в сторону.
— Как ты иногда плохо владеешь собой! — укоризненно заметил Павлик и пошёл рядом со своим другом.
Чем дальше они шли по обширному кругу, тем больше новых закоулков открывалось между колоннами; как и в нижнем зале, монотонно журчала вода.
— Посмотри, что это там, направо! — изменившимся голосом прошептал Сашок.
Они остановились. На них из темноты в упор смотрели два светящихся зелёных глаза. Когда они направили на них свои фонарики, глаза исчезли.
— Что это такое? — взволновался Сашок.
— А ну-ка, отведи фонарик и посвети сюда, мне под ноги!
Во мраке опять сверкнули зелёные глаза. Павлик направил на них луч своего фонарика и смело двинулся вперёд. Глаза снова исчезли, а сам он натолкнулся на тяжёлую железную дверь, над замком которой были вделаны две круглые фосфоресцирующие плитки. Павлик выключил свет своего фонарика и знаком подозвал Белобрысика. В темноте опять зажглись два зелёных глаза.
— Как видишь, это светофоры! — пояснил ему Павлик.
— Может быть здесь и самое сокровище? — шепнул Сашок. — Ведь Радан сказал, что мы найдем сокровище. И Хромоногий разыскивает его.
— Вот ты уже сделался искателем кладов, — нахмурился Павлик. — Впрочем, пожалуйста, если ты его найдёшь, пусть будет твоим. Но заметь, что Радан говорил не о сокровище, а о сокровищнице…
Белобрысик ничего не ответил. Он подошёл к железной двери и, не раздумывая, открыл её. Она оказалась незапертой.
Перед ними открылось помещение, заваленное старинным оружием. Вдоль стен, на высоких железных подставках, были развешаны мечи, кольчуги, шлемы.
— Да, это действительно подземелье древней крепости, — сказал Павлик. — Светящиеся глаза позволяли воинам ориентироваться в темноте. Настоящая крепость была, по всей вероятности, наверху, а тут были склады, арсенал, тайные ходы.
Пока Павлик давал свои объяснения и от времени до времени задерживался перед каким-нибудь новым предметом, Белобрысик куда-то исчез. Немного погодя, он появился одетый в кольчугу, с большим мечом в руке. Оба рассмеялись, но их смех продолжался недолго. Сашок испуганно сбросил с себя доспехи и прижался к Павлику.
— Слышишь, человеческие голоса!
— Вздор! — немного растерянно отозвался Павлик. Он тоже услышал голоса, но не хотел верить своим ушам. — Это ты сам что-то болтал…
Он не успел договорить. За стеной явственно послышались шаги. Чей-то низкий голос сказал:
— Не могу понять его упрямства. Почему он так противится этим поискам?
— Люди! — прошептал Павлик.
— А остальные, что они думают? — спросил другой, хриплый мужской голос.
Незнакомцы продолжали:
— Я не интересовался мнением других, так как для них, исполнителей, этот вопрос значения не имеет. Но сегодня я поговорю с ними. В конце концов должен же коллектив быть в курсе всех событий. Задача общая и она ничего не потеряет от общего обсуждения.
— Мне кажется, вы правы и я надеюсь, что вам поверят. Мне, впрочем, пора и, если хотите, пойдёмте вместе.
Где-то сильно хлопнули дверью.
Павлик и Сашок несколько минут внимательно прислушивались. Когда они убедились, что люди за стеной ушли, они заговорили громче и смелее.
— Давай разберём стену в этом месте. Я уверен, что за нею находится то, что мы ищем. Не будем терять времени. Начинай отсюда! — распорядился Павлик и сам сразу же принялся за работу.
Задача оказалась нетрудной. Как только они выворотили из кладки несколько больших камней, в глаза им ударил дневной свет. Они прильнули лицом к проделанной бреши, жадно глотая свежий воздух.
С той стороны стены было просторное, почти совершенно пустое помещение, если не считать нескольких разбросанных деревянных чурок, внутренней камеры автомобильной шины, бензинового бака и замасленной железной бочки.
— Гараж среди этих козьих тропинок? — удивился Павлик.
Однако Сашок, как опытный следопыт, успел заметить больше его.
— Это не гараж, а ангар! — заявил он.
Павлик от удивления даже присвистнул. Ничего не говоря, он вытащил ещё один большой камень, просунулся в образовавшееся отверстие стены и перелез в ангар. Он прокрался к широко распахнутым наружу воротам, но быстро отскочил и вернулся к дыре, готовый сразу же пролезть в неё обратно.
За ангаром послышалось громкое тарахтение мотора. Судя по постепенно замирающему гулу, можно было заключить, что машина удаляется. Павлик снова подбежал к воротам, прижался к ним и стал осторожно выглядывать наружу. Знаком руки он подозвал к себе Белобрысика.
Среди цветущего луга они увидели похожее на виллу большое каменное строение, окружённое молодыми серебристыми елями и стройными берёзками. Недалеко от него, в нескольких сотнях метров к западу, по направлению к лесу, подпрыгивал Летающий шар. Моторы его оглушительно гудели, несущий винт, образуя серебряный круг, вертелся над коротким круглым фюзеляжем. Вертолёт отрывался от земли.
— Останься здесь — неожиданно распорядился Павлик. — А я пойду посмотрю, что это за красивый дом. Думаю, что теперь самое подходящее время. Там по-видимому никого нет. Ворота только притворены, и я думаю, что мне будет нетрудно туда пройти. В случае опасности, ты знаешь наш сигнал.
— Послушай, Павлик, — попробовал было возразить Сашок.
Но Павлик словно его не слышал, не оглянулся, не взглянул на него. Быстро, как олень, пробежал он небольшое, отделявшее их от виллы расстояние и, не колеблясь, смело вошёл в полураскрытые ворота.
8
Эх, и часовой!
Белобрысик остался стоять на часах. Он прислонился к воротам гаража, сжал в руке нож и, как подобает часовому, приготовился зорко смотреть.
Он смотрел и смотрел… Лес, как лес. Трава, как трава. Лучшей и не сыщешь! Над лесом летают птицы, над травой — бабочки. Кругом ширь и красота!..
Но и на красоту смотреть без конца тоже может прискучить. Не замечая ничего тревожного или примечательного, он предался воспоминаниям. Жужжание пчёл напомнило ему родной край, чириканье птиц перенесло его в лагерь. Мысли его уносились всё дальше и дальше.
Вдруг он услышал, что снаружи кто-то говорит. Сначала он спрятался за воротами, потом, осторожно ступая, прошёл вглубь гаража, протиснулся между железными бочками, прижался к дощатой стене и стал смотреть в щель.
Он увидел, что совсем близко, на небольшом, покрытом песком участке, был устроен примитивный пляж. На камнях сушились рубашечки, майки, панталончики.
Посредине был вбит шест, и к нему прикреплён большой, порядком выцветший мужской зонт. В тени зонта сидела совсем молодая девушка. У неё были тёмные волосы, слегка загорелое лицо, короткий, вздёрнутый кверху носик, который смешно двигался в такт губкам, шептавшим что-то медленно и протяжно.
«Вот тебе и приключение!» — подумал Белобрысик, употребляя не раз слышанное от старших ребят выражение.
Приключение спокойно сидело под вылинявшим зонтиком и, ничего не подозревая, что-то читало вслух, жестикулируя и вдохновенно встряхивая головкой.
«Ах, она одна! Декламирует стихи! Значит, она поэтическая натура!» — пронеслось в голове Белобрысика.
В этот момент он не только не жалел, что Павлика не было с ним, но даже совершенно забыл о своих обязанностях. Сидя на деревянном ящике и уткнувшись носом в щель, он весь отдался поэтическому зрелищу.
Девушка декламировала стихи Елисаветы Багряны:
Несётся пряный аромат цветов,склонённых надо мною,они без слов мне говорят,что сорваны вчера тобою.
Прочитав эти строки, девушка выпрямилась. Она была высокая и стройная. Оглянувшись по сторонам, она сняла кофточку и осталась в одной белой майке.
Часовой в замешательстве отодвинулся. Он часто замигал глазами, не зная на что решиться, смотреть ли дальше или отвернуться. Но любопытство взяло верх. Он снова прильнул к доскам.
«Ох, да это женский пляж!» — игриво подумал он, впадая в какое-то странное приподнятое настроение.
Девушка подвинулась немного вправо и вытянулась на солнце в купальном костюме.
Белобрысик вынул из внутреннего кармана свою флейту и, так как ему не терпелось быть замеченным хорошенькой незнакомкой, издал на своем маленьком инструменте высокий звук, напоминающий жалобный писк маленькой птички. Девушка протянула руку к лежащей на песке одежде. Она испуганно глянула в сторону гаража, потом перевела взгляд на скалы, поляну, небо.
«Кто тут такой? Кто это свистел?» — казалось, спрашивал её беспокойный взгляд.
