в оврагах, пока скроются казачьи разъезды, и даже участвовал в стычке с одним из них[1079]. Безопасность штаба, блокированного повстанцами в Елани, оказалась под угрозой. Вполне допустимым в этой ситуации было предположение, что Всеволодова могли захватить повстанцы.
По всей видимости, события 17–19 июня были лишь подготовкой Всеволодова к переходу на сторону противника. К тому же накануне, 16 июня, Всеволодов отказался от услуг своего постоянного шофера Матвеева[1080].
В эти тревожные дни управление армией оказалось рассредоточено по разным пунктам. Местонахождения командарма никто не знал. Комиссар Ходоровский находился в Елани, а начальник штаба армии Преображенский — еще севернее, в Балашове. Фактически все управление армией 20–21 июня сконцентрировал в своих руках
Ходоровский, который в эти дни не только занимался организационными вопросами, но и активно защищался от нападок со стороны своих коллег по РВС фронта, причем каждая из сторон стремилась заручиться весомой поддержкой Троцкого[1081].
Сведения о местонахождении Всеволодова были противоречивыми. Начальник 14-й стрелковой дивизии сообщал, что командарм был в штабе дивизии накануне и вместе с частями 23-й дивизии направился в район хутора Секачев (между Еланью и Сенновским) с тем, чтобы 22 июня быть в Елани[1082]. Однако в Елань Всеволодов так и не прибыл. В 17 часов 22 июня, наведя некоторый порядок вокруг Елани, Ходоровский во главе конного отряда отправился на поиски пропавшего командарма, которого фактически не видели в штабе с 17 июня.
Около 11 часов утра 23 июня комиссар Ходоровский в районе хутора Секачев встретил части 23-й стрелковой дивизии, с которой должен был следовать и Всеволодов, однако командарма там не оказалось. Ходоровскому удалось установить, что 20–21 июня при Всеволодове находился комиссар Михайлов, который, однако, 21 июня около 17 часов выехал из Сенновского с последними частями 14-й дивизии в сторону хутора Бухгурминского. Так Всеволодов остался без надзора комиссаров. Он намеревался проинспектировать части 23-й дивизии, после чего должен был выступить с частями дивизии на следующий день на Елань. С Михайловым они договорились встретиться в Елани 24–25 июня. Оставался вариант его нахождения в 14-й дивизии, но и там о Всеволодове ничего не знали[1083].
В конце концов, после суточных поисков Ходоровский поздно вечером 23 июня вернулся в Елань, где, к своему удивлению, получил сообщение, что Всеволодов тоже ехал в Елань вместе с 23-й дивизией. Были получены и другие, не менее странные сообщения о местонахождении командарма. Более того, к этому времени стало известно, что Всеволодов перемещался на автомобиле вместе с семьей[1084], что не могло не усилить подозрения. После этого комиссар телеграфировал о происшествии в РВС фронта.
Последний приказ Всеволодова № 310 датирован 21 июня. В этом приказе Всеволодов сообщал о переводе штаба армии в Балашов, якобы по приказу командующего фронтом[1085].
Впоследствии, уже находясь у белых, он так писал о своих вредительских распоряжениях: «Достаточно вспомнить весну и лето минувшего (1919. — А.Г.) года, когда 10-я армия, лично предводимая [Л.Л.] Клюевым, выдержала всю тяжесть кампании. Особенно тяжело было Клюеву, когда у ст[анции] Лог 38[-я] и 39[-я] дивизии этой армии давали последний бой, решивший судьбу Царицына. Я, командовавший тогда 9[-й] армией, в течение 13 дней должен был выйти в левый фланг войскам генерала [К.К.] Мамантова со стороны Арчеды и атаковать его в тыл. Вместо того чтобы выполнить этот приказ Троцкого, я отвел армию на 250 верст назад под прямым углом от пути отступления. Клюев был поставлен в критическое положение; вся конница генерала Мамантова — 9[-я] и 13[-я] конные дивизии, благодаря отводу 9[-й] армии, бросились в тыл, обрушились на 10[-ю] армию Клюева, и Царицын пал. Но Клюев, окруженный со всех сторон, сумел вывести свою армию и спасти ее от пленения»[1086]. Возможно, вспоминая об отводе своей армии назад, он имел в виду как раз последний свой приказ, а также июньские события, связанные с отступлением частей армии на Елань. Отступление армии было столь стремительным, что в степях встречались группы отставших бойцов, искавшие свои части[1087].
Своему кучеру И. Прапошину Всеволодов 22 июня сообщил в Сенновском, что выезжает на автомобиле в 14-ю дивизию, а в Елани появится 23 или 24 июня. При этом он дал Прапошину записку на выдачу жалования, датировав ее не 22 июня, а 24-м и не из хутора Сенновского, а из хутора Секачева[1088]. Кроме того, просил кучера подыскать ему квартиру с садом в Балашове, если туда переедет штаб армии. Очевидно, Всеволодов уже готовился перейти через линию фронта и пытался выиграть время. Кроме того, он явно старался скрыть свои приготовления от окружающих.
В тот же день Всеволодов заявил начальнику и комиссару 23-й дивизии, что РВС армии забрал все его вещи, посчитал изменником и отрешил от должности[1089]. Думается, эти основания были достаточно весомыми, чтобы командарм принял решение о переходе на сторону противника. Всеволодов также заявил, что раздумал ехать вместе с 23-й дивизией и поедет в 14-ю[1090]. Этим он смог выиграть еще немного времени. Около 10 часов утра 22 июня Всеволодов выехал из Сенновского якобы в 14-ю дивизию, однако к заявленному месту назначения не прибыл. Больше у красных его никто не видел[1091].
Следовательно, исчезновение Всеволодова относится к 22 июня, а не к 26-му, как указывал в своей работе А.И. Егоров[1092]. По сведениям Егорова, Всеволодов несколько дней находился на хуторе Секачев с двумя телеграфными аппаратами, тогда как штаб и РВС армии были в Елани. Очевидно, что на самом деле речь шла о хуторе Сенновском. Далее Всеволодов, по версии Егорова, через Михайловку на автомобиле вместе с семьей уехал к противнику.
Таким образом, изменнику удалось ввести в заблуждение как обоих членов РВС армии, так и командиров и комиссаров двух дивизий. И едва ли соответствуют действительности рассуждения из мемуаров будущего Маршала Советского Союза К.А. Мерецкова, занимавшего в июне 1919 г. пост помощника начальника штаба 14-й дивизии, о том, что он сумел предугадать измену Всеволодова[1093]. Тем более Мерецков писал, что накануне бегства Всеволодова рядом с ним находились оба члена РВС, тогда как в действительности каждый из них потерял командарма из виду значительно раньше, а втроем они не встречались уже длительное время.
Впоследствии открылись любопытные подробности умонастроений Всеволодова. Из опросов казаков 1-го кавалерийского полка, охранявших Всеволодова в хуторе Сенновском, выяснились детали бесед, которые вел с ними Всеволодов накануне своего побега. Крамольные высказывания красного командарма не укладывались в головах
