фронтом, что армия растянута на 200–250 верст, а дальнейшее продвижение 16-й и 23-й дивизий вперед без срочной присылки сильных подкреплений рискованно[1020].
В то же время потери 23-й дивизии за период 23 марта — 4 апреля составили лишь 6 человек убитыми и 11 ранеными[1021], что свидетельствует о невысокой интенсивности боев. Однако потери эти увеличивались.
За 14 апреля потери дивизии составили 6 убитых и 45 раненых[1022]. За 15 апреля погибло уже 30 красноармейцев и 60 ранено[1023]. К сожалению, данными о потерях дивизии за 11 апреля я не располагаю. И все же имеющиеся цифры не складываются в картину жестокого разгрома дивизии, нарисованную перебежчиком. Тем более что дивизия продолжала сражаться и далее. В этой связи представляются сомнительными указания на то, что наиболее тяжелыми для 9-й армии выдались дни с 13 по 15 апреля, когда ударные группы всех трех дивизий армии потеряли до 40 % убитыми и ранеными[1024]. С 27 апреля по 2 мая 23-я дивизия потеряла 4 человек убитыми и 47 ранеными[1025]. Для сравнения, за период с 23 апреля по 2 мая 16-я дивизия потеряла 5 инструкторов убитыми, 15 ранеными, 36 пропавшими без вести, погибло 27 красноармейцев, ранено 387, пропал без вести 591, дезертировали 48. Всего с учетом больных из строя выбыло 1830 человек[1026]. Есть свидетельства, что к 1 мая убыль личного состава в 9-й армии достигла 60 %[1027].
По мнению изменника, произошедшее не без его участия поражение 8-й и 9-й армий дало возможность белому командованию усилить фланговые группировки против 13-й и 10-й армий «и достигнуть самых решающих успехов»[1028]. Очевидно, что тогда в его действиях измены замечено не было, иначе бы военспец не смог рассчитывать на повышение по службе. Однако такое повышение вскоре последовало.
По свидетельству начальника 16-й стрелковой дивизии Р.П. Эйдемана, Всеволодов вообще не сосредоточил никакой ударной группы, а 14-я стрелковая дивизия лишь слегка сократила участок 23-й дивизии с левого фланга. Как следствие, для переправы на правый берег Северского Донца 23-й дивизией были выделены незначительные силы[1029]. По мнению бывшего полковника Н.Е. Какурина, Всеволодов после нанесения поражения собственной 23-й дивизии планировал подвергнуть такому же отдельному разгрому другую свою дивизию — 16-ю, поставив перед ней задачу переправиться через Северский Донец. Однако дивизия не просто переправилась через реку и овладела станицей Каменской, но сумела занять и удерживала важный плацдарм на правом берегу Северского Донца[1030].
Чтобы понять, имел ли место заговор военспецов в штабе 9-й армии или Всеволодов был индивидуальным саботажником, обратимся к анализу персонального состава работников штаба армии — бывших офицеров-генштабистов. Кто же работал под руководством Всеволодова в штабе 9-й советской армии? В январе 1919 г. в штабе армии служили, помимо Всеволодова, начальник оперативно-разведывательного отдела бывший Генштаба полковник И.В. Яцко, начальник оперативного отделения бывший Генштаба капитан И.И. Граужис (добросовестно служили в РККА на протяжении всей Гражданской войны, не арестовывались), начальник разведывательного отделения бывший Генштаба подполковник П.Н. Петрасевич (в 1920 г. арестован), связью заведовал бывший Генштаба штабс-капитан А.С. Ролько (в 1919 г. перешел к белым, позднее вернулся в РККА). Кроме того, для поручений состояли бывший Генштаба полковник Ф. Ф. Фешот и бывший Генштаба генерал-майор М.Е. Солнышкин[1031]. Последние двое также добросовестно служили в РККА. 7 марта 1919 г. в штаб армии прибыл из штаба Камышинской дивизии бывший генерал-лейтенант Н.Н. Карепов[1032], окончивший в 1885 г. академию Генштаба по 2-му разряду. Карепов занял пост начальника полевого штаба армии. В 1919 г. он перешел на сторону белых.
Таким образом, в штабе армии у Всеволодова, скорее всего, не должно было быть сообщников. Потенциально могли бы ему помогать (в свете своего последующего перехода к белым) Ролько (однако он весной 1919 г. был переведен на Северный фронт) и Карепов (но о его подпольной деятельности данных нет). По-видимому, действия Всеволодова носили индивидуальный характер. В какой-то степени об этом свидетельствует и его последующее бегство к противнику без сообщников.
Положение 9-й армии в этот период ярко обрисовал будущий Маршал Советского Союза К.А. Мерецков, который, будучи слушателем академии Генерального штаба РККА, был командирован в эту армию для получения практического опыта. Мерецков вспоминал, что трудно было даже пробраться в 9-ю армию, поскольку тыл был охвачен многочисленными восстаниями. Сама армия насчитывала в своих рядах около 20 000 человек в составе трех дивизий, растянутых на 200-километровом фронте. Значительные силы (до 10 000 человек) были отвлечены в составе так называемых экспедиционных войск на подавление Вешенского восстания в тылу[1033]. По свидетельству Мерецкова, прибывшего в армию в мае: «Мы непрерывно отступали, причем довольно быстро… Радио тогда у нас, конечно, отсутствовало, телеграфом в степи не воспользуешься, а телефонную связь не успевали развернуть. Пока размотаешь катушку с проводами, линия фронта уже сместилась — сматывай назад. Связисты так и делали, причем побросали значительную часть своего имущества, ссылаясь на казачьи налеты и быстроту отхода»[1034]. Отступление носило неорганизованный характер, а политическая работа в войсках хромала. Другой слушатель академии, П.Е. Чеканов, командированный в 1-ю бригаду 23-й стрелковой дивизии 9-й армии, отметил, что «в штабе фронта встретили нас как людей, не имеющих практики, в политотделе — как будущих помощников, специалисты — как конкурентов, в штабе армии — как лиц, без которых можно обойтись, по их мнению, в штабе бригады политкомы — как помощников в политическом и боевом отношении. В последнее время отношение ко мне было как к незаменимому работнику»[1035].
Член РВС 9-й армии И.И. Ходоровский вспоминал о своем прибытии в армию в начале апреля 1919 г.: «Когда я в начале апреля прибыл в IX армию, я пришел в ужас от того, что я там увидел. Лазареты, госпитали, бараки, полуразрушенные станционные строения, — все это было переполнено больными сыпняком. В дивизии, насчитывавшей 6 полков (а если дивизии 3-хбригадной, то 9 полков), имелся один, в лучшем случае 2 врача. Полковые околотки обслуживались санитарами из красноармейцев: не было не только врачей, но даже фельдшеров и сестер милосердия. При объезде полков я интересовался, имеются ли в полках медикаменты, и всюду встречал одну и ту же картину: медикаментов нет, для перевязок употребляются бинты, бывшие в употреблении много раз. Белья также не было»[1036].
В конце апреля — начале мая 1919 г. 9-я армия предприняла попытку перехода в наступление, закончившуюся неудачей и отходом на прежние позиции. Бои по-прежнему шли на Донце. По данным А. И. Егорова,
