бы, но ты из тех парней, которые ставят на все, что может подольше сохранить жизнь твоим людям, не так ли, Эйлик?
— Это ваш корабль, капитан, — просто сказал он. — Вам решать, как вы будете бороться с ним.
* * *
— Похоже, еретики приняли решение.
Повелитель пехоты Квейчи Божинг стоял на внешней платформе, прямо перед мешками с песком, защищающими смотровую башню на южной оконечности батареи Сент-Чарлз, глядя вниз по каналу в подзорную трубу, в то время как его ординарец держал зонтик, чтобы солнце не падало ему на голову. Учитывая тот факт, что температура была лишь немного выше нуля — и что ветер усилился, а надвигающиеся облака угрожали сделать гораздо лучшую работу по закрытию солнца, чем любой зонтик, — это показалось майору Адему Килпейтрику еще более бесполезным притворством, чем обычно.
— И я так думаю, сэр, — вслух согласился Килпейтрик.
Его собственная подзорная труба была украшена гораздо меньше, без следа золотой и серебряной инкрустации, сверкающей на трубе Божинга, которая, должно быть, стоила не менее двухсот марок только за инкрустацию, но он подозревал, что зато у него были лучше линзы. Производители доларских подзорных труб больше заботились о том, что кто-то может увидеть через один из их инструментов, чем о том, насколько красиво он выглядит.
Однако то, что Килпейтрик мог видеть сквозь нее в данный момент, было явно некрасиво: единственный еретический броненосец, неумолимо приближающийся к месту встречи с тяжелой артиллерией Сент-Чарлза. Столбы дыма за ним показывали, куда последовали его спутники, очевидно, ожидая увидеть, что произойдет, и он задался вопросом, узнали ли еретики о недавно разработанных морских бомбах и решили послать один корабль вперед, чтобы проверить воду для других. Еще более густой черный дым валил из плоской, похожей на плиту дымовой трубы «лидера», широкая белая борозда тянулась по обе стороны от резко изогнутого носа, огромный боевой штандарт развевался на его единственной мачте, а длинные, тонкие стволы его орудий были направлены по обоим бортам.
В целом, он выглядел удивительно невозмутимым перед ожидающим его вызовом, — мрачно подумал он, — молча считая секунды, пока незваный гость пересекал дистанционные метки, которые адмирал Рейсандо приказал установить на мелководье по обе стороны от канала Мейн-Шип. Конечно, их было недостаточно, чтобы дать точную оценку — не на таком расстоянии, — но….
— Даю около шести или семи узлов, сэр, — сказал он наконец, опуская двойную трубу.
— Да, примерно так, — спокойно согласился Божинг.
Жаль, что барон Голден-Грасс решил назначить доларского «офицера связи» на батарею Сент-Чарлз, — размышлял повелитель пехоты, — все еще пристально глядя на судно еретиков. Без сомнения, политика сделала это неизбежным, и он предполагал, что Килпейтрик, по крайней мере, хотя бы менее неотесан, чем большинство его варварских соотечественников. Во всяком случае, он не пытался чрезмерно вмешиваться в решения Божинга, и он действительно дал несколько полезных рекомендаций, когда впервые появилась новая артиллерия. Но все же..! Божинг почти чувствовал запах репы каждый раз, когда мужчина открывал рот.
— Немного удивлен, что они не двигаются быстрее, чем сейчас, сэр, — продолжил Килпейтрик. — Все сообщения указывают на то, что они должны быть в состоянии развивать скорость не менее десяти узлов, даже против течения. — Он покачал головой с несчастным выражением лица. — Мне кажется, они хотели бы как можно быстрее пройти через нашу зону огня.
— Очевидно, они очень уверены в эффективности своей брони. — Божинг слегка пожал плечами. — Похоже, настал момент… лишить их этой уверенности, майор.
— Да, это так, сэр.
Килпейтрик улыбнулся, в кои-то веки полностью согласившись с фатоватым щеголем-командиром батареи Сент-Чарлз. По многим причинам ему не очень нравился Квейчи Божинг. Если уж на то пошло, ему не нравилось большинство харчонгских офицеров, которых он встречал. Каждый из них вел себя так, как будто учуял что-то плохое, как только в дверь входил доларский офицер. Его это не радовало, и особенно из-за монументальной некомпетентности, которую он видел у стольких презирающих других харчонгцев. На самом деле, это презрение казалось самым сильным у тех самых офицеров, которые меньше всего имели на это право. Конечно, когда дело доходило до компетентности, это характеризовало по меньшей мере три четверти харчонгского офицерского корпуса. По взвешенному мнению Килпейтрика, лучшее, что можно было сказать о большинстве харчонгских офицеров, — это то, что они, по крайней мере, на шаг выше деснаирцев, что заслуживало самой слабой похвалы.
Однако в случае с Божингом это было не совсем справедливо. Что бы еще ни было правдой о повелителе пехоты, он серьезно относился к своим обязанностям и безжалостно обучал своих людей новой артиллерии. Он даже добился от жадных до мелочности харчонгских бюрократов предоставления достаточного количества новых снарядов для проводимых дважды в пятидневку учений с боевой стрельбой и попросил Килпейтрика организовать мимо острова буксировку барж винтовыми галерами адмирала Халинда, чтобы его артиллеристы попрактиковались в стрельбе по движущимся целям. Килпейтрик не мог удержаться, чтобы не поддразнить надменного харчонгца, обратившись к нему «сэр», а не «милорд», что он, очевидно, предпочитал, но в целом он знал, что ему повезло больше, чем большинству доларских офицеров, назначенных поддерживать связь со своими харчонгскими «хозяевами».
Конечно, он, вероятно, добился бы от своих стрелков еще большей эффективности, если бы обращался с ними как с людьми, а не как с двуногими животными, которые просто умеют разговаривать. Думаю, было бы неразумно ожидать, что он не будет думать о них как о крепостных, тем более что большинство из них действительно были крепостными до того, как они завербовались. И на самом деле он не такой уж жестокий, по сравнению с некоторыми настоящими ублюдками здесь, в Харчонге. Тем не менее, я не могу отделаться от мысли, что порка командира орудия с наименьшим баллом после
