каждой тренировки — не самый лучший способ поднять боевой дух солдат.
— Как скоро вы намерены открыть огонь, сэр? — спросил он.
— Я бы предпочел, чтобы дальность стрельбы сократилась не более чем до пяти тысяч ярдов, — ответил Божинг, наконец опуская свою подзорную трубу. Он передал ее другому помощнику в обмен на дымящуюся чашку чая и задумчиво отхлебнул. — У нас есть преимущество стабильных, неподвижных орудийных платформ, и обычно можно предположить, что это даст нам существенное преимущество перед находящимся в движении военным кораблем. Однако в данном случае я предпочитаю делать как можно меньше предположений. Мы будем ждать, пока они не откроют огонь или дистанция не упадет до пяти тысяч ярдов.
Он слегка пожал плечами, глядя вдаль, обдумывая предстоящую стрельбу.
В зависимости от того, насколько хорошо бермы батареи Сент-Чарлз выдерживали бы огонь еретиков, он вполне мог открыть огонь раньше достижения выбранной им дистанции, независимо от того, когда начнут стрельбу еретики. Он был очень уверен в мощи своих орудий против большинства целей, но, изучив отчеты с Коджу-Нэрроуз, он довольно сильно сомневался, что снаряды — даже трехсотфунтовые цилиндрические снаряды его новых 10-дюймовых орудий — пробьют броню еретиков. Казалось маловероятным, что эти корабли были менее хорошо бронированы, чем броненосные галеоны еретиков, а 10-дюймовые гладкоствольные орудия доларцев никогда даже не приближались к тому, чтобы пробивать бортовую броню КЕВ «Дреднот». Конечно, даже их сплошное ядро весило немногим более половины от одного из его снарядов, так что сравнение их относительных характеристик, вероятно, было сомнительным. Тем не менее, он был явно неоптимистичен в отношении снарядов, особенно на больших дистанциях, где они будут поражать с меньшей скоростью. С другой стороны, сплошное ядро одного из его орудий весило вдвое больше снаряда — в три раза больше веса доларского снаряда, выпущенного в ущелье Коджу-Нэрроуз, — поскольку в нем не было полости для пороха. Это уменьшало его разрушительную силу, если оно действительно проникало в цель, но в то же время прежде всего давало ему больше шансов проникнуть. Однако более тяжелое ядро также имело меньшую дальность стрельбы; лучшее, чего достигли с ним его артиллеристы, было порядка семи тысяч ярдов для первого удара, что немногим больше трех четвертей от их максимальной дальности стрельбы снарядом. Они усердно тренировались использовать рикошетный огонь, чтобы увеличить дальность стрельбы, пуская ядро по воде от начальной точки попадания, но, казалось, было мало шансов, что ядро, потерявшее столько энергии, пробьет бронированное судно, если оно, наконец, попадет в него. Небронированные галеоны — да; паровые броненосцы — нет.
Нет, — подумал он. — Я подожду, пока они не подойдут так близко, как только смогу, прежде чем вступать с ними в бой. И когда я это сделаю, — он тонко улыбнулся, — им гораздо меньше может понравиться этот опыт, чем они думают.
* * *
— Приближаемся к заданной вами дальности, капитан, — объявил старшина Валдейр Халинд, отрываясь от переговорной трубки.
Халинд был старшим связистом «Эрейстора», но в данный момент он не передавал сигнал от другого подразделения эскадры. Эта голосовая трубка соединяла его с прибором на вершине бронированной надстройки «Эрейстора». Продукт еще одного плодотворного сотрудничества между адмиралом Симаунтом, королевским колледжем Чариса и бесконечно изобретательными мастерами Эдуирда Хаусмина, он получил название «дальномер». Эйлик Канирс прочитал документацию доктора Жейн Фримин, специалиста по оптике колледжа, но у него все еще было лишь смутное представление о том, как действовала эта штука, выглядевшая подобно двуглавой версии одной из угловых подзорных труб галеонов класса «Ротвайлер», но с линзами на верхних концах 18-футовой перекладины. Важно было то, что он действительно работал и что его показания были точными с погрешностью до ста ярдов на расстоянии десяти миль.
В некотором смысле эта информация представляла чисто академический интерес, поскольку ни один движущийся корабль не мог поразить другой корабль на расстоянии более семнадцати тысяч ярдов. Даже если предположить, что его стрелки могли видеть цель, движение корабля гарантировало бы, что они промахнутся, когда выстрелят. Однако в других отношениях точные цифры дистанции могут быть чрезвычайно важны. Даже очень опытные артиллеристы могли неверно оценить дальность стрельбы, и знание дальности — в отличие от простого угадывания — позволяло его артиллеристам точно наводить прицел. Это все еще было чертовски далеко от гарантированных попаданий, но это исключало из уравнения по крайней мере одну из переменных.
Однако в данный момент….
— Передайте сигнал «Бейпорту», — сказал он, затем дунул в другую голосовую трубку, чтобы раздался свисток на дальнем конце.
— Орудийная палуба, третий лейтенант, — объявил голос.
— Это капитан, Данел. У вас есть цель в поле зрения?
— Да, сэр. Сент-Чарлз находится в поле зрения первого дивизиона.
— Превосходно. К сожалению, я какое-то время не смогу навести орудия третьего дивизиона на цель.
— Понял, сэр. — В трубке послышалось что-то подозрительно похожее на смешок. — Я полагаю, что молодой Пейтрик может тем временем развлекаться с батареями на острове Шарин, если ему нужно.
— Пока мы не просто тратим боеприпасы, — ответил Канирс.
Вооружение «Эрейстора» было разделено на дивизионы в зависимости от их полей обстрела. Тяжелобронированный каземат броненосца образовывал надстройку в форме ромба, похожую на два треугольника с тупыми концами, установленных основанием к основанию и отошедших достаточно далеко от борта корпуса, чтобы смягчить воздействие волны, которая в открытом море смыла бы далеко орудийные порты корабля, подобного оригинальному классу «Делтак». Все его орудия были бортовыми, но пять передних орудий с каждого борта могли стрелять только по целям не более чем в тридцати градусах от курса, в то время как пять последних орудий могли стрелять не дальше, чем на те же тридцать градусов назад от курса. Это послужило логической основой для
