старушки, что даже я поморщилась от лживости этого жеста.
— Вить, ну, правда, чего ты? — отец тети Нины вышел вперед, взмахнув коричневой тростью. — Девчонки помогут бабке закатать компот. Яблок в этом году… — старик смешно провел большим пальцем по горлу.
— Ладно. Я позвоню перед сном, — отец как-то тяжело вздохнул и прижал меня к себе еще раз, только на этот раз хватка оказалась сильнее. Меня практически припечатало к мощной груди. Я запрокинула голову, чтобы вдохнуть его пряно-мятный, с нотками спелой груши, аромат парфюма и покрутила пальцем завитки черных как смоль зачесанных к затылку кудряшек.
— Люблю, папуль….
И вот теперь, мы старались просочиться мимо приоткрытой в зал двери, где спали дедушка и бабушка. Тишину квартиры нарушал только присвистывающий храп деда, такой необычный, даже красивый немного. Можно было бы рассмеяться, только мне было страшно так, что тряслись коленки. Я не привыкла обманывать отца, да и мне было категорически запрещено выходить на улицу одной. Даже в школу ходила под чутким присмотром охраны. Не понимаю, как она смогла меня уговорить? Да что я вру? Конечно, понимаю. Хотелось выглядеть так же взросло, как и она. У сестры в комнате был целый арсенал косметики, а в крохотном карманчике моего хлопкового сарафана валялась гигиеническая помадка со вкусом клубнички. Стены моей комнаты были украшены постерами групп, а над ее широкой кроватью висели красивые черно-белые фотообои. Я носила сарафаны и джинсовые комбинезоны, а сквозь ее прозрачную майку виднелось кружево белья. Она накручивала волосы на плойку, а я заплетала тугую косу, чтобы не лезли в глаза. Она протирала лакированные босоножки, а я сквозь весь длинный коридор смотрела на свои розовые кеды, стоящие у входной двери.
Мне хотелось показать ей, что я не боюсь. Что тоже взрослая…
Оксана щелкнула замком, и мы выскользнули на площадку, проигнорировав слишком шумный лифт. Впрыгнули в обувь и помчались по лестнице, затаив дыхание. Не знаю, чего я боялась больше: что старики обнаружат побег, или того, что впервые ослушалась отца.
— Прекрати! Будет весело! — Окся присвистнула и помчалась в сторону детской площадки, едва мы выскользнули из подъезда. Двор был погружен в спокойную летнюю темень, сопровождаемую лишь громким криком птиц из соседнего лесопарка. Хотелось отдышаться, но Оксана была слишком шустрой, несмотря на высоту каблуков.
— Стой! Мне надо завязать шнурки! — но сестра не останавливалась и убегала все дальше, превращаясь в размытое светлое пятно. Плюнув на непослушные и слишком длинные веревочки, я побежала за ней.
— Нам нужно проскочить мимо гаражей, а там и рукой подать. У кинотеатра нас уже ждут! — Оксана подпрыгивала от нетерпения, распуская локоны, стянутые резинкой. — Давай быстрее. У нас всего пара часов.
— Я ничего не вижу!
— Янка, прекрати ныть. Кто виноват, что дед уснул так поздно. Не бойся, тут недалеко.
— Оксана, подожди! — я не могла бежать, потому что шнурки обвивались вокруг щиколоток, и я то и дело наступала на них, теряя равновесие.
— О! Вот это добыча! — резкий звук мужского голоса прозвучал где-то сбоку. Темная фигура, затем вторая, а потом я и перестала считать, потому что закрыла глаза.
— Так, парни, мы не видели вас, а вы нас. Да? Нормально? — Оксана остановилась в самом конце гаражного ряда. — Яна, идем!
Я сделала шаг вперед, но темная фигура приблизилась, преграждая путь.
— Я позову на помощь! — Оксана взвизгнула и помчалась прочь из гаражного комплекса еще до того, как я приняла хоть какое-то решение. Мысли судорожно метались в голове, подгоняемые кипучим страхом.
— Ну, Белоснежка? Осталась одна?
Парни выстроились плотной стеной, отсекающей меня от людной трассы впереди. Я даже слышала вялый шорох покрышек по расплавленному асфальту, монотонный гул молодежи, собравшейся у старого заброшенного кинотеатра, глухое звучание музыки и шелест фонтанов, не отключаемых даже ночью. Но единственное, чего я не слышала — стук своего сердца. Оно замерло, потому что я так четко осознала, что не смогу просто пройти мимо. Назойливая фраза: «Так и знала… Так и знала…» кружила в голове, больно ударяя в нервные окончания возбуждённого мозга. Не могла двинуть и головой, я даже боялась моргать, ожидая нападения. Но они молчали, переглядываясь между собой, будто и сами еще не решили, что делать дальше. Воспользовавшись этим, я бросилась со всех ног вправо, проскальзывая в узкую щель между «ракушек». Разгоряченный за день металл обжигал кожу, а я все протискивалась, проклиная новые кеды… Крупные парни не могли пролезть в узкий коридор, поэтому с криками бросились бежать в обход…
*****
— Она не вернулась…
Я замерла у окна, сжимая дотлевающую сигарету, к которой так и не притронулась. Мне просто нравился пряный аромат дыма, я понемногу расслаблялась и успокаивалась. Олег, не произнесший ни слова, пока я говорила, встал с кресла, опираясь на трость. Его слова… Конечно, он говорил про Оксану. Нет, она не позвала на помощь так, как должна была. Сбежав в уютную и безопасную квартиру, она позвонила родителям, находившимся на другом конце города, и просто ждала.
— Нет, не вернулась. Когда ты вытолкнул меня в просвет между гаражами, я ползла на коленях, застыв всего на пару секунд в конце. Мне было важно увидеть лицо парня, спасшего меня. Но ты не шевелился. Я помню каждую мелочь: штаны цвета хаки, кожаные высокие ботинки, короткая стрижка. Ждала, что ты обернешься, но окружившие тебя парни превратились в стену. Только в просвете их ног видела, как на светлой футболке растекается алое пятно, — я обернулась, практически врезавшись в грудь. Обхватив меня за бедра, чуть приподнял, усадив на широком подоконнике, — Мне надо было остаться? Да? Я бросила… Я бросила тебя так же, как меня Оксана?
— Нет, милая… — он наконец-то выдохнул. Побагровевшее лицо, шея — все говорило о том, что он сдерживает гнев, закипающий внутри. Олег нагнулся и прислонился ко мне лбом так, что наши глаза оказались на одном уровне. Но я не видела в них ни гнева, ни страха, даже злости не было. Там было тепло и хорошо. Как в летнем хвойном лесу. Зелень успокаивала, одурманивала. Слезы облегчения покатились по лицу, падая ему на руки, — Тебе просто нужно было бежать так быстро, как только могла. Просто бежать. Но над этим мы еще поработаем.
— Мне
