— Вы не уйдете далеко…
— Вы опять недооцениваете меня, ваше величество. На всем пути до Тогота меня дожидается на постоялых дворах по двадцать запасных лошадей. Это дорого, согласен, но к утру мы будем в горах. Часть ваших людей проснутся только к вечеру, а остальным придется пускаться в погоню на лошадях без седел. Оружие мы заберем с собой. Я оставлю его на ближайшем постоялом дворе. И я не договорил, ваше величество. Оставьте в покое Кордию. Это мой совет. Курхот уйдет из Илонии. Ничего он не добьется и в Арилазе. Он вернется в Кордию и перегрызется с тобой, Дюртал.
— В Кордии будет мое войско и все население во главе с королевой.
— Население не поверит в фальшивую Тайлис, как не верит в это и Курхот.
Дюртал помолчал и осторожно спросил:
— Почему это Курхот не верит?
— Потому что это твой и его план. Но на самом деле он ищет настоящую Тайлис. У них имеется её описание. И они ищут её отнюдь не в Сеготе. Как, по-твоему, для чего? Чтобы, если придется вернуться, он вернется с настоящей королевой.
— Ты советуешь… — презрительно проговорил Дюртал. — Твой сын….
— Про сына я все сказал. Прощай, Дюртал.
Лошади были готовы. Через несколько мгновений их большой отряд сорвался с места. Ворота, в которых стояли король Сегота и комендант Мелаха, вскоре скрылись из глаз.
Они добрались до Тогота за полтора дня бешенной скачки, меняя лошадей, сами практически не отдыхая. Благодаря карете и запряженной в нее четверке лошадей, женщины смогли отдыхать и не тормозить их движение. К концу гонки, пробираясь по горным тропам, ведя лошадей в поводу, они валились с ног от усталости. Но Интар не давал им остановиться и отдохнуть, стараясь оказаться как можно дальше от преследования Дюртала,
Раднир не отпускал свои шуточки. Непривычный к такой длительный верховой езде, он стер себе все бедра и только гордость и боязнь насмешек Стенли не позволяли ему показывать свою боль. Одна из ран у него открылась, и он только разрешил Овете наложить новые повязки и снисходительно, но потихоньку взять у нее мазь для натертых бедер.
Но Стенли самому было не до насмешек. Он также устал, как и все.
Когда Интар объявил, наконец, привал, все упали там же, где и стояли.
— Никогда больше не сяду на этих проклятых животных, — простонал Раднир, уже не стесняясь упавшего рядом давнего насмешника. — Для чего Небеса придумали сушу и эти проклятые горы? Почему не весь мир — море?
— Я согласен выйти в море на твоем корабле, — усмехался Стенли.
Интар и Стенк расставили часовых, Овета хлопотала над разожжённым костром, и котелком, в котором вскоре булькал травяной настой.
Постепенно отдых и приготовленная горячая пища привели всех в себя. Но день Интар всё же дал им отдохнуть.
На этом же привале он попросил рассказать Ногала и Стенли, что произошло в замке.
Этот план они обсуждали, готовясь к побегу, поэтому каждый знал, что делать. Как только в замок прибыл король, мать с дочерью вытащили приготовленные бутыли с вином, в которое Овета добавила сонного настоя. Добавила она его и в кувшины с водой, стоящие на кухне. Раднир, меняя бутылки, принялся обходить своих новых товарищей. Угощая тех, которые были не на дежурстве. Овета обнесла кувшином с водой тех, кто был на посту.
К тому времени как в замке появился Интар, план претворялся в жизнь полным ходом. Появление Интара лишь подтвердило верность принятого ими решения.
Ногал отправился в угловую башню и обезвредил часовых, которым была видна та часть стены, через которую они собирались бежать, а сейчас тайно штурмовал оставшийся отряд.
Проникнуть в замок удалось бесшумно. А дальше действовали по обстановке. Кто-то обезвреживал не уснувших солдат, кто-то запирал в комнатах, конюшне обитателей замка.
Лайна отвлекала Хартана. Но он все же почувствовал неладное. Когда он выскочил во двор, его встретил меч Стенли. Раднир с Тарлином бросились к комнатам, где был король и принц. Поразив стрелами стражников, Раднир остался ждать у двери. Тарлин вернулся на помощь остальным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так замок оказался в их власти.
Интар одобрительно выслушал, не произнеся ни слова. Лишь крепко прижимая к себе Овету.
Он не стал говорить жене, насколько далеко был готов пойти Дюртал. Не хотел волновать её, да и сам ощущал вину и страх возможного поражения.
И всё же было еще одно, что грызло его изнутри. И все это видели. Усталость была ни при чем, все уже отдохнули. Но гонка лишь на время отогнала навязчивую мысль, которая мучала его не переставая. Сейчас Интар был мрачен, задумчив, и не отвечал на вопросы ни Оветы, ни обеспокоенной Лайны.
Талина со Стенком знали, в чем дело. Остальные лишь недоуменно переглядывались. Первым не выдержал Ногал:
— Выкладывай, принц.
Интар оглядел настороженные встревоженные взгляды.
— Расскажи, — попросил он сестру.
Та фыркнула.
— Я не буду передавать всем бред, который нёс Дюртал.
Тогда Интар произнес сухо и коротко.
— Торогия напала на Илонию. Их войско идёт на Нарту. И Дюртал показал мне послание нашего Королевского Совета. В нем Иллар обвиняется в предательстве и сдаче Оселеда Альтаму. Он осужден и ожидает наказания.
Талина схватила за руку вскрикнувшую Лайну. Раднир подхватил упавшую из рук Оветы кружку.
— Я же говорю, бред, — фыркнула Талина, обнимая невестку.
— Дюртал сказал, что перепроверил сведения, — продолжил Интар. — Шесбин отступил от границы, он арестовал Иллара и привёз его в столицу на суд.
Глядя на безжизненное лицо Интара, Стенли, кипя от гнева, довольно жестко проговорил:
— Интар, если ты хоть на мгновение поверишь, что твой сын — предатель, я не буду тебе присягать, когда ты станешь королём.
Интар медленно поднял на племянника пустые глаза, в которых тут же полыхнула такая ярость, что все отшатнулись.
— Стенли, сделай милость, заткнись и не моли глупости. Я знаю, что он не изменник, — проговорил он сквозь зубы. — Но ты представь, что там сейчас происходит на самом деле! Чем его подставили, кем его шантажируют, и что он теперь чувствует. А ему ещё надо оборонять Нарту. А я тут, а не там, где мое место!
Интар распалялся все сильней. Овета закрыла лицо ладонями, теперь уже Лайна обняла её, тревожно глядя на мужа. Она помнила совсем недавно такое же потрясение повлияло на их дочь, Интар, похоже, забыл об этом, поглощённый своими мыслями. Стенк с Талиной тревожно переглянулись. Раднир потрясенно смотрел на впервые уведенного в таком гневе принца. Даже братья притихли, непривычные к такому Интару.
— Я послал короля незнамо куда, с королевой вообще представить трудно, что сейчас творится, когда ей сообщили обо мне с Оветой, о Талине со Стенком и о тебе, Стенли, — чуть ли не кричал Интар. — А я не имею возможности ни на что влиять, я тут, а не там. И ведь даже фальшивку не могу разоблачить, не выдав то, что обещал этой девчонке.
— Кем его могут шантажировать, если там никого из нас не осталось, не королем же с королевой, — попытался вставить разумное зерно в рассуждения Интара Стенк.
— Да хоть Латином. Да хоть вспомнить, Стенли, что сделал с тобой Курхот. Что, если парня принуждают силой, пыткой?
Лишь вскрик Лайны образумил Интара. Он резко встал и отошел в сторону. Никто не рискнул последовать за ним. У костра повисла напряженная тишина, прерываемая всхлипыванием Оветы. Стенли подошёл к ней и прижал к себе:
— Эй, сестричка, даже не думай, — стараясь говорить уверенно и насмешливо, он поцеловал её в макушку, и растрепал волосы, — мы с тобой всех победим, вспомни, что ты одна спасла отца, а потом мы все спасли мою маму. Ну, ты думаешь, у нас не хватит сил спасти и Иллара?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Овета улыбнулась сквозь слёзы. Лайна благодарно сжала руку Стенли и обернулась к ничего не понимающей Талине, чтобы тихонько рассказать ей, что случилось в Арилазе.
Интара никто не решился потревожить и лишь Раднир, задумчиво поглядывая на Стенли и Овету, осмелился к подойти к нему.
