class="p1">– Она часто рисовала тебя.
Джозеф вдруг ловко закинул руку под кровать и достал оттуда немного пыльный альбом с бесчисленными рисунками. Я взяла его в руки с таким ощущением, будто трогала что-то святое, и аккуратно раскрыла его. А внутри – моё лицо. И на следующей странице тоже, но уже с другого ракурса. И дальше – везде я. Сидя, стоя, лёжа, у доски, с книгой в руках, с улыбкой или с нахмуренным выражением лица – краски сменяли друг друга, а рисунки, казалось, становились всё красивее, хотя каждый из них я могла назвать шедевром и повесить себе на стену. Ничего прекраснее я в жизни не видела, но меня восхищала не красота своего лица, а мастерство Филис и то, с какой любовью и нежностью она рисовала меня. И от этого в сердце неожиданно загорелась такая любовь к ней, что глаза стали влажными от счастья.
Боже мой, разве возможно так сильно любить сразу двоих человек?
– О, и ты тут есть, – слегка дрожащим от волнения голосом обронила я.
Взяв у меня альбом, Джозеф внимательно рассмотрел несколько рисунков, и я удивилась, как чётко Филис передала контуры его пятен Витилиго, его лохматые кудри, когда они ещё были значительно короче, и его глаза, всегда так по-доброму смотрящие на мир. И меня поразило, что Филис рисовала Джозефа с такой же нежностью, как и меня: об этом говорили её штрихи карандаша, слои красок, тщательная передача цветов и многое другое, будто таким образом она хотела поблагодарить Джозефа за его помощь и поддержку.
– Даже удивительно, что я никогда не ненавидел свою внешность, даже когда появились первые пятна, – заворожённо глядел на рисунки он, лаская их большим пальцем. – Возможно, это потому, что я был сильно похож на отца своими каштановыми кудрями, хотя голубые глаза передались мне от матери. Возможно, это ещё потому, что отец недолюбливал Элроя за то, что тот внешностью больше пошёл в свою мать, чем в отца, а я этим так глупо гордился. Но с другой стороны, эти пятна… я читал много историй, где такие же, как я, сначала стеснялись этого или даже ненавидели, пока в какой-то момент не принимали себя такими, какие они были. А вот я… с самого начала принял всё так, как есть. И это даже удивительно с моим диагнозом…
– Потому что ты – это не только твой диагноз, Джози, – неожиданно пылко сказала я, схватив его за плечи. – Потому что ты – самый замечательный человек, которого я знаю. Не надо слушать людей, которые вешают на всех ярлыки с болезнями. Ты контролируешь это, понимаешь? Это всего лишь небольшая часть тебя. Совсем маленькая. Это далеко не весь ты, Джо.
– Ты и вправду так считаешь? – наивно спросил он, показавшись мне в этот момент совершенно беззащитным.
– Да. Ведь я тоже страдаю своим диагнозом, но при этом максимально стараюсь быть самой собой. А Филис? Она порой вообще кажется сумасшедшей. Но благодаря тебе, мне и немногим другим людям она пытается контролировать своё безумие. А ты? Ты даёшь иногда своим страхам и сомнениям взять над собой верх, но ты отчаянно хочешь остаться самим собой. Наши диагнозы не определяют нас. Мы – это только мы.
Джозеф прерывисто выдохнул.
– Спасибо тебе за эти слова.
– Я понимаю, что тебе нужна сейчас поддержка, ведь ты столько всего пережил…
– Но и ты тоже, – упрямо напомнил он. – Тебе тоже нужна поддержка, ведь совсем недавно в тебе сидела другая личность…
«Я не хотела с собой покончить, поэтому тебе поддержка важнее», – хотела сказать я, но вовремя закусила губу, не желая напоминать об этом возлюбленному. А также упоминание об Адлере заставили меня на секунду задуматься над тем, что случилось с моим «близнецом». Я ощущала его слабое присутствие в голове, как и остальных личностей, но никто из них со мной не разговаривал уже три дня, а Закулисье не появлялось в моих снах. Может, они все решили наконец-то оставить меня в покое? Или я просто вновь забыла, как кто-то управлял моим телом? И такое вполне могло быть, но я внезапно обнаружила, что уже не волновалась по этому поводу, ведь многие уже знали о моём диссоциативном расстройством идентичности.
– Одно твоё присутствие уже лечит меня, а я знаю, как тебе важны помогающие слова, – неуверенно возразила я.
Джозеф долго на меня смотрел, словно придумывал способ, как забраться в мою душу и узнать, сколько новых шрамов на ней появилось, сколько тьмы и боли в ней накопилось. Он смотрел пристально, видел насквозь, и это даже хуже забвения. Так хотелось больше не чувствовать себя слабой.
– Тогда говори, – он взял мои руки в свои и немного придвинулся. – Твой голос я могу слушать бесконечно.
Неожиданно для самой себя я смутилась, но уже более уверенно начала:
– Джозеф Филдинг, ты – лучшее, что есть в моей жизни. Твои глаза. Твои бесконечно красивые глаза, в которых я готова тонуть раз за разом. Посмотрев в них один раз, я больше не могу остановиться. Среди прохожих я искала этот взгляд, искала тебя глазами, зная, что лишь твои посмотрят на меня так же искренне, с тёплыми чувствами, с любовью. Эти глаза видели меня в разных состояниях, видели моё тело во всех красках, видели мои сообщения: злые, добрые, милые, с поддержкой. Они видели всё, что связывает нас, даже боль.
Я коснулась его шелковистых волос и на секунду забылась в горячих воспоминаниях: руки окунулись в чужие мягкие волосы и плавно перебирали пряди, нос коснулся и почувствовал будоражащий запах шишек, и, пока губы возлюбленного оставляли багровые следы на шее и ключицах, я глубже вдохнула дурманящий аромат. И это ведь было совсем недавно… и неважно, что после этого последовало ещё одно предательство, ведь оно привело нас через все испытания в эту комнату, наполненную теперь вместо одиночества любовью и теплом рассвета.
– Твои волосы. Да, именно твои волосы. Я помню, как разглядывала тебя и их, трогала, наслаждалась и плавала в них, как в море. Каштановые пряди, которые качаются из-за ветра, – я коснулась уголков его губ. – Твоя улыбка – то, во что я влюбилась почти сразу. Она часто спасала меня, когда я топилась, придавала мне сил, показывала твою бесконечную любовь и заботу. Я помню каждую твою улыбку, ведь это лучшая улыбка из всех, что я видела, хотя лучше может быть только у Филис.
Мы рассмеялись и поочерёдно поцеловали спящую девушку в лоб и в нос, но она так и
