смотрел то на меня, то на Филис, и наверняка хотел найти источник опасности, но ничего не видел, только свою собственную тёмную комнату, где провёл слишком много времени в одиночестве.
– Всё хорошо, Джо, всё хорошо. Мы в порядке. И ты в порядке.
Я поцеловала его раньше, чем он стал бы сопротивляться, оправдываться или что-то говорить. Единственное, о чём я сейчас мечтала, – это быть наконец-то всем вместе. Я, Джозеф и Филис. Нас трое. Все мы трое.
Т-р-о-е.
Джозеф неожиданно страстно откликнулся на поцелуй, словно всё, что он жаждал все эти дни, это просто поцеловать меня. Просто иметь возможность меня коснуться и не чувствовать вины. Но будет ли он её испытывать после того, как я его первая поцеловала? Будет ли он наконец-то счастлив, раз нас теперь трое, и мы могли любить друг друга? Будет ли он рад тому, что мы наконец все вместе? Почему-то я была уверена в том, что Джозеф тоже любил Филис: его взгляд, обращённый к ней, слова, нежность, объятия, общие тайны и откровенность – всё это говорило о его любви к Филис. Вот только та могла любить только меня… не помешает ли это нашим отношениям?
И ответ на этот вопрос последовал почти сразу: Филис нежно коснулась моей руки и поцеловала меня, словно тоже отчаянно жаждала насладиться вкусом моих губ. Я осторожно запустила руку в спутанные волосы девушки, отвечая на поцелуй, но чувствуя какую-то неловкость перед Джозефом, мы обе посмотрели на него, а тот так счастливо улыбался, будто только что посмотрел трагичный фильм с хорошим концом.
Хотя тут трагичнее были наши жизни. Даже комната пропахла этим горем и одиночеством. Одиночеством, что преследовало и пыталось оградить от любимых, заставить возненавидеть себя и этот несправедливый мир. Только вот этот холод пропитывало нечто другое – любовь, теплеющая в наших сердцах, эмоции, живущие в разуме, что у каждого из нас уже был по-своему покалечен.
Джозеф обнял нас обеих, смотря с любовью, которая была разной по отношению ко мне и к Филис, но по своему нежной и тёплой, искренней и нежной, такой, какая была только у Джозефа – спокойной и тихой. Его крупная ладонь накрыла хрупкую, холодную, как температура в этой комнате, руку Филис, чтобы согреть её, и он поцеловал мою шею. Мы обе им по-своему дорожили, и он обеих нас любил. Филис сжала его руку, немного впиваясь ноготками в кожу, показывая так свою поддержку. Как бы я ни боялась за их реакцию, но они всё понимали, оба. И этим я безумно дорожила – их пониманием, их любовью.
Сейчас и Филис поцеловала мою шею, касаясь руки Джозефа и его свежих шрамов, будто таким образом хотела залечить их. Их поцелуи будоражили до глубины души, а я сейчас оказалась очагом пламени, что мог воспламениться в любой момент, даже от самого незначительно прикосновения этих любимых и любящих людей. Джозеф плавно опускался долгими поцелуями по моей шее к ключицам, пока Филис обильно зацеловывала шею за ухом, ближе прислоняясь ко мне и явно желая чего-то большего, как, собственно, и каждый из нас. Филис не отпускала руки парня, словно морально поддерживала его этими прикосновениями, иногда от волнения сильнее сжимая его руку.
Я же сейчас не просто плавилась от их прикосновений, вдыхая эти ароматы прекрасных людей, а ещё второй рукой заправляла волосы Джозефа с его плеча, перебирая как его пряди, так и спутанные волосы Филис, и вдыхала ароматы всё глубже в лёгкие, что рассеивали то противное чувство одиночества и холода. Аккуратно и немного напористо подтянула к себе девушку, целуя её губы, что всё так же обладали лимонным привкусом, таким же безумным, как и сама Филис. Её прохладная рука, поднялась по моему позвоночнику под одеждой. Эти быстрые действия компенсировали всю расторопность Джозефа, его спокойную нежность и то, как он аккуратно поглаживал моё бедро, так же ласково обнимая Филис…
Они дополняли друг друга, дополняли меня, а я – их. Только вместе мы были неразрывной крепкой цепочкой. А по отдельности… Отдельно друг от друга мы всего лишь одинокие звенья, как эта комната до нашего прихода. Не в одиночку, ни с кем-то одним из них не было так хорошо, как втроём. Только так пазл складывался в полноценную картинку, обладающую смыслом и ценностью, по отдельности картинки не было, как и не было этого тёплого чувства, что жило сейчас между нами.
Филис положила свою изящную руку на грудь Джозефа, сильнее прижимаясь ко мне и проскальзывая своими ногтями по позвоночнику, отчего я тут же вся выпрямилась, и, немного отстранившись от её кисловатых губ, ответила и на поцелуй парня, после чего растворилась в них обоих, в их прикосновениях, таких разных, но таких восхитительных.
Джозеф целовал по-другому, медленнее и нежнее, но более уверено и даже требовательно. Отстранившись, он потянулся к Филис и на несколько секунд жадно коснулся её губ. Девушка явно смутилась поцелую со стороны парня, отчего от напряжения царапнула мою спину, и, торопливо отстранившись, облизнула свои губы, точно хотела то ли избавиться от вкуса мужских губ, то ли узнать, каково это – когда целовал мужчина, а не женщина.
Я же улыбнулась, поочерёдно поцеловав каждого в волосы, и опустилась на этой большой кровати на спину, потянув за собой и любимых людей.
– Как же вы прекрасны, и я люблю вас… – уже тише добавила я, прикрывая глаза и чувствуя, как Филис прижалась ко мне, целуя шею. Да и Джозеф тоже прилёг рядом, обнимая меня и поглаживая Филис по руке, что лежала на моём впалом животе.
День сегодня поистине выдался тяжёлым, но присутствие Филис с Джозефом успокаивало и расслабляло, отчего клонило в сон. Их запах напоминал мне о том, что я не одна в этом холодном мире, что у меня были они… И что мы были друг у друга.
– Будьте счастливы, мои любимые дамы. Спокойной ночи.
XXXII: А рассвет встретит ярко
Позволь каждой ошибке научить тебя великому уроку: каждый закат – это начало яркого и большого рассвета.
Шри Чинмой
Рассвет.
Тонкие, ещё не греющие тело лучи пробивались сквозь плотные складки льняной ткани на окнах. Солнце пару часов назад оставило позади своё укрытие на ночь и вновь было готово покорять мир своим светом, обновляя красоту снежных гор, белых верхушек деревьев, замёрзшие воды залива – просторы вечно холодного Колдстрейна. Всё это простиралось дальше тусклых небольших домиков, окружавших замок Элроя и наполнявших округу своими тенями. Маленькие
