В 1920‑е годы работа над кодексами продолжилась. В 1922 г. появились Уголовный, Гражданский и Земельный кодексы РСФСР, чуть позже – новый Кодекс законов о труде, Кодекс о семье и браке, Лесной кодекс, Таможенный кодекс и др. В 1926 г. УК РСФСР, оказавшийся в своей первой редакции слишком коротким и оттого мало применимым на практике, был переработан. Примечательно, что если при разработке основ семейного, трудового или земельного права большевики ставили своей целью порвать с правовыми принципами царских времен, получившими ярлык «буржуазных», то нормы уголовного и гражданского права широко заимствовались из предшествующего законодательства и опыта западных стран. В этом сказались как отсутствие у законодателей необходимого опыта, так и сложность регулирования подобных правовых отношений. Обращение к юридическому опыту «старого режима», а в некоторых ситуациях и к обычному праву было в такой ситуации неизбежно.
Важная особенность советской кодификации состояла в том, что законодателю необходимо было не только сформировать основы нового социалистического права, но и приспособить эти последние к особенностям союзного государства. Союзный договор 1922 г. и Конституция СССР 1924 г. (ст. 1) установили, что гражданское и уголовное законодательство, регулирование трудовых отношений, землеустройство, землепользование, эксплуатация природных ресурсов, здравоохранение и образование составляют совместную компетенцию Союза ССР и отдельных республик, причем центр определяет «основы» и «общие начала», а республики проводят эти общие принципы в жизнь. Реализация таких установлений вызвала к жизни специфическую разновидность законодательных источников под названием «Основы законодательства», имевших характер своеобразных рамочных законов, нормы которых развивались и конкретизировались кодексами союзных республик. Скажем, в утвержденных постановлением Президиума ЦИК СССР от 31 октября 1924 г. «Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» содержалась только общая часть, определявшая пределы действия советского уголовного законодательства, сроки давности, основные виды наказаний, отягчающие или смягчающие вину обстоятельства и т. п. Конкретные составы преступлений вводились в особенных частях уголовных кодексов союзных республик, которые могли варьироваться в зависимости от местных условий. Так, если, например, «контрреволюционная деятельность» в УК РСФСР 1926 г. описывалась ст. 58, то в УК УССР, принятом в 1927 г., этот же состав преступления определялся в ст. 54. Кроме уже упомянутых «Основных начал уголовного законодательства», в 1924 г. были утверждены «Основы судоустройства» и «Основы уголовного судопроизводства», а в 1928 г. появились «Общие начала землепользования и землеустройства». Появление каждого из таких документов предполагало издание соответствующих кодексов союзных республик, благодаря чему обеспечивались одновременно и единство правового поля страны, и приспособление общесоюзного законодательства к местным условиям.
Кодексы 1920‑х годов несли на себе отпечаток времени своего создания. В уголовном праве провозглашался классовый подход, и причастность обвиняемого «в прошлом или настоящем к классу лиц, эксплуатирующих чужой труд», рассматривалась как отягчающее обстоятельство, а принадлежность к рабочему классу или трудовому крестьянству – как смягчающее. Однако в гражданском праве нашли свое воплощение специфические черты «новой экономической политики», в том числе признавались три вида собственности – государственная (национализированная и муниципализированная), кооперативная и частная, причем в частной собственности могли нахо-диться:
…немуниципализированные строения, предприятия торговые, предприятия промышленные, имеющие наемных рабочих в количестве, не превышающем предусмотренного особыми законами; орудия и средства производства, деньги, ценные бумаги и прочие ценности, в том числе золотая и серебряная монета и иностранная валюта, предметы домашнего обихода, хозяйства и личного потребления, товары, продажа коих не воспрещается законом, и всякое имущество, не изъятое из частного оборота.
Напротив, важные для советского права более позднего времени понятия о колхозно-кооперативной и личной собственности в кодексах 1920‑х годов отсутствовали. Указанные особенности не служили препятствием ни для сворачивания нэпа в конце 1920‑х годов, ни для коллективизации сельского хозяйства, ни для индустриализации промышленности: новые формы собственности и способы хозяйствования получали юридическое оформление путем внесения в кодексы поправок. В свою очередь, в конце 1950‑х – начале 1960‑х годов была осуществлена масштабная правовая реформа. Были выпущены сначала новые «Основы законодательства», а затем и новые республиканские кодексы по всем отраслям права. Из новых советских кодексов были изъяты нормы, ставшие одиозными в годы культа личности (прежде всего пресловутая 58‑я статья), и включены положения, регулировавшие новые правоотношения и реагировавшие на новые виды правонарушений (например, в УК РСФСР 1960 г. появилась ст. 88, каравшая за «нарушение правил о валютных операциях»). Кроме того, научно-технический прогресс сделал актуальным принятие новых кодексов в таких областях, как недропользование и эксплуатация природных ресурсов, воздушный транспорт и т. п.
Перестройка и связанная с ней смена социально-экономического уклада вызвали корректировку существовавших кодексов, в основном путем внесения поправок. В таком откорректированном виде советские кодексы продолжали действовать вплоть до принятия современных российских законов.
Законы. Постановления Президиума ЦИК и указы Президиума Верховного Совета
Если кодексы определяли общие принципы функционирования сразу целой области общественной жизни, то законы вводили или отменяли отдельные меры и практики – обязательную воинскую службу, паспортный режим и так называемую прописку, изменение размера и порядка начисления пенсий, осуществление индивидуальной трудовой деятельности, проведение митингов и собраний и т. п. Если в первые годы советской власти многие законодательные акты такого рода получали название «декрет» (хотя также использовались термины «постановление» и «распоряжение»), то в Конституции 1936 г. термин «декрет» уже не применялся. В рамках общего отказа от революционной романтики 20‑х годов было возвращено привычное русскому слуху слово «закон».
Исследователи отмечают спад в интенсивности советского законотворчества, наступивший в 1940–1970‑е годы: по подсчетам С. В. Журавлева, «за сорокалетие (1938–1977 гг.)» появилось всего около 150 законов, т. е. «в три раза меньше <…>, чем за предыдущие 20 лет, с 1917 по 1937 г.»[434]. В какой-то степени такая динамика может объясняться стабилизацией общественной структуры и воплощающих ее правовых институтов, но более вероятна иная интерпретация данного процесса – рост влияния бюрократического аппарата, увеличивавший значение разного рода подзаконных нормативных актов, которые вытесняли собой законодательство как таковое[435]. Представляется, что сокращение интенсивности законодательной работы стало воплощением общей бюрократизации советского государства, вызванной его принципиальной неконкурентоспособностью.
Характерным феноменом советской власти стала такая разновидность законодательных актов, как постановления Президиума ЦИК и указы Президиума Верховного Совета. Формально эти документы занимали самую низшую ступень в иерархии законодательства, поскольку их публиковал не собственно представительный орган, а всего лишь сформированный этим последним специальный комитет, и обычно подобного рода указами оформлялось присвоение наград или воинских званий. Однако некоторые из постановлений и указов президиума ВС СССР приобретали большое социально-политическое значение. Так, 26 мая 1947 г. указом Президиума ВС СССР в Советском Союзе была отменена смертная казнь за преступления, совершенные в мирное время, а указом от 12 января 1950 г. эта «исключительная мера охраны государства»[436] была восстановлена. Указ от 4 мая 1964 г. «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни» предписывал «по постановлению районного (городского) народного суда» или даже «по общественному приговору, вынесенному коллективами трудящихся по предприятиям, цехам, учреждениям, организациям, колхозам и колхозным бригадам», подвергать так называемых тунеядцев «выселению в специально отведенные местности на срок от двух до пяти лет с конфискацией имущества, нажитого нетрудовым путем, и обязательным привлечением к труду по месту поселения». Наряду с антиобщественными элементами жертвами данного указа становились лица творческих профессий, включая знаменитого поэта И. А. Бродского. Возможность установления и отмены уголовной ответственности на основании указов Президиума ВС СССР приводила к окончательному размыванию понятия и границ советского закона.
