Наступила напряженная тишина, из-за которой Миша почувствовала себя неловко. Резко обернувшись, она уставилась в темноту, в которой блестели черные глаза Энгера. И то, как он смотрел на нее…
— Но я не верила им. — Попыталась разрядить обстановку она. — Слушай, я не это имела в виду. Правда.
Молчание и все такой же взгляд.
— Прости за это. — Пробормотала Миша, отворачиваясь, не в силах выносить этот взгляд.
Очевидно, понятий о чести у них было куда больше, чем у людей. Так реагировать на простые слова…
— Я не сержусь на твои слова, госпожа. — Прозвучал в итоге спокойный ответ. — Я даже как раб не имею на это права. Однако честь — это то, чего лучше не касаться. К тому же, она у меня и без того запятнана.
Миша виновато опустила голову, смотря себе под ноги.
— Энгер, я не считаю тебя оскверненным или обесчещенным. В конце концов, именно люди сделали это с тобой. Они старались опустить тебя до своего уровня, но я тебе говор абсолютно честно — у них не получилось. Я могу представить, как тебе тяжело все это выносить, но… ты не виноват. Я хочу, чтобы ты это услышал и понял. Во всем произошедшем твоей вины нет. — Обернувшись, Миша посмотрела на Ворона. Взгляд мужчины смягчился, на губах появилась слабая улыбка, от которой Мишины щеки вспыхнули румянцем. Девушка поспешно отвернулась, пробормотав: — И давай больше не будем касаться этой темы. Я не хочу наступать на одни и те же грабли дважды.
Словно пытаясь спрятать свое очевидное смущение, Миша закрылась биноклем, устремляя взгляд вдаль.
— Энгер! — Вскричала она через мгновение, махая рукой. — Смотри? Это они?
— Да. Определенно. — Последовал напряженный ответ.
Постепенно, но с каждой секундой все стремительнее и гуще, маленькие, еле различимые на тонкой полоске уходящего света точки, заполняли горизонт. Десятки… сотни кораблей, которые на всех парусах, подгоняемые союзником ветром, шли на столицу вражеской империи.
Ее империи.
— Почему на них нет огней? — Спросила тихо Миша, смотря в увеличительные стекла.
— Очевидно, они хотели остаться незамеченными.
— Ну, сюрприз-сюрприз. — Бросила Михаэль, соскакивая с парапета, на ходу кидая Энгеру:- Зови своих.
Подбегая к колоколу, девушка схватилась за веревку, оглашая всю стену громогласным требовательным звоном тревоги. По цепочке этот звук передался по всей стене, на которой тут же потушили все факелы, скрываясь от неприятеля пологом ночи.
* * *
А на равнине Омин уже несколько часов как шел бой. «Театр» военных действий поистине поражал красочностью своих представлений. Основным цветом которых был насыщенно алый. Аскарийцыза это время сумели заметно потеснить императорскую гвардию. Солдаты отступали под острыми мечами противника.
Растерянный и напуганный император, неровно держался на своей лошади, успевая лишь отражать удары, попутно вспоминая слова Михаила о том, что аскарийцы — блестящие мечники. И их было слишком много. Враги усеяли все поле, и казалось, им мало места на этой равнине.
Визирис видел краем глаза, как командующее отдают приказы солдатам, которые их не слушают, заботясь больше о спасением собственной жизни, нежели очередным боевым построением.
Крики, молитвы, брань и скрежет металла слились в единый душераздирающий оркестр. Ошалелые глаза Визириса искали вдали то место, маленький остров спасения в этом бескрайнем море боли и страха.
Кстати, насчет моря. Артилерия справлялась хуже некуда, из-за чего ряды имперской армии были основательно прорежены пушечными залпами.
Ад. Преисподняя. Хаос.
И боги, Визирису в тот момент казалось, что избавлением может служить только смерть. Спасением от страха, отдыхом от невыносимых криков и лязга.
Ор команд сливался с молитвами и проклятьями. Одни приказывали наступать по центру, другие поворачивать и идти в обход, третьи прорываться к востоку, четвертые рассредоточиться. И потому, не зная кого слушать, люди в итоге смотрели на императора.
Сейчас император был не более, чем напуганным мальчишкой, который не то что отдавать обдуманные приказы, но и сохранить свою жизнь уже был не в состоянии.
Визирис повернул напуганного коня, неуклюже отбивая очередной удар. Однако на этот раз его рука предательски дрогнула, лезвие соскользнуло и проехало по боку его лошади. Конь дико заржал, рванув в сторону, скидывая седока прямо в гущу схватки.
Визирис с размаху рухнул вниз. Нет не на землю, а в мешанину из грязи и крови, которая забрызгала его форму и попала в лицо. К горлу подступил приступ тошноты, однако парень нашел в себе силы подняться, сжимая в руках саблю. А уже через мгновение на него обрушился новый удар, который он неловко отбил, только теперь понимая насколько уроки фехтования были далеки от того, что творилось здесь и сейчас, в реальности.
Новый мощный удар сбил императора с ног, заставляя снова упасть в эту тошнотворную жижу. Сабля с золотым эфесом и узорчатой филигранью затерялась среди мешанины из живых и уже мертвых тел. Со взглядом полным ужаса и осознание близкого конца Визирис уставился перед собой, замечая, как один огромный аскариец замахивается, опуская на него тяжелый меч. Свист воздуха, рассекаемого отлично заточенным металлом, в этот момент был самым громким звуком во всей вселенной…
Визирис закрыл глаза. Испугано, трусливо, зная, что подобная смерть — позор для его звания. Хотя, кого это сейчас волнует.
Однако вопреки всему, вместо мягкого звука разрубаемой плоти, послышался звон. Громкий, оглушительный, бренчащий, который заставил императора не веря распахнуть глаза.
Перед его носом было выставлено черное лезвие, покрытое рунами и символами, по которому стекали багровые капли крови. Визирис уставился на меч, который остановил недавний смертоносный удар, предназначавшийся ему.
Парень вздрогнул, когда лезвие пришло в движение, отбрасывая вражеский меч, и медленно поднял свой взгляд, смотря на своего неудавшегося убийцу, который теперь глядел прямо перед собой… с ужасом? Да. Этот крепкий, мощный, бывалый воин был в ужасе от того, кто стоял перед ним. А потом на его шею опустилось то самое черное лезвие изящного меча неправильной формы.
Вскрикнув, радуясь в душе тому, что этот жалкий звук никому не был слышен, Визирис завозился, пытаясь подняться, но лишь больше запачкался в грязи. Однако через мгновение он почувствовал на вороте своего кителя крепкую сильную руку, которая грубо дернула его наверх. Переведя расширенные глаза на своего спасителя, император открыл рот.
Он? Но… Михаил? Разве он тут?
— Ты должен благодарить моего господина на коленях. — Прорычал Дракон прямо в его лицо. — Сбежать собрался, ваше величество? А может мне прямо сейчас вас прирезать? Вы скажите… я ведь в любое время укорочу вас на голову.
