платяной шкаф, такая же ванная, – однако здесь все было завалено вещами. Они были раскиданы повсюду: груды одежды, поверх которых лежали раскрытые книги, незаконченные наброски на обрывках толстой бумаги, стаканы, в разной степени наполненные разноцветными жидкостями, резные изделия среди раскиданных ножей и ворохов стружки, тюбики с красками, небрежно сдавленные посередине.
– Садись, – сказала Дашини. – Устраивайся поудобнее.
Натан огляделся, но не увидел ни одной поверхности, на которую можно было бы сесть, тем более сесть удобно.
Дашини собрала вместе углы одеяла, которым была застелена ее кровать, так что получился мешок, содержавший все, что там лежало, стащила его на пол и швырнула в угол.
– Вот так-то лучше!
Усевшись на постель, она похлопала ладонью возле себя. Натан подошел и сел рядом. Какое-то время они сидели молча, глядя в пространство.
– Мне очень жаль, что так получилось, – произнес наконец Натан.
Дашини спрыгнула с кровати.
– Не жалей! Это ведь была не твоя вина. Хочешь, покажу тебе кое-что удивительное?
Прежде чем он успел ответить, она подбежала к платяному шкафу, открыла его, порылась среди вороха одежды внутри и вернулась с небольшим мешочком. С улыбкой, разъехавшейся на все лицо, девочка открыла его, запустила туда руку и бросила пригоршню пыли в воздух над своей головой. Пыль осела, каким-то образом притянутая к ее телу, и Дашини бесследно исчезла.
Натан не успел даже ощутить должное потрясение, когда голос Дашини послышался с того места, где она стояла:
– Призматическая пудра! Я придумала ее сама вскоре после того, как здесь очутилась. Каждая крошечная частичка представляет собой стеклянную призму, заряженную аттрактантом, настроенным на мою энергию. Эти частички прилипают к поверхности моего тела, свет падает на призмы, а они перенаправляют его вокруг меня и дальше, словно меня здесь нет! Делают меня невидимой. Гениально, да? Но также и абсолютно бесполезно: Беллоуз и жаберники могут чуять мои «выделения», как они с наслаждением это называют. – Дашини вновь проявилась в видимом пространстве, окруженная облаком интерференции. – Видишь, я изменила заряд, и они рассеялись. Час-другой комната будет выглядеть странновато, но в остальном все в порядке.
Она подбежала к кровати и вытащила из-под нее коробку.
– Положи сюда руку!
Коробка была как раз подходящего размера, чтобы в нее можно было просунуть ладонь. Натан глядел с подозрением.
– Тебе ничего не будет, обещаю.
Ее лицо сияло таким неподдельным энтузиазмом, что Натан поверил. Он сунул руку в коробку и сразу же почувствовал холод. На его ладонь дул ветер и капала вода.
– Твоя рука снаружи! Примерно в сотне ярдов слева отсюда. Пойдем к окошку, я тебе покажу.
Дашини потащила его за свободную руку, и они выглянули в окно.
– Вон она! – воскликнула Дашини, указывая куда-то неподалеку.
Там, словно бескрылая, бесперая птица, висела в воздухе его рука. Натан пошевелил пальцами – птица повторила его движения.
– Тоже никакого проку. Мне так и не удалось раздобыть коробку большего размера. Ну и вообще, даже если бы я залезла в нее, то разбилась бы насмерть о камни внизу.
Дашини стащила коробку с его руки и бросилась в ванную, потом вернулась.
– Смотри!
В ее руках была трубка или шланг, около шести дюймов в длину и где-то с дюйм в диаметре.
– Вперед! – скомандовала Дашини.
Трубка принялась расти в сторону Натана; ее длина увеличилась втрое. На ее конце он увидел механический глаз.
– Я вставляю ее в сливное отверстие ванны, чтобы исследовать систему водопровода – ищу котел, нагревающий воду. Хочу заставить его взорваться или что-нибудь подобное. Но тоже без толку: в этих трубах нет никакой логики, повсюду сплошные тупики! Подозреваю, что там все управляется посредством магии.
Дашини бросила трубку на пол и вернулась к кровати.
– Я могла бы продолжать и дальше. Видишь ли, Натан, я провела здесь уже несколько лет, постоянно ища какой-нибудь выход или хотя бы способ посильнее всем досадить, но из этого никогда не получалось ничего путного. И вот теперь моя мама мертва (а я наследую всю ее силу), и именно теперь Господин посылает мне тебя. Как мы должны это понимать?
– Я думаю, он надеется, что ты меня убьешь. В качестве мести. Или что я тебя убью защищаясь. Кто бы из нас ни победил, он сможет разобраться с ним позже.
Дашини кивнула.
– Очень даже может быть. Я-то смогла бы тебя убить, без вопросов! – Она указала на груду одежды в ногах кровати. – Где-то там под этим всем находится яд, такой сильный, что мог бы убить даже самого Господина. Каждая клетка его тела превратилась бы в десять клеток, потом в сто, в тысячу… Ну, ты уловил идею. Но он никогда не приходит сюда, а я не могу до него добраться из-за карантина. Но я, конечно же, могла бы подсунуть этот яд тебе – заставить тебя выпить или дать хитростью.
Дашини положила ладонь на его колено:
– Но сдается мне, о Натан Великий, что, если Господин чего-то от нас хочет, возможно, именно этого-то нам и стоит избегать, как ты считаешь?
Девочка повернулась к нему. Они сидели так близко, что Натан смотрел в самую глубину ее черных глаз. Он подумал, что Дашини кажется доброй.
И полез за отворот куртки.
– У меня для тебя кое-что есть. Наверное, я мог бы тебя убить этой штукой. Или ты меня. Но я обещал твоей матери, что отдам это тебе: такая у нас была договоренность.
– Дай-ка поглядеть!
Он протянул ей нож.
– Она назвала его «Натанов нож», потому что сделала его из частиц моего тела. Это им я ее убил.
Дашини повертела его в руках, поднесла к глазу, поглядела вдоль кромки, потом лизнула. Наконец, закончив осмотр, она улыбнулась:
– Этот нож, Натан, может нам очень пригодиться!
Натан рассказал ей все. Дашини слушала, в основном молча кивая и время от времени поднимая брови. Потом она отплатила ему той же монетой: рассказала о своей матери, о Маларкои, о непрекращающихся попытках Господина одолеть их город – эпидемиях, землетрясениях, засухах… Она рассказала, что дожди, упорно поливающие Мордью, являются побочным эффектом действий Господина, пытающегося иссушить в Маларкои посевы, притягивая всю влагу к себе, даже морские воды. Она рассказала о жертвоприношениях, которые совершала ее мать всем богам, чтобы обеспечить урожаи, и какими потерями это обернулось для ее народа. Она рассказала об устроенной Господином блокаде – кораблях наемников, которым он платил сотворенным им золотом, чтобы те не давали Маларкои торговать с дальними странами. Она рассказала Натану все, о чем тот хотел знать. Только когда он спросил ее об Адаме,
