Он сидел сгорбившись напротив окна. Перед ним стоял стол, на тарелке лежало разрезанное на четвертинки яблоко. Он счищал ножом кожуру с одной четвертинки. Вокруг были швабры, пилы, ящики с гвоздями и жестянки с маслом, гайки, шестеренки и тысяча других вещей, названий которых Натан даже не знал. Потрясенный, он выпрямился, ощутив боль в спине от резкого движения, и увидел в окне отражение Коменданта.
Натан встал, уронив стул, и тот с грохотом упал в груду вещей, наваленных сзади. Стоило ему подняться на ноги, как у него тут же заныли колени и свело ступни. Он сощурился и попытался сморгнуть, но безрезультатно: все вокруг было размытым и словно бы в тумане. В ушах стоял несмолкаемый тонкий визг, с которым не могли справиться никакие пальцы, засунутые в ушные проходы, а ноги были налиты такой тяжестью, что когда он попытался двинуться с места, то почти не заметил результата своих усилий. Кроме всего прочего, у него кружилась голова, кружилась так, что даже подташнивало. Он потряс головой, потянул себя за щеки, потер спину – ничто не помогало.
Потом он вспомнил то, что сказала Дашини: «Возвращайся сюда поскорее, нам нельзя терять ни минуты!» Натан поспешил к двери, стараясь проворнее передвигать ногами, но они еле шевелились; ему стоило больших усилий просто держаться прямо и не загреметь в кучу наваленных где ни попадя вещей.
В легких хрипело, словно они были набиты песком, воздух царапал их с каждым вздохом; суставы тоже поскрипывали, сопротивляясь его усилиям; мышцы висели и покачивались тяжелыми мешками, вялые до отвращения. Он положил руку на дверную ручку – и даже повернуть ее оказалось делом трудным и болезненным; и когда дверь в конце концов щелкнула и отворилась, Натан почувствовал такое облегчение, что даже сам не поверил.
Он приложил ладонь ко лбу, убирая прядь сальных волос, прилипших к выступившему на коже поту, и обнаружил, что движения его плеча гораздо более ограниченны, чем он ожидал. Как Комендант вообще справлялся? Дашини была права: это было совсем не похоже на переодевание.
LXXIX
В коридорах всегда царил полумрак – то ли Господин из экономии велел прикручивать газ, то ли Беллоуз боялся, что от резкого света могут выцвести развешанные по стенам портреты, – но сегодня здесь было особенно темно. Каждая мелочь таила угрозу, только и дожидаясь случая дать ему подножку, чтобы он распластался по полу. Даже ковровые дорожки, на которые Натан прежде не обращал большого внимания, постоянно цеплялись за шаркающие сапоги Коменданта; их отделанные рюшами края лезли ему под ноги, норовя опрокинуть. Ему приходилось изо всех сил вглядываться себе под ноги, чтобы не оступиться.
Комната Коменданта располагалась рядом с библиотекой, где у Натана проходили уроки. Теперь этот длинный коридор с портретами по обеим сторонам казался еще длиннее, а сами портреты превратились в размытые пятна – впрочем, Натан едва был способен поднять голову Коменданта, чтобы на них посмотреть.
Впереди послышался какой-то звук. Пока Натан выпрямлялся, чтобы поглядеть, что там такое, Беллоуз был уже рядом.
– Комендант! Куда это вы направляетесь? Кажется, на сегодня все ваши обязанности выполнены? Ну да ладно, я как раз шел к вам. Мы с Господином отправляемся по делу и не вернемся до завтрашнего дня. В наше отсутствие здесь будет двойной наряд жаберников – следовательно, двери к нижним чанам должны оставаться незапертыми. Вы меня поняли?
Натан кивнул – медленно, чтобы в комендантской шее не треснули позвонки.
– Очень хорошо.
И Беллоуз зашагал обратно. Дойдя до поперечного коридора (казалось, до него было несколько миль), он свернул вправо, в сторону, противоположную Натановой комнате.
Натан глубоко, с облегчением вздохнул, игнорируя сипение в комендантских легких, и зашаркал дальше.
– Ты не торопился, – заметил Повар, втаскивая Коменданта в Натанову спальню.
– Его тело – настоящая развалина! Не знаю, как он вообще умудряется шевелиться.
Дашини вновь открыла дверь и выглянула в коридор.
– У меня в моей комнате есть стимуляторы, которые иногда помогают, но теперь мы их уже не достанем. К тому же на это нет времени. Пошли!
Натан вздохнул. Все, чего он сейчас хотел, это отдохнуть.
– Куда мы идем?
– Пакостить!
Она потянула Натана за руку.
– Подожди!
– Ну что еще?
– Сегодня ночью Беллоуз с Господином отправляются в Маларкои. Беллоуз сказал мне за обедом.
Дашини немного подумала, потом тряхнула головой:
– Ладно, не важно; если это ловушка, мы уже в нее попались. Нельзя попасть в одну ловушку дважды.
Натан даже не подумал о такой возможности – только о том, что это даст им больше времени, – но теперь эта идея неприятно поразила его.
Дашини тем не менее двинулась к двери, и Натан последовал за ней. Вскоре два старика уже шаркали по коридору со скоростью, которую сторонний наблюдатель не смог бы отличить от стояния на месте; Натану, однако, она казалась головокружительной.
Впереди показался патруль жаберников – двое, идущие со стороны комнаты Коменданта.
– Они знают! – ахнул Натан.
– Ничего они не знают, – буркнула Дашини и приложила палец к губам, напоминая Натану, что она предположительно не может говорить.
Жаберники скользнули к ним. Щели на их лицах открывались и закрывались, втягивая запахи Коменданта и Повара. Натан откозырял им Комендантовой рукой:
– Добрый вечер!
Один из жаберников положил ладонь ему на лицо, другой подошел вплотную. Натан не знал, что они ищут или что способны учуять; но, что бы это ни было, жаберники это нашли (или ничего не нашли) и двинулись дальше, больше не обращая на них внимания.
Повар сжал руку Коменданта, и они направились к детской, опустившись на четвереньки, когда потолок коридора стал слишком низким.
– У меня нет ключа, – сказал Комендант.
– Поищи у себя в карманах, – посоветовал Повар.
Дашини оказалась права: в карманах комендантского комбинезона нашлась связка ключей, один из которых, его было нетрудно узнать, открывал дверь детской. Натан протянул его Повару, тот вставил ключ в замок и повернул.
– Застрял!
– Приподними дверь и пошевели ключом.
Дверь открылась, и они протиснулись внутрь.
– Ну, ладно, – проговорил Повар. – Время не ждет!
Дашини в образе Повара прошлась по комнате, сгребая в кучу одни игрушки (вроде «Ноева ковчега» и «перпетуум-мобиле»), те, которые, очевидно, считала бесполезными для своих целей, и время от времени откладывая в сторону другие (лук со стрелами, доспехи), все, что тут было острого. Натан-Комендант вышел в садик, где возле одной стены стояла мишень с воткнутым в нее боевым топориком. Следом появилась Дашини с кучей отвергнутых игрушек. Без малейшего колебания она подошла к краю стены и сбросила
