– Может, лучше сядете за руль? – спросил я.
– Нельзя мне засветиться. Это скандал будет, если орки увидят, что это я на их территории работал. По легенде ты сам себе путь прокладывал.
– Но это же нереально, – я даже рассмеялся, хотя было вовсе не до смеха.
– Всё реально, пока не доказано обратное, – возразил сотрудник КФБ.
– Ну а то, что орки сейчас на нашей территории за нами гонятся, это как?
– А за это они потом ответят. Наша задача убежать, они не наша головная боль. Не трать силы на разговоры, жми на педальку!
Я решил последовать совету, тем более, силы меня уже почти покинули, и тратить их остатки действительно стоило с умом. К тому же мне ещё стало тяжело дышать, а раны в груди болели всё сильнее. Футболка неприятно прилипала к телу, видимо, полностью пропиталась кровью. Сознание грозилось покинуть меня. Если бы Ефим не выбил лобовое стекло, я бы подумал, что оно запотело, настолько сильно помутнело у меня в глазах.
Но я продолжал давить на педаль газа и не отпускал руль, а внедорожник, подпрыгивая на кочках, нёсся по бездорожью. И хоть Ефим не желал раскрывать перед орками своего присутствия, сам факт того, что он рядом, меня успокаивал. Если бы я потерял сознание, и нас догнали, у сотрудника столичного КФБ просто не осталось бы выбора – и ему пришлось бы меня спасать. Пусть не ради меня самого, а ради Егора, но это уже было неважно. А ещё мы были в Смоленской области – это тоже вселяло оптимизм. Вот если бы ещё никто не стрелял в нас из пулемёта.
Очередная очередь прошлась по колёсам, и я сразу же почувствовал, как заносит машину. Я еле удержал внедорожник, чтобы он не упал на бок – при всех его достоинствах, устойчивость не была его сильной стороной.
– Орки в край оборзели! – возмутился Ефим. – Оружие на нашей территории применяют. Но ничего, за всё спросим. Останови машину!
Я выполнил просьбу. Если ехать по полям на дисках ещё хоть как‑то можно было, то уходить от погони – весьма затруднительно. Здоровяк быстро открыл люк в крыше, просунул в него руки и начал накладывать какое‑то заклятие. Какое именно я узнал очень скоро. Ефим создал вокруг машины ледяную глыбу, запечатав нас внутри неё, и пробурчал:
– А вот теперь пусть попробуют нас достать,
– А мы не задохнёмся втроём в машине? – поинтересовался я.
– Не должны, – ответил Ефим и заморозил, а затем разбил, как стекло, часть пола автомобиля, после чего сказал: – Вот тебе ещё и из‑под машины немного воздуха. Но не бойся, если начнём задыхаться, я дыру вверху пробью.
Пока мы разговаривали, орки выскочили из БТРа и побежали в нашу сторону. Ефим перебрался на заднее сиденье, оттуда перекинул в багажник Егора, а потом и сам туда перелез. Стёкла багажника были наглухо затемнены, разглядеть спрятавшегося за задними сиденьями было невозможно. Полицейские подбежали совсем близко и начали стрелять по ледяной глыбе из автоматов. Было неприятно – звук от пуль через лёд передавался металлу машины, и я чуть не оглох. Впрочем, я истекал кровью, поэтому заложенные уши меня волновали не сильно.
Орки стреляли, не переставая, и злились оттого что магический лёд почти не поддавался пулям. Я хорошо видел их реакцию, наблюдая изнутри машины. Если бы не ранения, возможно, меня бы это даже развеселило. Но совсем скоро стало не до веселья. К нам подъехало сразу несколько автомобилей, из них выскочила толпа орков и все они обступили наш закованный в лёд внедорожник. Из толпы выдвинулся невысокий мужчина в возрасте, он подошёл совсем близко к нам и вытянул перед собой руки ладонями вниз. Почти сразу же кисти рук этого орка охватило пламя. Он подошёл к машине и стал плавить наш защитный лёд. Получалось у него это неплохо и быстро.
– Похоже, нашей защите конец, – сказал я.
– Минуту продержится, – спокойно ответил Ефим.
– А что нам даст эта минута? Почему никто…
Договорить я не успел, так как услышал рокот вертолётного двигателя и, похоже, не одного. Одарённый орк на секунду отвлёкся, но потом с ещё большим усердием продолжил уничтожать нашу защиту. Полицейские прикрыли его, обступив полукругом. Они держали оружие наготове и, казалось, всерьёз собирались драться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне к этому времени стало ещё хуже, слабость была невероятная, но терять сознание не хотелось. Как минимум любопытство заставляло меня держаться – очень уж хотелось самому увидеть, чем это всё закончится.
Долго ждать не пришлось. Уже через несколько секунд вокруг нашей машины загорелась земля – ярким ровным пламенем. Стена огня быстро выросла примерно до двух метров и держалась на этом уровне. Получилось так, что мы во внедорожнике и пытавшиеся до нас добраться орки оказались внутри огненного круга диаметром примерно десять метров.
Примерно полминуты ничего не происходило – мы просто находились внутри этого круга и смотрели на огонь. Затем земля сотряслась, да так, что внедорожник подбросило примерно на метр, а большая часть полицейских не удержалась на ногах и попадала. Таких подземных толчков произошло три – с интервалом в десять секунд.
И снова затишье. Я заметил, как полицейские закрывают руками лица и отворачиваются от огня, и обратил внимание, что наша ледяная глыба, защищающая машину, стремительно тает. И сразу же представил, как должно быть жарко бедным полицейским. Все они давно побросали оружие.
Как же мне хотелось продержаться и увидеть, чем всё закончиться, но силы таяли и таяли. Однако я успел. Я увидел, как сквозь огненную стену как ни в чём не бывало проходят трое мужчин. По центру шёл Милютин, справа от него незнакомый мне здоровяк с огненно‑рыжей бородой и такой же шевелюрой, слева – неприметного вида сухонький и невысокий старичок в тёмных очках, тоже мне незнакомый. Лица у всех были недовольные.
Глава 19
Те орки, что ещё держались на ногах, побросали автоматы и подняли руки. Маг руки не поднял, но защищавшую нас ледяную глыбу плавить перестал. И тут мне стало ещё хуже, захотелось просто закрыть глаза и не шевелиться. Казалось, что вот‑вот я потеряю сознание. Видимо, организм понял, что он уже практически спасён, и решил тратить силы на сохранение жизненной искры, а не на удовлетворение любопытства.
Но я решил, во что бы то ни стало оставаться в сознании, и каким‑то чудом ещё держался. Правда, сил хватало лишь на то, чтобы держать открытыми глаза. Голову держать я уже не мог, поэтому откинул её на подголовник. И ещё я почти не дышал. В груди всё болело настолько сильно, что каждый вдох и выдох давались невероятно тяжело.
Рыжий здоровяк достал что‑то из кармана, подошёл к одарённому орку и сунул это ему под нос. Судя по всему, это было какое‑то удостоверение. Орк развёл руками и что‑то сказал. Затем здоровяк продемонстрировал удостоверение всем остальным оркам, после чего спрятал его в карман, а затем убрал огненный круг. И сразу же увёл всех орков подальше от машины.
Милютин и старичок тем временем подошли к внедорожнику. Иван Иванович открыл водительскую дверь и спросил меня:
– Живой, я так понимаю?
– Ранен, – ответил я. – Сильно.
– Это дело поправимое, – сказал старичок и наработанными движениями лекарских рук начал водить вдоль моего тела, считывая информацию о моём состоянии.
Проведя ладонями от головы до ступней и обратно, старичок сказал:
– Искра в порядке – это главное. И на удивление много жизненной энергии, хотя по внешнему виду не скажешь. Ну‑ка, молодой человек, откиньтесь максимально с сиденьем назад. Мне надо осмотреть ранения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если бы лекарь не прибыл с Милютиным, я бы сильно засомневался в его квалификации. Я еле держался, чтобы не потерять сознание, а старик уверял, что во мне много жизненной энергии. Нащупав слева от сиденья рычаг регулировки, я надавил на него, и сиденье начало переходить в горизонтальное положение.
Лекарь дождался, пока я откинусь на спину, после чего приложил ладони к моей груди в области ран. Его лицо сначала напряглось, затем вытянулось в удивлении, потом старичок замотал головой, словно пытался вытрясти из неё информацию, которую был не в силах переварить, и в итоге воскликнул:
