какой-нибудь тюрьме.
Марция. Попробуйте один день.
Не отвечая, Лоунсом в упор смотрит на нее. Марция продолжает:
— А что, если вам дадут билет на самолет до Флориды? Он будет лежать у вас в кармане, и если только...
По-прежнему ничего не говоря, Лоунсом пристально смотрит на Марцию. Она ему явно нравится. Ее этот дерзкий взгляд слегка волнует и тревожит. Наконец, словно делая большое одолжение, Лоунсом соглашается.
Лоунсом. Ну ладно... Один день попробую!
Джеффрис (распахивая перед Лоунсомом дверцу машины). Влезайте. Марция, отвези его в гостиницу. Сними номер и... (смотрит на небритую, подозрительную физиономию Лоунсома) приведи его немного в порядок.
Лоунсом усаживается рядом с Марцией, которая брезгливо отодвигается от него.
В тот же день.
Номер гостиницы в Пикетте. Небольшая комната. Двуспальная крашеная металлическая кровать, стол и стулья в викторианском стиле. Больше в комнате ничего нет.
Возле чемодана Лоунсома — Марция. Самого Лоунсома не видно, но через полуоткрытую дверь из ванной доносится его голос. Он негромко напевает непристойный куплет на мотив песенки «Утром буду вольным я».
С брезгливым видом Марция открывает его потрепанный чемодан. Она вытаскивает оттуда немудрый багаж — скаковой бюллетень, начатую бутылку дешевого виски, давно не стиранную рубашку, ключ для открывания пивных бутылок, бюстгальтер, который она тут же бросает в мусорную корзину, и пару грязных носок.
В дверях появляется голый по пояс Лоунсом.
Лоунсом. Хотите послушать новый куплет?.. Я только что сочинил!
Марция. Может быть, вы закроете дверь?..
С подбородка Лоунсома капает мыльная пена. Он еще не кончил бриться. Слова Марции производят на него обратное действие. Он иронически бросает:
— Боже мой, какие мы нежные!..
И, как ни в чем не бывало, входит в комнату, стирает с лица остатки мыла, садится на кровать, берет бутылку и пьет.
Марция. Этот ваш... э-э... гардероб. Может быть, лучше отправить его в стирку?
Лоунсом. Нет... я сам постираю. И тогда смогу отправиться в путь, как только захочу.
Предлагает ей бутылку.
Марция. С утра? Так рано?
Лоунсом (похлопывая по кровати). Идите-ка сюда, и мы с утра сможем поближе с вами познакомиться.
Марция. Знаете, нам пора уже идти!
Лоунсом. Бьюсь об заклад, что ни один мужчина еще не приглашал вас посидеть с ним на кровати в гостинице.
Марция. Ну, знаете ли!..
Выходит из комнаты. Он с видом знатока смотрит ей вслед оценивающим взглядом.
Все тот же день.
Радиостанция в Пикетте. Здание, похожее на обыкновенный коттедж.
Маленькая комната.
Уже побритый и немного почищенный, Лоунсом бренчит на своей гитаре. Входит Марция с листом бумаги, на котором напечатаны слова: «Следите за часами. Осталось три минуты!»
Лоунсом подмигивает ей.
Лоунсом. «Утром буду вольным человеком — до самой своей смерти». Леди, или, впрочем, кажется мне, нужно сказать, девушка, главная начальница этой самой передачи, сунула мне сейчас под нос бумажку. В ней написано, что мне осталось выступать всего три минуты. Вот почему я против работы! Работа всегда связана со словом «спешка». В моем родном городке Риддле у меня был кузен Гарри. Так вот, все мы его звали кузен Харри[14], потому что он вечно куда-то торопился. В конце концов, как-то раз он споткнулся на лестнице, проехался по ступенькам и сломал свою глупую шею. На его могиле мы сделали надпись: «Он так торопился, что не мог дождаться, пока попадет сюда!» (Смеется.) Да... я еще собирался спеть куплет о том, как хорошо, когда утром женщина свободна. Готов поспорить на что угодно, вы все мечтаете иногда о том, чтобы не думать о грязной посуде, чтобы ворчливые мужья поскорее убрались на работу. Они ведь вечно грызут вас за каждую мелочь. А все почему?.. Потому что у них не хватает духа поцапаться с хозяином. А как думаете вы, девушки?
День. Один из домов в Пикетте.
Идет передача «Лицо в толпе». При последних словах Лоунсома жена кивает головой.
Жена. Истинная правда!
Сердито сверлит мужа глазами, но тот старательно избегает ее взгляда. Не желая ссориться, торопится уйти.
Муж. До свидания, дорогая! Я опаздываю на работу.
Радиостанция в Пикетте.
Лоунсом. Не люблю говорить против нашего брата, но ни разу еще я не встречал мужчины, который понял бы, как тяжело приходится женщине! Мужчины думают, что стоит ополоснуть тарелки водой — и все в порядке. Но они никогда не видят, как вам приходится чистить кухонную раковину или соскребать с плиты накипь от яблочного сока или мясного соуса.
День. Еще один дом в Пикетте.
Кухня. Стоя на коленях возле плиты, хозяйка чистит духовку.
Хозяйка. И откуда только он все это знает?
Радиостанция в Пикетте.
Лоунсом. Вот мои три минуты и истекли. Теперь старый арканзасский бродяга Лоунсом Родс снова отправится в путь. Снова пойдет он бродить по дорогам, оплакивая свою горькую судьбу... Завывает ветер, а я бреду, не зная куда... один-одинешенек... И там, где пустят меня спеть свою песенку, я повешу на гвоздь свою шляпу, сниму ботинки — там у меня и дом... Развлекал я вас сегодня достаточно. Теперь послушайте песенку... (Поет.) «Я бреду по дороге, на душе у меня тяжело... Я бреду по дороге — на душе у меня тяжело. Не хочу, чтобы это так продолжалось и дальше...»
Главная контора радиостанции. Одновременно эта комната служит и приемной.
У стола Марция разбирает большую пачку писем. По другую сторону сидит Джеффрис. Он в приподнятом настроении. На столе безмятежно спит Лоунсом.
Некоторые письма вызывают у Марции раздражение. Читая очередное письмо, она возмущается, хотя и понимает, что это смешно.
Марция. Послушайте-ка, вот это письмо! «Дорогой Лоунсом, хотя я никогда в жизни вас не видела, я твердо уверена, что вы святой человек».
Раздается особенно громкий храп Лоунсома. Он чему-то улыбается во сне.
Марция. «Только святой способен так понять все тяготы домашней хозяйки, как вы понимаете их»... (Конверт выскальзывает у нее из руки.) Все они пишут одно и то же!.. Лоунсом Родс — первый, кто их понял в Пикетте!.. Им понравился его голос, понравилась его гитара, понравились его идеи... (Сердито фыркает, бормочет.) Знали бы они его идеи!
Джеффрис. Меня не проведешь. Ты им гордишься!
Звонит телефон. Джеффрис снимает трубку.
Марция. Во всяком случае, за все время, как ты владеешь станцией, никогда еще не приходило столько писем.
Джеффрис (в трубку). Привет, Вэйн!.. Так вам понравился этот парень?.. О’кэй... я полагаю, что мы сможем выделить время для передачи вашей рекламы... ну например, три раза в
