Тогда, конечно, никто не знал о повязанных, а потому никто, включая меня самого, не принял это всерьёз. Но я всё же задумался и принялся искать такие места, вычислять нужные дни. Второе оказалось просто: подошли праздники колеса года — те, что связаны с продолжительностью солнечного дня, — и некоторые крупные праздники, а вот с местами пришлось повозиться. Но я искал их, много лет искал, и в том месте, где заинтересовавшее меня чувство проявлялось сильнее всего, построил себе тот самый особняк, где мы находимся сейчас.
Я долго собирал истории, легенды, сказки, пытаясь выстроить единую картину. Это было простое хобби, но Разлом всё изменил. Во многом именно собранная мной информация помогла мне адаптироваться здесь достаточно быстро, а после я продолжил свои изыскания. Вот, можешь забрать это к себе. — Александр указал на коробку с аккуратно уложенными папками. — Надеюсь, ты разберёшь мой почерк: довольно скоро после Разлома пришлось писать исключительно от руки. Тут всё, что мне удалось собрать, но сперва я хочу обратить твоё внимание на несколько интересных моментов.
Источающий безмерное довольство собой Миша вошёл в выделенную им с Максом спальню после полуночи, когда тот, не меньше друга довольный проведённым днём, сидел, погружённый в бумаги. А погружаться было куда! Исследования Александра касались преимущественно нечисти, но, наложив их на уже известное Максу, можно было сделать несколько весьма рискованных выводов.
— Что, если наш Разлом не первый? — спросил он друга.
От такого вопроса собравшийся в ванную Миша замер и, медленно сложив собранные вещи на кровать, внимательно осмотрел Чтеца.
— Представь, что когда-то люди и нечисть жили в одном мире и творили какое-то особенное колдовство, но потом что-то случилось и произошёл Разлом. Нечисть и большая часть колдовства осталась с одной стороны, а люди — с другой. А сейчас произошёл второй Разлом и нас выкинуло к ним, или почти к ним.
— Звучит странно. — Следом за вещами на кровать опустился и Миша.
— У меня есть основания так думать, но, конечно, очень сомнительные. — Нужно было читать дальше, больше, искать любые следы, позволяющие доказать: всё именно так. — Но представь себе, если это правда, значит, после первого Разлома в самом деле сохранились оба мира, и в нашей истории не осталось никакого следа катастрофы. Значит…
— Значит, это можно считать доказательством того, что люди по ту сторону Разлома в самом деле в полном порядке, — перебил Бессмертный. — Просто колдовство для них стало такой же сказкой, как для нас были кикиморы.
— И не только. — Чтец указал на свою тетрадь с заметками. — Если это так, значит, то знание, которое мы получили во время Разлома, было правдиво. Но всё ещё непонятно, кто или что стояло за этим и откуда взялись вампиры.
Однако эта часть, похоже, мало заинтересовала Бессмертного.
— Как думаешь, — тихо спросил он, — могли бы мы вернуться назад?
Макс только вздохнул, оставляя этот вопрос без ответа. Конечно же нет, и то, что никто из нечисти никогда открыто не появлялся в их мире, было тому доказательством.
19. Брат и сестра
Спустившись в библиотеку на следующий день, Макс не нашёл там ни Миры, ни Насти. Не нашлось их там и на следующий день, и на день после. Мастерицы умело скрывались от глаз Чтеца: должно быть Мира, переварив смущение, решила, что не готова испытать его снова. А может, они прятались вовсе не от него, а от Изабеллы, успешно сводившей с ума половину особняка.
Глаза Анны метали молнии, стоило ей только услышать имя вампирши, Кролик бежал от неё, как от огня, Миша, словно ушибленный, вздрагивал каждый раз, когда она, незаметно подкравшись, выпрыгивала из-за углов. Рома внезапно увлёкся очередным улучшением Ласточки, да и сам Макс, чувствуя себя не слишком комфортно в обществе вампирши из Кровавой Короны, был бы не против куда-нибудь деться.
Казалось, подобное внимание доставляло Изабелле несравненное удовольствие. Макс был готов поклясться, что она с нетерпением ждёт каждого приёма пищи, чтобы, булькая залитой в непрозрачный пакет кровью, позволять нескольким каплям липкой красной жидкости стечь по её губам и, оставив багровый след на подбородке, упасть на белую скатерть. К счастью, вампирша ела лишь раз в три дня. Всё остальное время она просто сидела за столом вместе со всеми и активно досаждала вызывающим поведением и неудобными вопросами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так что угрожающе? — встретившись с отчаянным взглядом Лёни, повторила она теперь. — Ну, я не услышала, ну скажи, Зай!
— Меня зовут Кролик, — буркнул несчастный, но Изабелла, залившись игривым смехом, погрозила ему пальцем.
— Я знаю, что тебя зовут Лёня! — Она широко улыбнулась, демонстрируя клыки, и по слогам, словно пробуя слово на вкус, проговорила: — Ле-о-нид! Но для меня ты самый настоящий Зая!
Кролик покосился на Осьминога полным мольбы взглядом, но, прежде чем Женя успел сказать что-либо, Макс заметил, что Изабелла тоже смотрит отнюдь не на них. Вампирша игриво поглядывала на Врача, а тот, словно не заметив развернувшегося прямо рядом с ним безобразия, о чём-то говорил с Александром. Чтец вздохнул.
Закончивший есть Александр аккуратно промокнул уголки губ салфеткой и, торжественно поднявшись на ноги, трижды хлопнул в ладони, прося внимания. Кролик подпрыгнул на месте.
— Дорогие друзья! — излучая бесконечное довольство, начал Александр. — Смею надеяться, все вы проводите время в этом доме не только приятно, но и полезно для себя. Тем не менее я вынужден просить вас ненадолго отвлечься от вашего досуга. — Он взял драматическую паузу, многозначительно оглядывая каждого из собравшихся. — До нового года осталось всего полторы недели, и, несомненно, мы достойно встретим его. Но уже завтра наступает время праздника, особенно важного в этом доме. Возможно, некоторые из вас и без меня знают, чем особенен завтрашний день, но…
— О, я знаю, знаю! — Изабелла вскинула в верх руки и, судя по тому, как шевельнулась скатерть, и ноги тоже. — Это Йоль, да?
По лицу Александра пробежала целая гамма чувств, начиная с раздражения и досады, заканчивая удивлением и уважением.
— Удивлён, что именно вы знакомы с этим словом, Изабелла, — признался он. — Обычно этот день важен для повязанных с нечистью и просто тех, кто живёт близко к ним.
— Да, я… — начала было вампирша, но голос Александра стал громче и твёрже. Хозяин дома не собирался позволить ей перебить себя вновь, и Изабелла, растерянно моргнув, затихла, впрочем, без тени недовольства на лице.
— У этого времени много имён, Йоль — одно из них, — объяснял хозяин дома. — И это не удивительно, зимнее солнцестояние — важный момент для всех обитателей и нашего мира, и мира нечисти. Один из дней, когда граница между мирами истощается и в наш мир выходят удивительные существа, одна встреча с которыми может стоить целой жизни и при этом быть величайшим благом. — Он мечтательно улыбнулся. — В такие дни вершится великое колдовство и происходят великие события, такие, как Разлом. Нет лучшего дня, если вы замыслили совершить нечто великое, а потому завтра нас ждёт воистину великий ужин и замечательный вечер в общем кругу. Достанем гитару… Кто-нибудь, кроме меня, играет?
Осьминог поднял руку. Александр с уважением кивнул.
— Замечательно! Будем есть, петь и радовать духов. Откроем пару бутылок из моих старых запасов, и, кто знает, может и к нам заглянут особые гости. — Он многозначительно посмотрел на Мишу. — Иногда они это делают.
— Каких гостей он имел в виду? — спросил друга Макс потом, когда, закончив с обедом, они покинули столовую.
Бессмертный пожал плечами.
— Кого-то из нечисти. — Он ненадолго замялся, а потом вдруг признался: — Я говорил с ним о Мирке недавно, она разрешила. То есть не совсем о Мирке, а о нечисти, к которой можно обратиться за, ну, необычной помощью. Александр сказал, что сегодня может быть шанс. — Бессмертный нахмурился. — Очень сложно, когда ничего нельзя рассказать. Я надеялся уговорить Мирку, но она упёрлась.
