шины – Пол еле успел отпустить педаль газа, – зашуршал гравий. Колеса, которые выехали из ничего на каменистое поле, разбрасывали камень во все стороны. Лобовое стекло треснуло насквозь, грузовик подпрыгнул – один раз, – и на экран потоком хлынул красный текст. Но свет, проникавший в окна, больше не был серым и казался довольно тусклым. Неяркий желтоватый электрический свет, совсем не разгонявший тьму. Мегагрузовик загудел сам собой, и Нона услышала только этот звук, его эхо, и пронзительный вопль. Затем она осознала кое-что еще; что-то дергало ее верхние, средние и нижние мысли разом. Она чего-то хотела. Она не понимала толком чего, но по настойчивости это желание сравнимо было с желанием посетить туалет.
– Фары, – сказал кто-то, – включите.
Пол, шатаясь, поднялся и направился к задней части кабины, открыл дверь.
– Мы выровнялись, – сказала Пирра, – мы на ровном месте.
Труп принцессы тоже поднялся.
Она наклонилась над водительским сиденьем и всмотрелась вперед сквозь электрический свет. Потом вдруг поймала себя на том, что пытается что-то сказать. Пошла за Полом.
– Где мы? – спросила Пирра. – Опять в туннеле?
Нона почувствовала, как сильные, гибкие руки Пирры обвиваются вокруг нее, поднимают с водительского места, почувствовала, что вся мокрая от пота и что это ее смущает, что тепло рук Пирры кажется очень далеким. Руки Пирры были далеки. Она едва могла вспомнить, как шла, сдвигалась на сиденье, вела машину. Она была благодарна за то, что ее несут. Она почувствовала, что ее подняли, услышала многочисленные голоса:
– …забыли проверить двигатель. Столкновение, топливные элементы…
– Правильно? Вывих, а не перелом.
– Танергия, – сказал кто-то еще, – я сразу ее почувствовала. Как теплый душ.
– И давно ты была в теплом…
Раздался пронзительный лай. Лапша. Нона чувствовала себя очень слабой и была рада услышать Лапшу. С громким скрежетом отворилась раздвижная дверь.
– Раз, два – подъем!
Загрохотал металл. Нона изо всех сил попыталась выпрямиться и открыть глаза, и она увидела черноту за дверью, и услышала шипение, когда вода начала закипать на бортах, и ощутила порыв ледяного воздуха – черного, холодного, пахнущего пылью, самого черного и холодного на ее памяти.
Принцесса спустилась на платформу. Встала на гравии, подсвеченная фарами, и сказала:
– Милый дом.
Пирра с грохотом протопала на платформу. Нона подняла глаза: они стояли на дне огромной скальной шахты, где-то наверху виднелся крошечный квадратик света. Пар рвался из грузовика наверх. За мутной белой субстанцией открывался темно-синий ночной простор – это был космос. Она знала, что ей должно быть холодно, ее тело ощущало холод, но это было скорее воспоминание об ощущении, чем само ощущение.
Пол, который шел рядом с Пиррой, уставился на узкую спину стоящей принцессы и спросил:
– Гидеон, где мы?
– Верхний уровень, площадка для шаттлов. Ровно посерединке.
– Молодец, Нона, – сказал Пол.
Нона не чувствовала, что сделала что-то заслуживающее похвалы. Она просто сидела за рулем и почти сдалась.
– Я не специально, – мрачно сказала она.
Пирра сказала:
– Ни один ликтор не добился бы такой точности. Я не уверена, что Джон… не уверена, что Джон, точка. Мы с Гидеоном не смогли бы этого сделать. Правда, в мое время этой площадки не было, ты приземлялся на станции, из которой они сделали тюрьму, и спускался оттуда на лифте. Но что такое мы видели в Реке? Это не номер Седьмой.
Принцесса Кириона Гайя отошла от них на несколько шагов и словно бы плыла во мраке, похожая на призрака в белых одеждах. Не оборачиваясь, она обнажила клинок.
– Тихо, – велела она.
Лапша ее проигнорировала – она лаяла в грузовике, как всегда делают собаки, чувствующие угрозу. Остальные послушно помолчали несколько секунд.
– Я ничего не слышу, – ровно сказала Пирра.
– Я тоже, – сказал Пол.
Кириона издала звук, который прозвучал почти весело, и сказала:
– Хорошо. Я пошла. Идите за мной, или, вероятно, умрете. – Прохрустела по гравию и исчезла из поля зрения.
Пирра и Пол переглянулись. Пол снова вскарабкался наверх и что-то сказал людям. Произошел короткий разговор – слух Ноны стал очень нечетким, и она не смогла разобрать ни слова, но никто не кричал, – а потом Пол спрыгнул вниз, а пандус пополз наверх. Пирра перехватила Нону поудобнее и вместе с Полом пошла за трупом принцессы.
– Страсти не пойдет? – спросила Пирра.
– Она должна оставаться с Эйм, а Эйм контузило во время аварии. С ними все будет в порядке.
– Честно говоря, я надеялась на вторую пушку. Как дела у Шестого? Твоя… Юнона…
– Мы вне радиуса воздействия Зверя. Танергии полно. В грузовике несколько высококвалифицированных некромантов и собака. Волнуйся лучше о нас.
– А я и волнуюсь, – сказала Пирра.
Шли они долго. Ноне очень хотелось спать, но она боялась засыпать. Позвоночником она ощущала все тот же странный настойчивый позыв или боль. Она смутно отметила, что Пол и Пирра больше с ней не говорили. Они не разговаривали и друг с другом, просто медленно шли в темноте. Раньше Пирра развлекала бы ее, отпускала дурные шутки и говорила что-то вроде: «Детка, еще минутка, а потом ты понесешь меня». Кажется, они не думали, что Нона в сознании, хотя у нее были открыты глаза.
Единственный раз, когда кто-то заговорил, это была Пирра. Она вдруг сказала:
– Темно, как в заднице.
– Да, – согласился Пол, как будто это было невероятно остроумное замечание.
– Вспоминаешь атмосферу Девятого дома?
– Не-а.
– Надо бы сказать Анастасии, что гирлянда лампочек ничего бы не испортила. Могли бы сделать их в виде черепов, в фирменном стиле. Правда, она всегда говорила, что череп – самая скучная кость.
Они шли дальше, и Нона чувствовала, что боль становится сильнее, а еще чувствовала что-то одновременно знакомое и неприятное, что извивалось где-то впереди. Она потянулась к этому мыслями. Много маленьких штук, которые она уже видела раньше, но совершенно не хотела видеть снова. Перед глазами плыли серые тени, и ей показалось, что она увидела профиль Пирры, – она на самом деле увидела профиль Пирры, потому что становилось светлее. Они шли к свету: холодное белое зарево в конце туннеля становилось все ближе.
Они вошли в комнату. Это оказалась большая круглая комната со стенами из темного камня. В арочных нишах в стенах сидели скелеты в темных бесформенных одеяниях. Нона разглядела все это в свете мощного электрического фонаря, похожего на фару грузовика. Фонарь лежал на полу и отбрасывал во все стороны длинные угловатые тени. Принцесса-труп Кириона Гайя стояла посередине комнаты с обнаженным клинком, наполовину мокрым и красным от крови. Вокруг нее валялись в нелепых позах трупы. Нона разглядела шесть или семь, закутанные в черное, как и скелеты. В глубине комнаты стояла
