иностранной рабочей силы. Однако эти подпольные движения Сопротивления на оккупированных территориях не только часто отслеживались нами, но и в них проникали наши собственные шпионы. Были даже случаи, когда группы Сопротивления находились под совместным «руководством» англичан и нас, и иногда у нас была возможность «заказывать» из Англии необходимое нам радиооборудование, а также валюту и взрывчатку (она, кстати, была по качеству лучше нашей), которые сбрасывались на парашюте. Иногда уходило не более десяти дней на то, чтобы сделать заказ и получить необходимые материалы, которые сбрасывали на парашюте на оккупированные территории. Таким образом британская разведка стала моим безотказным валютным резервом. Суммы, полученные мной таким способом, доходили до миллионов, хотя всякий раз, когда англичане обнаруживали такое предательство своих агентов в зарубежных движениях Сопротивления, они без колебаний ликвидировали их.
Ситуация с иностранной валютой и золотым резервом рейха всегда была очень напряженной, и разведка начала довольно рано подделывать фунтовые купюры, банкноты и золотые рубли, необходимые для своих нужд. Потребовались два года, чтобы подделать так называемую жиронепроницаемую бумагу, необходимую для выпуска английских фунтов, и два бумажных комбината — один на Рейне, а другой в Судетах — занимались исключительно этим. Чрезвычайно сложный процесс гравировки можно было начать лишь после того, как были определены 160 главных идентификационных признаков. Затем к этой работе были привлечены самые квалифицированные граверы Германии, приведены к присяге о неразглашении тайны и приступили к работе в три смены. Профессора математики с использованием сложных формул вычислили систему проставления регистрационных номеров на британских банкнотах, так что наша продукция всегда опережала продукцию Банка Англии на сто или двести банкнот. Эти подделки были такими точными, что даже самый осторожный кассир в банке ничего не заподозрил бы.
Был разработан план отправить в Великобританию бомбардировщики, которые вместо бомб сбросили бы тонны поддельных банкнот фунтов стерлингов, которые наводнили бы страну. Можно себе представить, какой был бы результат. Правительство, вероятно, было бы вынуждено изъять все банкноты казначейства из обращения, что, помимо сопряженных с этим расходов, сильно перегрузило бы управленческий механизм. Население было бы совершенно сбито с толку и утратило бы доверие к Банку Англии. Однако от этого плана пришлось отказаться, так как небо над Великобританией было слишком хорошо защищено, а ситуация с топливом была критической.
Мы уверились в техническом совершенстве нашего производства банкнот фунтов стерлингов, когда в конце 1941 г. один из наших людей поменял большое количество пяти— и десятифунтовых купюр в Швейцарии. Он смело обратился с просьбой проверить их подлинность, сказав, что купил их на черном рынке. Банк Англии изъял около 10 процентов банкнот как подделок, но остальные подтвердил как подлинные купюры. Это послужило знаком переходить на массовое производство. Однако мы использовали такие купюры очень экономно. Кальтенбруннер по своим собственным соображениям стремился использовать их для покупок на черных рынках оккупированных стран. Но на это был наложен запрет, так как это поставило бы под угрозу нашу собственную валютную ситуацию: Рейхсбанк был бы вынужден покупать наши фальшивки и обменивать их на золото и твердую валюту.
Я сам использовал эти банкноты для финансирования различных дел за границей в тех случаях, когда я знал, что мне придется иметь дело с хладнокровными и корыстными бизнесменами. Поддельные деньги также широко использовались в торговле контрабандным оружием, которой занималась разведслужба. Везде, где существовало движение Сопротивления, — в Италии, Греции, а также Франции, — торговля таким оружием процветала, и мы могли достать английское или американское оружие на наши поддельные купюры. Большинство оружия было автоматическим стрелковым, и мы использовали его в борьбе с партизанскими отрядами. По иронии судьбы партизаны продавали нам то самое оружие, которое мы использовали против них.
Операция по производству этих поддельных банкнот проходила под кодовым названием «Акция Бернгарда». В 1945 г. из-за «Акции Бернгарда» Банк Англии был вынужден начать печатать новые пятифунтовые купюры и изъять все старые из обращения.
К сожалению, гораздо чаще большое количество денег тратилось впустую на неосуществимые фантазии и «блестящие» идеи руководителей государства. Их воображение стало еще более непредсказуемым и оторванным от реальности, когда военная удача отвернулась от Германии. Но приказы оставались приказами, и я часто был вынужден отвлекать своих самых ценных технических работников от выполнения их серьезных заданий для работы над какой-нибудь сумасшедшей идеей.
Министр пропаганды Геббельс создал всеохватывающую мониторинговую службу, которая снабжала главным образом его министерство подходящим материалом для пропаганды на вражеские территории. Эта служба, в которой наблюдателями работали иностранцы, была, разумеется, благодатной почвой для вражеских разведслужб и поэтому находилась под постоянным и всесторонним контролем гестапо. Мой подход к этому был осторожным и был сопряжен с огромной терпеливой и кропотливой работой, ценную помощь в которой мне оказывал заместитель министра пропаганды Науманн, который тоже пользовался полным доверием Гиммлера. Будучи энергичным человеком, Науманн полностью отождествлял себя с задачами разведслужбы, и на самом деле он был единственным, кто мог сравняться со своим шефом в искусстве вести полемику и противостоять ему (Вернер Науманн был арестован британскими властями в январе 1953 г. вместе с шестью другими нацистскими руководителями на том основании, что они пытались захватить власть в Германии, и был освобожден в июле того же года). Время от времени ему удавалось нейтрализовать бурные нападки Геббельса на меня лично.
В 1943 г. мы с Геббельсом разошлись во взглядах по вопросу обращения с церквями. Я предостерегал Гиммлера от того, чтобы слепо поддерживать антицерковную кампанию Геббельса и Бормана, потому что как предполагаемый преемник Гитлера он потеряет всякое потенциальное доверие за границей, как только позволит втянуть себя в нее. Под влиянием Геббельса это дело осенью 1943 г. дошло до того, что Гитлер начал всерьез рассматривать вопрос об отправке папы римского в ссылку в Авиньон. В подробных отчетах я пытался изложить огромные негативные последствия, проистекающие из такого шага, и указывал, что это дискредитирует Германию в глазах всего мира. Наконец Гиммлер согласился с моим мнением и поднял этот вопрос в разговоре с Гитлером, который дал ему довольно разумный ответ: «Если полные церкви делают вклад в поддержание единства немецкого народа, я не могу возражать против этого ввиду той нагрузки, которая ложится на него в такой войне, как эта».
Неудачи сыпались на нас одна за другой в 1943 и 1944 гг.: капитуляция наших армий в Сталинграде, разгром нашей африканской армии в Тунисе, высадка союзников на Сицилии, падение и арест Муссолини, капитуляция Италии в 1943 г. и, наконец, вторжение Франции в 1944 г. — все это подтверждало тот анализ ситуации, который я сделал для Гиммлера в Житомире в августе 1942 г.
Памятуя
