— Сьеерж, чем я могу помочь? — моей головы и плеча осторожно коснулись осторожные руки. — Тебе нужны какие-то лекарства?!
— Нормально, — поспешил я успокоить мою напарницу. — Сейчас немного полежу, переход, разные ракурсы обзора и вообще… Даже для пилота это через чур экстремально.
— Ох, спасибо вседержителю космической бездны, — облегченно прошептала Луара, приятно перебирая пальцами мои волосы на голове. — Я так испугалась… Знаешь, я даже больше испугалась, когда ты ответил оттуда… Потом до меня дошло, что если бы я туда попала, то просто умерла бы от страха. И я испугалась еще больше.
Первое, что я увидел — это большие, горящие каким-то бесовским любопытством глаза девушки. Мой взгляд ее, несомненно, смутил, и она резко отвела глаза, а короткая шерстка на ее руках встала торчком. Уточнять нюансы поведения Лу я не стал, а просто начал облачаться в импровизированный скафандр.
— А как оно было там? Внутри? — спросила Луара, как-то неохотно, будто отгоняя свои мысли или пытаясь перевести разговор в нейтральное от какой-то темы русло.
— Да сносно, как будто в симуляторе каком-то, — ответил я. — Непривычно просто, постоянные конфликты восприятия, устал я, как будто всю сессию в один день сдал.
— Жутко, — тихо ответила Луара, даже не уточнив, что такое «сессия». — Я бы не смогла.
Пока я закупоривался в свои «доспехи» у меня появилась мысль, что теория энергожизни обитателей корабля подтверждается моим приключением со скафандром. Глаз, который мне лично напоминал орудийный «зрачок» походил на какой-то порт приема и выдачи информации. В таком случае челноки тоже вполне могли иметь не физический, а информационный вход для экипажа. Тогда и спасательные капсулы без систем жизнеобеспечения вполне становились на свои места в этой мозаике. Вход-выход, как я и полагал, нашелся довольно быстро. Стоило лишь мне осознанно пожелать попасть на борт челнока, как в опоре оправы «драгоценности» возник «зрачок» и появилось уже знакомое чувство дискомфорта. Правда, порт входа-выхода выглядел раз так в десять крупнее того, который я видел на скафандре.
— Похоже, у него значительно больше пропускная способность, — задумчиво предположила Луара.
— Попробуем? — спросил я, слегка загипнотизировано глядя в «глазок».
— Ни за что! — неожиданно пискнула девушка.
— Почему? — удивился я. — Со скафандром же получилось.
— Я боюсь, — сдавленно призналась моя спутница.
— Ладно, я пошел, — пожал я плечами. — Надеюсь, тебя не смущает мой обнаженный вид…
Челнок оказался не большой, но уютненький. Я успел только бегло заглянуть в часть помещений, как передо мной всплыл шарик с обеспокоенной мордашкой Луары:
— Сьеерж, как у тебя дела? — спросила Милашка.
— Нормально, — ответил я, — по-спартанки, конечно, но может, тут все в стены встроено.
— Мне тут не по себе, может, ты вернешься? — неуверенно попросила девушка.
— Ну как-то вот сразу только зашел и уже обратно? — улыбнулся я. — Я хотя бы в рубку заглянуть хотел. Интересно, знаешь ли, как тут все устроено. Даже если я ничего и не пойму, потом просто спать спокойно не смогу. В рубку и обратно, идёт?
Луара хмуро прянула ушами, что могло означать как утверждение, так и отказ. Но я мыслями уже витал в рубке. О том, что это рубка я угадал раза с третьего, проходя все помещения небольшого кораблика в очередной раз. Просто все остальные мне показались совершенно не подходящими, хотя, ну что я мог знать о построивших это изделие разумных существах. Может, по их пониманию в ходовой рубке челнока должна располагаться ванная или какие-нибудь банно-прачечные шайки-лейки. Выбранная мной комната, в отличие от прочих, оказалась идеально пустым помещением. Но ведь для чего-то его тут оставили.
— Ну и как тут принято управлять кораблем? — подумал я «вслух». — Где пилотские причиндалы?
Ответом мне стал всплывший информационный пузырь, набитый сверх всякой меры обычными для местных обитателей светящимися и искрящимися бусинами. Разобраться с ними без Енота я даже не попытался. Скорее всего, этот челнок имел своего рода автоматическое управление, которое можно было осуществлять, валяясь, к примеру, на диване. Но вот опробовать его я пока не спешил.
— Явно не боевая машинка, — немного разочарованно сказал я вслух. — Мало ли что случится, всегда желательно иметь альтернативное ручное управление. А это что за бардак ширпотребовский?
После моих слов посреди комнаты вспух небольшой бугор, тут же распустившийся в некое подобие кушетки. Раз уж приглашают, надо пробовать. Приняв меня, «кушетка» слегка изменила наклон, прогнулась под мои формы и, вспучившись со спины и боков, обняла меня мутным пузырем. Руки слегка приподнялись подлокотниками, и под ладонью одной руки возникла шероховатость, различаемая пальцами, как кнопки, риски или какие-то панельки, а другую руку обтянуло нечто, напоминающее перчатку или, может быть, оплетку. Мутная стенка пузыря замерцала и распахнулась видами за бортом кораблика.
— Миленько, — подумал я. — Не лучше, чем у Содружества, но тоже вполне приемлемо. Но летать мы сегодня не будем. Отставить полеты!
Сдувшаяся сфера пузыря опала, пилотское кресло снова поменяло наклон и вскоре превратилось в первоначальную кушетку. Но пора было и честь знать, ибо Луара в изображении пузыря-экрана выглядела весьма взволнованной.
— На волю, — дал я мыленную команду, представив себя рядом с кораблем.
Луара, как и положено, засыпала меня кучей вопросов, но на шутливое предложение осмотреть все самой изнутри наотрез отказалась. По большому счету чего-то еще интересного в ангаре не наблюдалось, хотя я вовсе не исключал факт, что в стенах могли располагаться какие-нибудь кладовки и вообще двери в сокровищницы Али-бабы или его сорока приближенных. Как открываются эти «сезамы», лично у меня идей не имелось. А посему на том мы и закончили осмотр ангара. Перед уходом нас опять вызвал Пробой и, узнав о моих приключениях, строго порекомендовал больше не примерять на себя незнакомые устройства. И вообще он настоятельно рекомендовал бы Луаре покинуть корабль. Раз утащить с него все равно ничего не получится, стоило штуковину продать целиком. И пусть после приобретения в нем лазят полоумные представители научников. В результате недолгого спора мы сошлись на том, что Луара осмотрит еще отсек с энергоустановками или двигателями, а потом покинет корабль.
— Интересно, можно ли это «колечко с бриллиантом» использовать отдельно от этого корабля? — задал я вслух терзавший меня вопрос. — Штука, однозначно, забавная, но с заковыркой.
— Думаю, что ребята на ней летать не согласятся, — ответила Луара. — Лично мне так и наши корабли хороши. А тут не понятно, куда вообще денется мое тело, если я в ней полетать вздумаю. Интересно, как там я сейчас поживаю в нашем истребителе?
— Думаю, что нормально, — усмехнулся я. — Ты же не чувствуешь ничего, спишь себе, видишь сны про чудо корабль, где мы с тобой стали раздельными.
— Да ну тебя, — Луара нервно махнула хвостом.
— Ну и ладно, — вздохнул я картинно. — Придется оставить такую красивую вещь кому-нибудь другому. А я уже для колечка этого и коробочку присматривать собирался.
* * *
Прямого пути в отсек энергоустановки тоже не оказалось, и нам пришлось прыгнуть два раза, да еще и порядочно пройтись пешком. Думаю, что без информации, выловленной Енотом, мы бы отсек этот вообще не нашли. Меня сразу удивили двери. За привычной уже энергетической перепонкой «мыльного пузыря» находился небольшой тамбур, закончившийся еще и мембраной на подобии той, которая перекрывала ангар, где «пришвартовали» нашего Енота. Скорее всего, это являлось своего рода второй системой безопасности. Вопреки моим опасениям, внутрь нас пустили без всяких препон. И то, что открылось нашему взору, на мой взгляд, выглядело пугающе восхитительно.
Зал оказался воистину огромен. Но в первый момент я этого даже не заметил, с трудом удержав свое тело на месте от выскочивших из подсознания дремучих инстинктов. При активации осветительных панелей от каждой из них к центру зала, оставшемуся глубоким темным провалом, протянулись истончающиеся световые жгуты, уже через несколько метров начинающие распадаться на спектральные составляющие, как будто исходя в месте расщепления неким едва светящимся светлым туманом. И если у места расслоения светового потока в спектрах преобладали яркие красно-желтые тона, то в провал изливались потоки тусклого сине-фиолетового огня, постепенно теряющегося в истинно космической темноте. Кое-как справившись с древним, как будто совершенно не моим испугом, приковывавшим взгляд к центру локально сложившегося мироздания, я с трудом смог заставить себя посмотреть на что-то иное, нежели темный глаз вечности. Но от этого картина веселее не стала. От застывшей мраморным изваянием Луары, от алого шара МИ, да и, как оказалось, от меня к центру мрака тянулись те же световые дорожки, постепенно теряющие очертания фигур и расщепляющиеся спектральным светопадом. Обозрев, на сколько хватило взгляда, огромный сферический зал, я обнаружил, что совершенно все предметы, так или иначе освещенные каким-либо источником света, послушно сбрасывали свою лепту радужных световых нитей по направлению к мрачному божеству. На миг мне вообще показалось, что все в этом зале парило над темным провалом, привязанное на различной толщины радужные поводки. И все это происходило в полнейшей тишине, как будто и звуки вместе со светом пропадали где-то в недрах разверзнувшейся черной дыры.
