Он упрекает Лютера и его сторонников в том, что они не подумали о грядущей опасности, когда предложили вниманию самой широкой публики вопросы, смущающие душу, сеющие сомнения, ведущие к гибели и греху. Почему они не захотели ограничиться дискуссией в своей, богословской, среде? Вот они утверждают, что человек не в состоянии достичь блага собственными силами. «Что может быть опаснее, чем этот парадокс для непосвященного? Брошенное в народ, это заявление способно толкнуть на любые беззакония огромное число людей. Обычный человеческий разум слишком неуклюж, слишком привязан к плоти, слишком склонен к безверию, подвержен злу и легко мирится со святотатством. Для чего же подливать масла в огонь?»
Очень жаль, пишет Эразм, что Лютер намеренно игнорирует сочинения Отцов Церкви, в которых подчеркивается значение свободной воли человека перед лицом благодати; при этом он приводит обширный список таких авторов. Неужели их единодушное мнение недостаточно авторитетно? Что касается его, Эразма, то он присоединяется к их мнению. Ему могут возразить, что Писание и так ясно и не нуждается в комментаторах. Но если так, то придется признать, что все эти выдающиеся умы пребывали в ослеплении, а Церковь вместе с ними в течение тринадцати веков ошибалась в столь важном вопросе. Затем Эразм, все еще не забывший ужасного впечатления, которое на него произвели своим поведением поборники нового Евангелия, переходит к аргументации морального порядка. Те, кто следовал учению Христа, верили в свободу, как «всем сердцем верили в нее и святые, защищавшие право человека на свободный выбор». Что же говорят современные толкователи Писания, утверждающие, что им диктует Дух Святой? «Если спросить их, почему Дух избрал именно их, а не тех, кто своими чудесами прославился на целый свет, они ответят так, будто никакого Евангелия в минувшие тринадцать столетий вовсе не существовало. Если вы станете требовать от них, чтобы они вели жизнь, достойную Духа, они ответят, что искупление дается верой, а не делами. Если вы попытаетесь предложить им в свою очередь сотворить хоть какое-нибудь чудо, они ответят, что время чудес давно миновало».
Следующая часть книги посвящена рассмотрению тех библейских текстов, в которых наиболее ясно выражена мысль о свободе нравственного выбора. В Книге Екклесиаста Бог говорит: «Вот перед человеком жизнь и смерть, добро и зло: что изберет он, то и будет ему дано». Эразм согласен с Блаженным Августином, разработавшим теорию упреждающей благодати, которую Бог даровал человеку, чтобы он мог действовать свободно. Эта идея целиком соответствует Писанию, что подтверждают приводимые Эразмом отрывки из Книг Бытия, Второзакония, Царств, пророков Исаии, Иеремии, Иезекииля, Захарии.
Затем он переходит к Евангелию, комментируя в числе прочих и тот эпизод, где Христос говорит богатому юноше: «Если хочешь быть совершенным...» Доказывая необходимость творить добрые дела, он напоминает пророчество о Страшном суде: «Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть...», и проклятие, обрушившееся на города, которые «не захотели покаяться». Далее Эразм обращается к любимому автору Лютера — святому апостолу Павлу — и приводит в пример отрывки из Послания к Римлянам, где говорится, что Бог каждому воздаст «по делам его», а также из Первого Послания к Коринфянам и обоих Посланий к Тимофею. Затем, воспользовавшись методом доказательства от обратного, он анализирует наиболее важные тексты, послужившие источником его оппоненту, и подвергает безжалостному разгрому основанную на них аргументацию. Эта часть «негативной» критики заканчивается выводом, имеющим непосредственное отношение к лютеровской теории о непобедимости похоти: «Когда наши противники говорят, что человек ничего не может без Божьей благодати, следовательно, ни одно из его деяний не может быть добрым, мы можем возразить им с помощью такого, на мой взгляд, убедительного довода: человек с помощью Божьей благодати может все, следовательно, все его деяния могут быть добрыми». В заключительной части своей книги, рассматривая скорее психологический, нежели чисто богословский аспект проблемы, Эразм сумел подняться и над пелагианством, и над совершенно поверженным им лютеранством: он советует своему читателю не полагаться в вопросе спасения души ни исключительно на Божью благодать, ни на одни лишь собственные заслуги.
«Критика» имела огромный успех. Ее появления с нетерпением ожидали не только в Германии, но и за ее пределами. В частности, в Англии, где Эразм в прошлом подолгу жил, его друзья Томас Мор и король Генрих VIII встретили выход книги с большим удовлетворением, потому что она не только показала, что у Лютера есть могучий оппонент, но и продемонстрировала тенденцию к примирению гуманизма с католической верой. Тем не менее, ряд богословов-католиков, приверженцев схоластики, затаивших на Эразма обиду за его предыдущие насмешки в свой адрес, выразили явное неудовольствие новым трудом мыслителя. Неодобрительно отнеслись к книге сорбоннские доктора, а римский богослов Хуан Гинее де Сепульведа упрекнул Эразма в слишком узком подходе к проблеме: напрасно, рассудил он, автор ограничился анализом Писания и не воспользовался аргументацией из сферы естественной истории и логики. Между тем последующие поколения теологов пришли к мнению, что «Критика», написанная в яркой индивидуальной манере, полностью согласуется с учением св. Фомы Аквинского, а некоторые из ученых предполагают, что именно у Фомы заимствовал Эразм наиболее убедительные аргументы.
Удивительно, но произведение гуманиста встретило более горячий отклик среди отдельных из лютеран, нежели среди схоластиков. Так, страсбургский богослов Вольфганг Капитон, не принимавший учения виттенбергской школы о благодати, отозвался о книге Эразма весьма одобрительно, а впоследствии, к великому возмущению своих собратьев, перевел трактат Эразма о единстве Церкви на немецкий язык. Лейпцигский мыслитель Петер Шаде, известный также под именем Мозеллания, отвергавший учение Лютера о предопределении, восторженно встретил книгу, прославлявшую свободу. Даже сам Меланхтон продемонстрировал определенное удовлетворение. Позицию Лютера относительно необходимости греха он считал крайностью; гуманист по образованию, воспитанный на принципах рационалистической философии (столь ненавидимой его учителем), он все-таки не до конца разделял богословские взгляды реформаторов и в личном письме выразил Эразму благодарность за проявленное в освещении этого вопроса чувство меры.
Лютер долго медлил с ответом. Он боялся оказаться не на высоте поставленной задачи. В частности, он признавался, что не владеет латынью в таком же совершенстве, как его оппонент, и не хотел ронять свой престиж в глазах гуманистов. Когда друзья начинали торопить его, он отмахивался, притворяясь, что дело не стоит того: «Что за интерес отвечать на столь слабое творение столь выдающегося ума?» Наконец, в декабре 1525 года он выпустил в свет сочинение под названием «О порабощенной воле» («De servo arbitrio»), в котором еще раз излагал все свои взгляды на проблему свободы воли. Отточенный слог этого произведения должен был не только посрамить его противников, но и выбить почву из-под ног критиков, привычно упрекавших его в грубости выражений. Он считал эту работу самой значительной из всего им созданного, а потому позаботился, чтобы немецкий перевод, выполненный Ионасом, появился сразу вслед за латинским текстом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
