катастрофу. По мнению Шадиона, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Однако мысли Шадиона сейчас, когда они вместе с Красоткой прокладывали себе путь по лугу, который скоро покроют роскошные и ароматные весенние цветы, были вовсе не о заххаках и паукинах. Послеобеденное солнце светило высоко над головой, и пчелы, рано появившиеся в этом году, жужжали и кружились повсюду. Красотка шумела: ей не нравилось, когда насекомые летали возле ее глаз. С громкими жалобами Красотки вступал в спор теплый ветер. Он качал деревья и листья с шелестящим звуком, похожим, как представлял себе Шадион, на шум морских волн.
Гном никогда не видел моря, но хотел бы его увидеть. Просто пока у него не было такой возможности. Может, однажды и получится. Может, однажды Шадиону дадут задание отправиться к морю, но до тех пор он просто шел туда, куда скажут. Ехал туда, куда его отправлял его народ, узнавал информацию, которая была ему необходима.
Если выражаться правильно, Шадион был лазутчиком, но он предпочитал думать о том, что предоставляет знание, как ученый в университете. Сейчас его задачей было выяснить прошлое одного парня, выходца из ракешской глуши. Его звали Синдер Шейд, а его родная деревня носила имя Ласточка.
Если верить картам, Шадион приближался к пункту назначения, и дружелюбный народ в большом городе в полудюжине километров к югу это подтвердил.
Он поднялся на пригорок и остановился.
Шадион обошел все Кинжальные горы, посетил множество деревень, но почти не видел столь же скромных, как та, что гнездилась в этой долине. Ласточка. Пятьдесят, может, шестьдесят домов сгрудились в низине. Тонкие струйки дыма поднимались из труб, разносясь по окрестным полям, где фермеры пахали каменистую почву, бредя следом за мычащими волами.
Шадион взял Красотку под уздцы, и они направились вниз по земляной тропе, ведущей в деревню. По покрытым травой холмикам скакали дети с лицами, вымазанными в грязи. Они гоготали и бахвалились, но бросили свою игру, заметив Шадиона и Красотку. Затем остановились, откровенно уставившись на пришельцев.
Шадион кивнул паре тощих парней с темными волосами и миндалевидными глазами. Полы их одежды были обтрепаны. Все дети были одеты одинаково, в вещи с чужого плеча. Скромно и под стать самой деревне.
Дети продолжали молчать. Шадион обнаружил, что на него направлена дюжина ледяных взглядов, напряженных и недружелюбных. Он поморщился. Зачастую жители таких отдаленных деревушек были узколобы и относились к чужакам, как львиный прайд к забредшей гиене. Взрослые его пока не заметили, но если они выкажут ту же неприязнь, что и дети, придется действовать осмотрительнее.
Гном не спешил убирать рук с оружия.
К нему подошел тощий мужчина в лонджи и белой рубашке, и Шадион заставил Красотку остановиться.
– Гномы к нам почти не захаживают, – сказал мужчина. – Я Дипак Морал, деревенский священник. Я могу вам чем-то помочь?
На лице у него было выражение вежливого любопытства, а тон оказался дружелюбным.
Беспокойство немного отпустило Шадиона.
– Надеюсь на это. Меня зовут Шадион Сурент. Я купец из Сурент-креш. Я привез гномьи товары, если вы захотите что-либо купить. – Он огляделся так, словно только теперь увидел деревню. – Кстати, как называется ваша милая деревушка?
– Ласточка, – ответил Дипак. – И мне жаль вас расстраивать, но это бедная деревня. У нас нет денег на покупку того, что вы привезли. В пяти километрах на север есть другая деревня. Возможно, у них есть деньги, которые они смогут потратить на ваши товары.
– В восьми километрах? О нет, – печально покачал головой Шадион. – Это далековато, и на своих коротких ногах я не успею добраться туда засветло. Если не возражаете, я встану лагерем на ближайшем поле и, может, кое-кто из жителей посмотрит, что я продаю. Как знать? Возможно, мы сумеем договориться.
– Нет нужды разбивать лагерь на поле, – сказал Дипак. – В моем доме есть комната. Вы можете остаться у меня.
Шадион улыбнулся. Это было даже больше, чем он рассчитывал.
– Очень щедро с вашей стороны, – сказал он, растягивая слова, как было типично для этих регионов. Он заметил, что люди расслабляются, если говорить на их наречии.
Дипак проводил гнома в однокомнатное жилище, грубо сбитую бревенчатую избенку, ничем не отличавшуюся от окружающих домов. Шадион разложил вещи, а потом поднялся на травянистый холм в сердце деревни, чтобы познакомиться с жителями Ласточки. В отличие от детей, те встретили его охотно. Скорее всего, чужаки в Ласточке появлялись редко, и людям наверняка хотелось узнать, что происходит в мире.
Шадион рассказал им, что знал, о событиях, происходящих в Гандхарве, Якша и его собственном креше. Чем больше он говорил, тем больше жители деревни подавались вперед с неослабевающим интересом.
Шадион рассказал и о Генке Девестхе, князе из княжеств Закатного Солнца.
– Говорят, он гений, – сказал гном. – Некоторые даже провозглашают его переродившимся Меде, как написано в «Видениях Меде».
Крупный житель деревни по имени Питч Шейд фыркнул.
– Перерождение – это сказки.
Именно этой возможности Шадион и ждал. Питч был братом Синдера, и гном на самом деле приехал в Ласточку, только чтобы пообщаться с ним. Однако требовалось действовать осмотрительно. Если отец Дериуса и сам Дериус правы по поводу Синдера, будет нехорошо, если кто-то узнает, что Шадион что-то здесь вынюхивает. Узнав о его роли лазутчика, некоторые могут подумать что-нибудь не то.
Шадион все еще раздумывал, что сказать Питчу, как вдруг такая необходимость отпала.
– А как же Синдер? – спросил Питча другой житель деревни. – Он умер в колодце и вернулся к жизни.
Шадион подавил возрастающее волнение. Он приехал в Ласточку, чтобы узнать именно об этом событии.
– Синдер не умер, Симиал, – сказал Питч.
– Ну, ты сказал, что он не дышал, когда ты нашел его в колодце, – парировал другой мужчина. – И когда он вернулся к жизни…
– Он не умер.
– Когда он вернулся к жизни, – настаивал Симиал, – он не знал, кто он такой. Дипак отвел его в Быстромечие и говорил, что всю дорогу парень вел себя как совершенно другой человек.
– Это потому, что он потерял память, – терпеливо сказал Питч, словно говорил с идиотом.
– А ты что думаешь? – спросил Симиал Дипака, стоявшего неподалеку.
Дипак ответил не сразу.
– Я знал Синдера Шейда всю его жизнь. Присутствовал, когда он издал свой первый крик, родившись на свет, и парень, которого я отвел в Быстромечие, не был им – потерял он память или нет. Он стал жестче, целеустремленнее, энергичнее. Я даже получил письмо от мастера Чоффа из приюта, куда отвел парня. Мастер Чофф сказал, что Синдер поступил в «Адептов Украшенных Сталью», военную школу.
– В военную школу? – голос Питча прозвучал шокированно. – Ты об этом не упоминал.
– И какая же это военная школа принимает слабаков с изуродованными стопами и чахлыми ногами? – спросил Симиал.
Дипак замешкался.
– Я не знаю.
Чего-то старый священник не договаривал, и у Шадиона были мысли на этот счет. У Синдера Шейда больше
