понесли тяжелые потери. Падение укреплений канала, когда многие из их защитников оказались захвачены в плен или убиты египтянами, стало серьезным ударом по моральному духу израильтян. Показанные по телевидению кадры заключенных пошатнули миф о храбром, сильном сабре, который никогда не сдается. На протяжении многих лет существования государства этот миф определял общепринятый образ поведения сабров, олицетворявший резкий контраст с евреем диаспоры, покорно подчинявшимся угнетателям.
В первые пять дней боев армия понесла примерно половину потерь всей войны. Около 2300 человек погибли (по другим оценкам, это число составляет 2600) и более 5000 были ранены (по другим оценкам, 7500). Было потеряно около 100 самолетов и выведено из строя около 1100 танков, 400 из которых полностью уничтожены. Арабы, однако, потеряли около 370 самолетов и 2250 танков, около 15 600 солдат были убиты и около 8700 взяты в плен (по сравнению с 300 израильтянами). Но Израиль был ошеломлен не только своими потерями, но и постепенным осознанием того, что во время войны были моменты, когда казалось, что само существование государства висит на волоске. Одна из газет опубликовала статью с игрой слов со словом blima на иврите, которое означает оборонительные действия и также является частью идиомы «висеть на волоске».
В первые дни боев общественность не знала, что происходило на двух фронтах, и продолжала верить, что ЦАХАЛ «сломает им кости», как обещал начальник Генштаба. По мере того как война продолжалась и египтяне транслировали изображения израильских военнопленных, израильская общественность осознала, что эта война становится иной, не бесконечным парадом побед, к которому они привыкли с 1956 года. Поэт Иегуда Амихай писал: «Октябрьское солнце согревает наших мертвецов. / Горе – тяжелая деревянная доска, / слезы – гвозди»[210].
Война закончилась патовой ситуацией для израильских и египетских сил. Израиль не смог демобилизовать свои резервные части, что сделало возвращение к нормальной жизни чрезвычайно трудным. Окруженная Третья египетская армия нуждалась в припасах, которые Израиль поставлял в небольших количествах под эгидой ООН. Ситуация не могла продолжаться долго; обе стороны были заинтересованы в размежевании. Израильские силы достигли 101-го километра на дороге Суэц – Каир, где 28 октября генерал Абдель-Гани эль-Гамасси и бригадный генерал Аарон Ярив встретились для прямых переговоров, первых в своем роде в израильско-египетских отношениях. Два переговорщика представляли лидеров своих стран – Анвара Садата и Голду Меир – и отчитывались перед ними в ходе переговоров. Их закулисным партнером был госсекретарь США Генри Киссинджер.
Одним из результатов войны стало повышение статуса Соединенных Штатов в арабском мире, поскольку Садат был убежден, что, хотя Советы могут поставлять ему оружие, они не могут оказать давление на Израиль, чтобы тот вывел войска с занятых территорий. Однако Израиль был изолирован и более, чем когда-либо, зависел от Соединенных Штатов, что сделало его уязвимым для американского давления. Европейские страны не оказали поддержку Израилю в трудный час, и стало ясно, что с американскими воздушными перевозками они не помогут. Во время войны, 7 октября, арабы объявили нефтяное эмбарго в знак протеста против американской помощи Израилю, что вызвало беспрецедентный рост цен на нефть. Нефтяной картель Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) получил огромные прибыли, но арабы также признали необходимость переговоров с американцами. Киссинджер, который до войны редко участвовал в ближневосточных делах, теперь разработал концепцию, согласно которой соглашение между Израилем и египтянами станет основой для дальнейших соглашений между Израилем и странами арабского мира; он заявил, что такое соглашение должно заключаться шаг за шагом, не создавая нереалистичных ожиданий с обеих сторон, и что Соединенные Штаты должны играть ведущую посредническую роль между двумя сторонами.
Формально рамками для соглашений должна была стать международная конференция в Женеве, инициированная Никсоном и Киссинджером и с участием Советов в рамках разрядки между США и СССР. Но настоящие переговоры между сторонами должны были проходить при посредничестве Киссинджера, который должен был контролировать весь процесс. Переговоры на 101-м километре шли хорошо, Гамасси и Ярив нашли общий язык. Здесь были согласованы шесть пунктов, которые станут основанием для размежевания. Они касались обмена пленными, снабжения Третьей армии и снятия египетской блокады Баб-эль-Мандебского пролива, введенной в начале войны, частично блокировавшей проход в Эйлатский залив. Египетские силы должны остаться в полосе шириной 10 километров к востоку от Суэцкого канала. Израиль должен уйти с территории, которую оккупировал к западу от канала, а также с полосы шириной 20 километров к востоку от него. Десятикилометровая буферная зона между ЦАХАЛом и египетской армией будет занята Чрезвычайными силами ООН (ЧС ООН) для наблюдения за соблюдением режима прекращения огня и разъединением. Силы с обеих сторон будут сокращены до 7000 человек. В какой-то момент прямые переговоры на 101-м километре были остановлены под давлением Киссинджера, который хотел, чтобы соглашение было достигнуто на Женевской конференции. Соглашение было подписано на 101-м километре 18 января 1974 года. Его схема легла в основу будущих соглашений между Израилем и Египтом. Урок, извлеченный из прямых переговоров на 101-м километре, заключался в том, что это способствовало быстрому продвижению переговоров. Урок не был забыт.
С Сирией было труднее достичь соглашения о военном разъединении. После продолжительных переговоров, которые вызвали обострение, приведя в марте 1974 года к «войне на истощение» вдоль границы, 31 мая 1974 года в Женеве было подписано соглашение, в соответствии с которым Израиль обязался уйти с территории, которую оккупировал во время войны (там будут размещены войска ЧС ООН), был произведен обмен пленными, и сирийцы обязались сократить силы вдоль границы. Хотя она была и агрессором, и проигравшей стороной, Сирия настаивала на территориальной выгоде, аналогичной той, которую получил Египет на Синае: уход Израиля с некоторых территорий, оккупированных во время войны 1967 года. Предстояли долгие и трудные переговоры, в ходе которых Киссинджер курсировал между Иерусалимом и Дамаском. В конце концов Израиль согласился уйти из города-призрака Эль-Кунейтра и передать его сирийцам, и сирийцы отказались от своих требований о дополнительных территориях. Эта уступка Израиля облегчила соглашение о размежевании. Таким образом, война Судного дня подошла к концу.
Октябрьская война была вписана в историю Египта как великая победа, смывшая позор войны 1967 года. Форсирование канала египетскими войсками и их закрепление на Западном берегу, когда ЦАХАЛ не смог воспрепятствовать этому и изгнать их, запечатлелись в коллективной памяти египтян как блестящие успехи, чем они и были на самом деле. Восстановление египетской армии, которая продемонстрировала боеспособность и достигла своих целей, возродила национальную гордость Египта. В Каире был построен музей, посвященный победе. Годовщина войны заменила день офицерского переворота в качестве
