разделяли его уверенность в том, что оно любыми средствами достигнет мира и что нескончаемая война, которую израильской молодежи приходилось вести на границах, была «войной без выбора». Но в начале 1970 года внутренняя напряженность в сочетании с падением морального духа среди молодых людей из-за бесконечной войны и многочисленных случаев гибели разразилась чередой событий. В апреле того же года выяснилось, что Нахум Гольдман, президент Всемирного еврейского конгресса, прощупывает почву и добивается встречи с президентом Египта Гамалем Абделем Насером. Неизвестно, было ли что-нибудь в этих контактах и действительно ли Гольдман был приглашен в Каир. Ясно то, что правительство Израиля во главе с Голдой Меир мало что знали о дипломатической попытке Гольдмана и его выставлении себя напоказ как некоронованного министра иностранных дел еврейского народа. Гольдман воспользовался своей свободой и отправился туда, куда официальному Израилю было запрещено отправлять посланников. Он также не всегда консультировался с израильским правительством и не всегда действовал в соответствии с его пожеланиями. Как писал ученый Меир Чазан, инициатива Гольдмана находилась в сумеречной зоне дипломатии.
Не важно, могла ли встреча в Каире состояться или нет. Важно, что из-за того, что общественность посчитала отказом правительства дать Гольдману свое благословение на возможное заключение мира, что никак нельзя было упускать, разразилась настоящая буря. В газетах разгорелась острая полемика между сторонниками и противниками Гольдмана. Группа из 56 учеников средней школы Иерусалима направила премьер-министру письмо с предупреждением: «Мы и многие другие поэтому задаемся вопросом, как мы можем сражаться в постоянной, бесконечной войне, в то время как политика нашего правительства такова, что шансы заключить мир упущены»[206]. В отличие от американских противников войны во Вьетнаме, которые отправлялись в Канаду, чтобы избежать призыва, большинство подписавших это письмо через несколько месяцев были зачислены в боевые подразделения и служили на фронте у Суэцкого канала.
Письмо, известное как «Письмо двенадцатиклассников», вызвало как бурную поддержку, так и отпор среди израильской молодежи. После него в израильском обществе началась политическая дискуссия о мире, чего ранее избегали. В то же время в театре Камери в Тель-Авиве была поставлена сатирическая пьеса Ханоха Левина Queen of the Bathtub («Королева ванной»). Помимо использования нецензурной лексики и крайне грубых образов (под влиянием новой вседозволенности), вызывавших отвращение у публики, пьеса была резкой антивоенной сатирой, подобной которой никогда раньше не видели в Израиле. В одном из эпизодов Ханох Левин обвинил отцов в том, что они приносили своих сыновей в жертву войне. Сомнительно, чтобы другие демократические страны разрешили постановку такого спектакля в то время, когда гремели пушки. Яростные протесты зрителей и широкой общественности против пьесы наряду с поддержкой пьесы и ее идей, а также за свободу выражения мнений освещались в прессе более месяца.
Символически с этим событием связано представление Song for Peace («Песня во имя мира»), поставленное армейской развлекательной труппой. Созданная Яковом Ротблитом как гимн и вдохновленная фильмом Hair («Волосы»), эта песня говорила от имени павших в «войне на истощение» и призывала к мирной активности (в духе «Give Peace a Chance»)[207]:
Пусть солнце встанет
И даст утренний свет.
Чистейшая молитва
Не вернет нас.
В заключение говорилось:
Не говори, что этот день настанет,
Сделай так, чтобы он наступил!
Ибо это не сон.
И на всех городских площадях
Приветствуйте мир!
Это вызвало гнев командира Центрального военного округа ЦАХАЛа Рехавама Зеэви, который запретил постановку. С тех пор песня стала гимном израильского движения за мир.
Теперь обнажилась изнанка израильского общества: психологическая трудность выдержать затяжную войну, чувствительность к человеческим жертвам и тоска по миру. Подавляющее большинство израильтян считали, что они участвуют в «войне без выбора» и должны стиснуть зубы и служить в Армии обороны Израиля в меру своих возможностей. Хотя в средствах массовой информации подчеркивалось появление новых левых пацифистов, на самом деле утверждение правительства, что не с кем поговорить и в то же время не о чем говорить, получило почти всеобщее одобрение. Однако продолжительный трехлетний период обязательной военной службы, частые вызовы из запаса и особенно списки павших солдат подорвали моральный дух. Радость победы сменилась глубоким разочарованием. Общественный консенсус в Израиле, поддерживаемый партией «Авода», теперь был поставлен под сомнение как в социальном, так и в политическом отношении. Единый национальный дух всего лишь дал трещины, но они предвещали раскол.
15
Война Судного дня, 1973
6 октября 1973 года, в Йом Кипур, по всему Израилю прозвучала сирена воздушного налета, ознаменовав начало новой эры, хотя в то время этого никто не мог себе представить. Война Судного дня – или Октябрьская война, как ее называли египтяне, – стала переломным моментом в истории Израиля и Ближнего Востока. Она изменила восприятие израильтянами своей страны, а также политическое и социальное пространство Израиля и его отношения с соседями, возможно, даже больше, чем Шестидневная война.
Никто в Израиле или на Западе не ожидал, что осенью 1973 года разразится война. В сентябре 1970 года, примерно через месяц после окончания «войны на истощение», Насер внезапно скончался, и его место занял Анвар Садат, один из наименее выдающихся офицеров, возглавлявших переворот 1952 года в Египте. В дипломатических и разведывательных отчетах он описывался как «серый» человек, лишенный энергии и лидерства. Там утверждалось, что он не способен проводить новую политическую линию или, как вариант, развязать войну. В течение трех лет между осенью 1970 и осенью 1973 года израильско-египетская граница оставалась спокойной. В первый месяц после «войны на истощение» и соглашения о прекращении огня, которое должно было заморозить существующую ситуацию, египтяне развернули ракеты класса «земля – воздух» (ЗРК) вдоль Суэцкого канала, что было вопиющим нарушением соглашения о прекращении огня. Протесты Израиля оказались безрезультатными, поскольку египтяне проигнорировали требования Америки о выводе ракет, а Израиль не считал это достаточной причиной для нарушения режима прекращения огня.
Израиль неверно оценил глубину горечи и унижения египтян после оккупации Синайского полуострова и разгрома их армии. Их готовность спровоцировать столкновения с израильтянами, а затем и «война на истощение» вскоре после окончания войны 1967 года должны были предоставить Израилю достаточные доказательства того, что Египет, крупнейшее и сильнейшее из арабских государств, не способен принять с течением времени статус-кво. Размещение ЗРК вдоль канала стало еще одним намеком на воинственные намерения Египта. Но в Израиле царило самодовольство из-за масштабов победы в 1967 году, приведшее к тщеславию и высокомерию высшее командование
