- Тут, думаю, всё зависит от того, сколько жителей Гасты попадёт в плен к самим римлянам. Если больше, чем к нам - тогда своих, скорее всего, спасём всех. Если примерно столько же - уже труднее, а если гораздо меньше, то плохо дело - придётся, боюсь, пожертвовать теми, кто окажется сверху положенной нам справедливой доли. Будем тогда жеребьёвку проводить, чтоб всё справедливо было...
- Но ты говоришь "боюсь"? Означает ли это, что может и повезти, и выдавать никого не придётся?
- Может, если римляне захватят достаточно для показательной расправы, а их алчность будет утолена другой добычей. Поэтому будет лучше, если те, кто решит сдаться нам, захватят с собой не всё ценное, а оставят достаточно и римлянам на поживу. Добро, если останутся живы и заслужат свободу, новое наживут, а вот жизнь у каждого одна.
- Но и у вас сдавшихся вам тоже ожидает рабство?
- Не совсем так. Ожидает, но не у нас. В смысле - не в нашем государстве.
- Да, мы слыхали, что где-то даже вообще не в Испании. Как это понимать?
- Продажа жителей Гасты в рабство - это их кара за мятеж, и на этом римляне будут настаивать неукоснительно. О том, что рабство у нас гораздо легче, чем у них, им тоже уже должно быть давно известно, и вряд ли их устроит такое наказание мятежников. И что мы с вами будем делать, если Рим потребует их выдачи? Рим велик, и не в наших интересах ссориться с ним. Поэтому ваши люди будут проданы оптом заморским купцам, которые увезут их к себе за море - на земли, нашему государству неподвластные и ни в нём, ни в Риме никому неизвестные.
- Но если это даже не ваше государство, то каковы тогда гарантии хорошего обращения и свободы в будущем?
- Гарантий, конечно, никаких - кроме слова Тарквиниев...
- Гм... Ну, нам надо ещё подумать...
- Думайте, но не слишком долго. Не удивлюсь, если уже завтра будет штурм...
Выходим из халабуды ихней звиздобольной, толпе на площади на дверь киваем - типа, паханов своих спрашивайте, чего они там нарешать соизволят, это уже будут ваши с ними дела, а наше дело - посольское, и оно нами сделано на совесть...
- Веди к своим, что ли, пока они там болтают, - предлагаю Траю. А его разве надо на такое дело долго уламывать, если он сам только ради этого с нами и увязался?
Да только идти нам никуда не понадобилось. Кордубец подошёл к одному из толпы, и оказалось, что это и есть глава интересующего нас семейства. Я кивнул Траю, и мы с Володей отошли на несколько шагов, давая своякам пообщаться без помех. Этим тут же попытались воспользоваться несколько человек, обступившие нас с теми же вопросами о судьбе города, что обсуждались и за дверями здания совета, но мы снова на них же им и указали - ждите, вам всё объявят. Во-первых, как уже сказал, большая толпа редко бывает склонна к вменяемому конструктиву - обычно над ней довлеют дурные обезьяньи эмоции, а с истероидами общаться - на хрен, на хрен! Во-вторых - времени ведь в обрез, и успеть всё можно только организованно, то бишь под руководством привычных им авторитетных людей - местной власти, иначе говоря. И надо ли говорить, что самый надёжный способ испортить свои отношения с властями любой общины, а заодно и внутри самой общины - это затеять переговоры с их подданными напрямую, минуя их посредничество? А нам разве это нужно? Сейчас они - сограждане, но уже завтра их судьба должна разделиться - одни будут спасёны, но ценой ухода навсегда из родных мест в неизвестность по сути дела, а другие останутся здесь, но обречённые на гибель - не столь уже важно, побыстрее или помедленнее. И чем дружнее и спокойнее они разберутся меж собой, тем быстрее и выберут судьбу - каждый свою...
- Мой свояк всё понял и завтра сдастся вам со всей семьёй, - сообщил кордубец.
- Ты сказал ему, надеюсь, чтобы он не тащил с собой громоздкого скарба?
- Да, я предупредил, что их увезут морем, и никто не позволит взять на корабль много вещей, не говоря уже о вьючных животных...
Отцы города тем временем, похоже, если и не пришли ещё к какому-то общему знаменателю, то хотя бы уж его наметили. Открывается дверь, снова приглашают нас. Ну, раз так - входим. Морды уважаемых и авторитетных лиц серьёзные, насупленные, явно всё осознавшие, и понять их можно вполне - кому ж понравится совершенно свободный выбор исключительно между хреном и редькой?
- Мы понимаем, что ваше предложение для наших людей лучше, чем то, что их ожидает в римском плену. Мы объясним им всё, и думаю, что многие согласятся на ваши условия, - сказал нам старейший из совещавшихся, - Но речь у нас с вами шла о простых людях, а теперь мы хотим знать, что ожидает у вас людей именитых и благородных - из наших семей, например?
- То есть известных? Дайте боги, чтобы римляне не потребовали их выдачи, - хмыкнул я, - Я ведь говорил уже...
- Это мы поняли. Поэтому и говорим сейчас не о самих себе, а лишь о наших родных и домочадцах. Что ожидает их?
- Те, кого римляне не вытребуют поимённо, всё равно будут тянуть жребий вместе со всеми, если сдавшихся нам окажется СЛИШКОМ много. Семьи мы разлучать не будем, и жребий будет тянуться на семьи целиком, а не на отдельных людей. Кому-то повезёт, и его семья спасётся целиком, но кому-то и нет...
- Сурово, но хотя бы справедливо, - покачал головой старейший, - Что ждёт тех, к кому судьба окажется более благосклонной?
- То же, что и всех остальных. Знатность рода не даст им никаких преимуществ. Вместе со всеми они будут увезены за море в качестве рабов и там наравне со всеми будут заслуживать своё освобождение. И те из них, кто заслужит - тоже не будут иметь никаких преимуществ перед прочими. У людей, уже живущих там, нет обычая уважать человека за одно только его благородное происхождение. Да и сами посудите, кому вообще интересно происхождение вчерашнего раба? Там таковы почти все, и уважать будут только того, кто САМ окажется этого уважения достойным. Тем, кто считает, что их все должны уважать просто так, а не по личным заслугам, я бы не советовал попадать туда, - млять, у их чад уже под жопой костёр полыхает, того и гляди, яйца им опалит, а они рангами обезьяньими для них озабочены! А вот хренушки вам, с нуля ваши чада будут достойное место в жизни заслуживать, кто сумеет! Если кому-то это не по вкусу - силой мы никого за хрен тянуть не собираемся, погибайте на хрен здесь благородными и не согнутыми!
- Ты не слишком жёстко с ними говорил? - спросил уже Трай, когда мы вышли, оставив их там всех в невесёлых раздумьях.
- Я сказал им правду, и нам не нужны такие, которых она не устраивает. Твои, надеюсь, не таковы?
- Если честно - я тоже на это очень надеюсь...
Толпе мы снова указали на двери, за которыми продолжалось совещание, а сами с бодигардами пошли к воротам. Там дали отмашку центуриону тарквиниевской пехоты, и центурия тоже вышла вместе с нами. Проходя в воротах, кивнули привратной страже, чтоб закрывала и запирала створки - мы соблюдаем договорённость...
Возвращаемся в наш лагерь с намерением забуриться по палаткам, завалиться на боковую и поспать минуток эдак если и не шестьсот, то хотя бы уж четыреста - ага, мечтать не вредно, да только человек предполагает, а судьба располагает. Опять эти наши заклятые друзья нам подкузьмили - римские легат и квестор. Ну раз уж их на ночь глядя совещаться так припёрло, то неужели нельзя было подольше и самим там проторчать, и царёныша нашего продержать? Будить нас он, вернувшись, вряд ли стал бы, а вот так, ещё не спящих - конечно, вызвал нас к себе новости свои сверхценные нам сообщать. Я ведь уже говорил как-то раз, кажется, один умный вещь - что чем бестолковее начальство, тем чаще и длительнее оперативки?
- Рана Гая Атиния тяжела, и он то и дело теряет сознание, так что по военным вопросам теперь командует его легат, а по тыловым - квестор, - объявил Рузир то, о чём мы догадывались и сами, - Назавтра запланирован приступ, и скорее всего, римляне не будут считаться с потерями союзников.
- Прямо с утра? - поинтересовался я.
- С утра, хвала богам, не выйдет - не готовы даже штурмовые лестницы, но с обеда легат не станет уже слушать никаких возражений. Как у вас вышло?
- Поговорили с городской знатью. Они там ещё думают, но многие должны бы взяться за ум.
- И сколько они думать собираются? Времени мало!
- Их тоже можно понять. Выбор-то ведь у них такой, что и не всякому врагу пожелаешь. Будем надеяться, что решатся своевременно.
- Хорошо бы! Говорю же, с обеда нам от приступа, скорее всего, не отвертеться. А это представляешь, какие потери?
- Я намекнул им, что мы не рвёмся в мёртвые герои, так что римский приступ будет успешнее нашего, и это уж точно не в их интересах. Вроде бы, поняли правильно.
- Хорошо бы, - повторил царёныш, - Ну, раз так - идите отдыхайте...
- Хайль Миликон! - млять, и вот для ЭТОГО надо было нас к себе вызывать! В результате теперь уже ни о четырёхстах минутах сна речи не идёт, ни даже о трёхстах - двести пятьдесят от силы. Подходим с Траем к моей палатке - чтоб ему не топать вокруг Гасты в свой лагерь среди ночи, я у себя решил его разместить, даю команду слугам, и тут - млять, звиздой накрылся наш сон! Караульные опять пленника привели, точнее - того давешнего парламентёра. Подождать хотя бы до рассвета было, конечно, ну никак нельзя!