Шторм надвигался с севера. Взбесившийся океан словно пытался слиться с нависающими тучами. Вся поверхность воды покрылась бело-серыми полосами летящей пены, бешено визжал ветер. И вот где-то в этом аду затонули 3 небольших корабля. Очевидно, первым погиб «Спенс», который перевернулся вскоре после того, как в 11.00 у него заклинило руль в положении «право на борт». Спаслись только 23 человека, которые смогли рассказать о последних минутах эсминца. Капитан-лейтенант Андреа погиб вместе со своим кораблем.
«Халл» затонул где-то около полудня. Ветер так долго давил в правый борт эсминца, что сломался креномер. Внезапный удар волны довершил дело. Огромный вал прокатился по палубе, эсминец перевернулся и затонул. Спастись сумели 55 матросов и 7 офицеров, в том числе капитан-лейтенант Маркс. Они пережили гибель корабля и ярость океана.
Точное время гибели «Монагхэна» не известно, однако он тоже затонул примерно в полдень. Вместе с эсминцем погибли около 300 человек команды, в том числе капитан-лейтенант Гаррет. Спаслись всего шестеро.
Примерно в 14.00 этого ужасного дня ветер начал ослабевать. К 16.00 скорость ветра сократилась до 35 узлов, а барометр поднялся до 29.46. Хэлси узнал о пропаже нескольких кораблей, и сразу начались поиски спасшихся. После наступления темноты поступили радиограммы о замеченных огнях и свистках, но посланные для проверки сообщений эсминцы не смогли найти источники этих сигналов.
В течение ночи и 2 последующих дней корабли и самолеты 3-го Флота вели «самый утомительный поиск в истории флота», как это назвал адмирал Хэлси. Пропавшими считались 4 корабля, так как эскортный миноносец «Табберер» исчез и не отвечал на запросы по радио. Тут и там обнаруживались группы моряков, были найдены несколько спасательных плотиков. Затем пришло сообщение с «Табберера». Миноносец потерял фок-мачту, его радиопередатчик был разбит, а радар уничтожен. Однако в остальном миноносец был в полном порядке, и более того, он спас 55 человек с погибших эсминцев. Спасенные моряки «Халла» потом рассказывали, что ни разу не видели столь умелого управления кораблем, какое продемонстрировал командир «Табберера», когда вел свой маленький кораблик среди исполинских волн, чтобы подбирать людей из воды. Командир миноносца капитан-лейтенант Плейдж получил радиограмму от адмирала Хэлси: «Хорошо сделано для такой тяжелой работы». Вспоминая этот эпизод в своих мемуарах, командующий флотом писал, что он был уверен в том, что Плейдж опытный моряк, настоящий просоленный морской волк. Хэлси был просто поражен, когда узнал, что Плейдж был офицером резерва и это был его второй поход в качестве командира корабля.
От моряков, спасенных «Табберером», эскортным миноносцем «Свирер», эсминцем «Браун» и другими кораблями, стали известны некоторые детали гибели «Халла», «Спенса» и «Монагхэна». Типичными были истории, рассказанные лейтенантом Э.С. Кравчунасом, единственным уцелевшим офицером «Спенса», и котельным машинистом 3 класса Джозефом Ч. МакКрейном, самым старшим по званию из 6 спасшихся моряков «Монагхэна».
Вот как описывал свои испытания лейтенант Кравчунас:
«Тайфун разбушевался во всю силу, и мы не смогли начать заправку. В 09.00 был отдан приказ принять балласт, так как корабль имел всего 12 процентов запаса топлива, и потому нас сильно качало. Размахи качки превышали 50 градусов. В 11.00 машины встали, потому что морская вода залила котельные отделения через шахты вентиляторов. Корабль превратился в игрушку огромных волн. Первый вал накренил корабль на 75 градусов, однако он сумел выпрямиться. Но следующий перевернул нас. В результате люди в нижних отсеках, в радиорубке, БИЦ, кают-компании попали в ловушку. Всего в воде оказалось от 50 до 60 человек, находившихся на постах наверху. Они цеплялись за спасательные плотики, сети с поплавками, спасательные пояса, вообще все, что могло плавать. В считанные минуты ветер отнес их от корабля. Никто не видел, как затонул эсминец. В последний раз его видели перевернувшимся днищем вверх. Шторм бушевал еще 8 часов, прежде чем начал стихать. За это время многие моряки утонули, так как слишком устали или были оглушены. Ветер скоростью до 115 узлов к вечеру ослаб до 15 или 20 узлов. Четыре группы людей остались плавать в темноте, кто-то в воде, кто-то на плотиках, кто-то на спасательной сети с поплавками».
Кравчунас рассказывает, что 9 человек, оказавшиеся на этой сети, пережили много неприятных испытаний.
«Люди начали страдать от жаркого солнца, которое обжигало обнаженные участки кожи. На сети оказались 2 канистры с водой, но не было сигнальных ракет, аптечки и продовольствия. Все это было сорвано во время шторма. Вода выдавалась каждые 3 часа, чтобы максимально растянуть запас. Удалось подобрать жестянку с картофельными очистками, и люди прикладывали их к обожженным местам. Над головой пролетели 2 самолета, но не заметили нас. Один из моряков потерял сознание и несколько раз срывался с сети, пока не пропал вообще. Из троих погибших он стал первым. Это был энсайн Джордж У. Поэр. В полночь 20 декабря с сети сорвался лейтенант Джон Уолен. Еще один человек несколько раз терял сознание, но его удерживал котельный машинист 3 класса Чарльз Уоллеб. Но в конце концов стало ясно, что бедняге уже не помочь.
Утром 20 декабря около 03.00 на горизонте появился авианосец».
Люди на сети начали кричать, свистеть, размахивать руками.
«Авианосец услышал нас, сбросил дымовой буй и плавучий пиропатрон, но продолжил следовать своим курсом. Примерно через полчаса с противоположного направления появился эсминец, однако мы не сумели привлечь его внимание. Вскоре после этого пришел еще один корабль, который сумел заметить буи, сброшенные авианосцем. Это был «Свирер», который и подобрал нас.
В то время мы не знали, что недалеко от нас плавает другая группа людей. Один матрос отличился, когда спас 5 человек. Однако он сам утонул, когда пытался спасти шестого. Это был машинист 1 класса Генри Оливер Тэгг. Его решили представить к награде посмертно.
Еще 3 человека были спасены после того, как провели на воде 2 дня и 2 ночи. Они связали вместе 5 спасательных жилетов и спасательный круг. Двое из них потеряли создание, однако стюард Дэвид Мур удержал их на импровизированном плоту. Их подобрал «Табберер».
Матрос 1 класса Уильям Кейт был спасен «Гатлингом» после того, как в одиночку проплавал двое суток. Он уже начал бредить. Кейт заявил, что не желал утонуть, поэтому нашел плававшую японскую торпеду и погнался за ней. Дескать, он хотел взорвать ее и погибнуть таким образом».
Котельный машинист МакКрейн с «Монагхэна» рассказал свою печальную историю.
«Я спустился в машинное отделение, но корабль начало кренить так сильно, что мы решили подняться наверх в укрытие рядом с кормовыми орудиями.
Я как-то сумел сам пройти 10 футов от двери по левому борту. В укрытии собрались около 40 человек. Один из них громко молился. Каждый раз, когда корабль кренился на 70 градусов на правый борт, они начинал громко причитать: «Пожалуйста, верни его назад, боже. Не дай нам утонуть». Корабль 7 или 8 раз сильно кренился, прежде чем окончательно лег на борт. Когда это случилось, кто-то из парней попытался открыть дверь с левого борта. Это было трудно, так как ветер прижимал ее, а волны прокатывались над кораблем. Но все-таки дверь открыли, и мы начали выползать наружу. Все сохраняли спокойствие, паники не было, и моряки старались помочь друг другу. Я помню артиллериста Джо Гуйо, который абсолютно не заботился о собственной безопасности. Стоя возле люка, он вытаскивал людей наружу».
Самого МакКрейна выбросило из укрытия в кипящее море. Он кое-как сумел добраться до спасательного плотика. Гуйо тоже доплыл до него. Артиллерист был ранен и весь дрожал — последствия шока. Его одежда была разорвана в клочья, поэтому МакКрейн обнял товарища, чтобы попытаться согреть. Но раненый вскоре потерял сознание.
«Потом Гуйо очнулся и спросил, вижу ли я хоть что-то. Я ответил, что вижу звезды, а он сказал, что не видит ничего. Затем он поблагодарил матроса 2 класса Мелроя Харрисона, который вытащил его на плотик, и меня за то, что я пытался его согреть. Он положил голову мне на плечо и уснул. Примерно через полчаса я почувствовал нечто странное и попытался разбудить его. Увы, он был уже мертв. Я сказал об этом остальным, но мы решили немного подержать тело на плоту, прежде чем хоронить в море. Примерно через 20 минут состоялись наши первые похороны. Мы все вознесли молитву господу и спустили тело в море.
Мы находились в водах, кишащих акулами, они кружили вокруг нас. Мы их очень боялись. Каждый раз, когда мы открывали банку колбасного фарша, рядом с плотом возникала акула».
Вечером состоялись еще 2 похоронные церемонии. К вечеру 20 февраля большинство моряков начало бредить. «Они уверяли, что видят землю и дома». Один даже спрыгнул с плотика и исчез во мраке, больше его не видели. На плотике умер еще один моряк, и его тело отправили в море.
