Он и сам подался вперед.
И отступил.
Снова.
— Идем, — Кирис отпустил мою руку. — А то ведь и вправду замерзнешь.
Вот же…
Ничего, у меня еще мышь имеется. И белье, на которое я потратила с две сотни золотых… если не поможет, я его этим кружевом удушу.
Дверь вылетела с одного пинка. Вот же… я ведь специально оставила ее незапертой. А он пинается. Этак и ногу сломать недолго.
Впрочем, собственные ноги Кириса заботили мало.
— Что?
— Мышь! — всхлипнув, сказала я и указала в угол комнаты, где эта самая мышь сидела. Ровненько так сидела, не спуская настороженного взгляда с Этны.
— Мышь? — переспросил Кирис, развеивая огненный шар.
Кажется, кричала я слишком уж душевно.
— Мышь.
— Эта?
— Да!
— Ты боишься мышей? — уточнил он недоверчиво.
Не то чтобы боюсь… точнее, не боюсь совершенно, но… кажется, что в наших отношениях что-то пошло не так.
— Боюсь, — я даже всхлипнула.
И руки к груди прижала.
Ага… действует.
Стало быть, не зря мы вчера весь вечер эту несчастную мышь отлавливали. И белье подбирали. То есть отлавливала Этна, а подбирала я, но…
Он очень старательно отводил взгляд. А я испытывала преогромное желание стукнуть этого… этого… слов нет, по голове. А когда он сдернул с кровати покрывало и набросил на плечи, желание стало просто-таки непреодолимым.
— Замерзнешь, — сказал Кирис мрачно. — Здесь дует.
— Баран.
— Кто?
— Ты.
Искра огня метнулась в угол, спугнув несчастную мышь, которой и без того досталось. Очень надеюсь, что она переживет сегодняшний день.
— Причем круторогий, — я попыталась слезть со столика, устроиться на котором получилось далеко не сразу, потому как, несмотря на солидный внешний вид, он несколько шатался. И стоило мне пошевелиться, как столик подозрительно затрещал.
И развалился.
Падать было…
Не падать.
— Я не баран, — Кирис поставил меня на пол. — Просто ты заслуживаешь лучшего.
И покрывало поправил.
Точно баран.
— Определять как будем? — я была зла.
И на мышь в том числе, потому что она не убралась, а, спрятавшись под буфет, наблюдала за нами.
— Кого?
— Лучшего. Рекомендации там… соревнование?
— Эгле!
— Что? — Я выдернула хвост покрывала из руки, правда, опять не удержалась. Вот же… Кирис подхватил и упасть не позволил.
Поднял.
Отнес на кровать.
Усадил.
И сел рядом.
— Ты понимаешь, что фактически у меня ничего нет?
Понимаю.
— Даже имени. Не говоря уже о репутации.
И это понимаю. Впрочем, с репутацией и у меня проблемы. Не стоит обманываться, даже если я вернусь в столицу и выйду замуж за молодого и прекрасного эйта из древнего рода, о моем происхождении не забудут, как и о побеге, и…
В общем, плевать.
— Меня могут убить.
— Значит, постарайся, чтобы не убили, — я почесала бедро. Кто ж знал, что эти кружева настолько колючие. — И вообще… если что, у меня знакомый некромант имеется. Ну, если вдруг…
Кажется, перспектива Кириса не вдохновила.
Он встал.
И вдруг подхватил меня на руки.
— Куда?
— Туда, — он кивнул на проем.
— Зачем?
— Затем.
— А тут?
— Тут двери нет. Да и… — Кирис несколько смутился. — Недолюбливаю я мышей, говоря по правде. Но учти, если вдруг ты…
— Замолчи уже, что ли, — я поерзала, устраиваясь поудобнее. Кружево кололось все равно. — Не порти момент.
Не испортил.
ЭПИЛОГ
На местном рынке торговали рыбой. Прямо на земле стояли огромные корзины с гребешками и мидиями, морскими огурцами, камбалой и тунцом, который потрошили здесь же, на радость разбойничьему племени котов. Их, конечно, гоняли, но вяло, скорее для порядку. И зверье, соблюдая правила, отступало, чтобы после вернуться, тишком, воровато, скользнуть под прилавок, мазнуть пушистым хвостом по ноге, ласкаясь.
И утащить из корзины смачную рыбью голову.
Уносили их недалеко, порой жертвуя более слабым, и возвращались за новой добычей.
Гудели мухи.
Воняло.
И мальчишки-водоносы сновали в толпе, стараясь перекричать друг друга.
— Свежая вода, свежая… всего…
Медленно прохаживались почтенные матроны, которые выбрались на рынок не столько покупок ради, сколько от скуки. Они раскланивались друг с другом, перебрасывались парой слов, но больше ревниво поглядывали, не появилось ли у соседки чего-нибудь этакого…
Интересного.
Суетились молоденькие кухарочки. Важно ступала прислуга из белых домов, снизошедшая до рынка, верно, исключительно ввиду любопытства. Порой гремели тележки, заставляя старого горшечника разразиться бранью. Дремали мужики под старым кленом, темные листья которого почти не пропускали свет. И лишь время от времени кто-то, будто вспомнив, зачем вовсе явился сюда, протягивал руку и передвигал круглый камешек на доске для игры в ганмаш.
Партия длилась, как понимаю, не первый год.
И в этом тоже что-то да было.
Я остановилась перед лавкой, на пороге которой сидела чумазая девочка с черными глазами. Облаченная в безразмерные штаны и драную рубаху, она умудрялась не выглядеть жалкой. Длинные волосы девочка связала в хвост, из которого торчали рыбьи кости и сухая трава.
— Привет, — сказала я, разглядывая не столько ее, сколько лавку.
Старый, покосившийся на один угол домишко, с крыши которого свисали медные сковородки, плетенные из ивовых ветвей амулеты «на удачу», тряпичные обережцы и белые камни с дыркой в центре. Дырки, полагаю, сверлили здесь же.
Сушеные рыбины.
Венки из морской травы и в то же время самый настоящий морской сапфир, который висел в связке простых стекляшек, правда, выделяясь среди них глубиной и характерными полосками.
— Госпожа? — из дома выскочила полная женщина в темно-вишневом платье. — Госпоже что-то угодно? Госпожа будет довольна… у меня самые лучшие зелья…
— Врет, — меланхолично заметила девочка, вычерчивая на песке безголовую рыбину.
— Есть на удачу, на красоту… веснушки вывести.
Выводить веснушки я не собиралась.
— На приворот или отворот. Отсушку так и по волосу могу сделать, — женщина вцепилась в меня и потянула внутрь хижины. — Идемте, госпожа, дело такое… сердцу-то понятно, не прикажешь…
— Ничего она делать не умеет.
К рыбине девочка пририсовала крючок.
— Пшла отсюда…
— Бабушка вот настоящей ведьмой была, а эта… только и способна, что людей дурить. В бутылках у нее морская вода, чаем подкрашенная.
Руку выпустили, а женщина, как-то хитро извернувшись, толкнула меня в хижину. А сама выскочила, чтобы отвесить пинка.
Только…
Не посмела.
Девочке хватило взгляда.
Она поднялась, кое-как отряхнула песок с ладоней и произнесла:
— Она не злая. Просто глупая. Думает, что если притвориться ведьмой, то заработаешь больше.
— Я… — женщина схватилась за сердце. — Я тебя родила… я тебя…
— Неизвестно от кого, — также спокойно ответила девочка, — а потом бросила. Ты и вернулась-то, лишь когда ба не стало. Лавку забрать.
Женщина всхлипнула.
И по некрасивому лицу ее потекли слезы. А девочка лишь головой покачала.
— Эгле… — Кирис все-таки меня отыскал.
Нет, не то чтобы я надеялась всерьез спрятаться, не на этом острове и уж точно не на этом рынке, и вообще получилось случайно, я не виновата, что им так заинтересовались те две очаровательные подавальщицы…
Почти не виновата.
Надеюсь, девушки утешатся парой заслуженных монет.
— Эгле, не убегай…
Я и не думаю.
Я вот стою, разглядывая связки амулетов, раздумывая, выкупить ли ведьмин камень или не стоит. Не то чтобы он был так уж редок, скорее славился редкостной нестабильностью. Характер, что поделаешь. Но уж если удавалось найти общий язык, амулеты получались не просто сильные. Не знаю, в чем дело, но правильный камень на голову превосходил алмаз.
