— Я в порядке, — объявил хоббит, не давая Арагорну снять с него плащ. — Я просто устал и очень проголодался. Отдых и еда меня полностью вылечат.
— Нет уж! — возразил Арагорн. — Оказаться между молотом и наковальней — не шутка. Надо же посмотреть на результаты! Я до сих пор дивлюсь, что ты вообще жив остался.
Он бережно снял с Фродо жакет, рубашку… ахнул от изумления, а потом рассмеялся. Кольчуга мерцала, как Серебрянка под солнцем. Арагорн осторожно снял её, слегка встряхнул — и драгоценные камни радужно сверкнули, а шорох тонких кольчужных колец напомнил ему шум летнего дождичка.
— Взгляните, друзья! — воскликнул он. — Шкурка хоббита сгодится принцу эльфов нарядиться! Если бы средиземские охотники знали, что у хоббитов такая редкостная шкурка, они бы толпами стекались в Хоббитанию.
— И стрелы искуснейших охотников Средиземья не причинили бы хоббитам ни малейшего вреда, — изумлённо разглядывая кольчугу, заметил Гимли. — Это же кольчуга из мифрила! Мифрила!!! А такой великолепной работы я, признаться, ни разу не видел — даже и не знал, что такое возможно. Не об этой ли кольчуге говорил Гэндальф? Тогда он, по-моему, её недооценил. Но она была подарена очень кстати!
— То-то я думал, — вмешался Мерри, — чем это вы с Бильбо безвылазно занимаетесь? А он, оказывается, собирал тебя в путь. Какой замечательный старикан! Надеюсь, нам ещё выпадет случай рассказать, что его подарок спас Фродо от смерти.
Там, где о кольчугу ударилось копьё, мифрильные кольца, продавив подкольчужник — рубашку из тонкой эластичной кожи — впились в тело. Вся правая сторона груди потемнела от удара, а на боку вздулся огромный синяк. Левый бок тоже пострадал, когда Фродо с силой бросило на стену. Пока остальные готовили еду, Арагорн промыл хоббиту все его синяки и кровоподтёки взваром из ацеласа. Над укрытой от леса поляной повис острый аромат, и вскоре Хранители с радостью ощутили, что их усталость быстро проходит. Фродо почувствовал, что ему стало легче дышать; однако синяки от удара копьём долго не рассасывались и болели много дней, мешая свободно двигаться. Арагорн сделал ему мягкую перевязку.
— Кольчуга поразительно лёгкая, — сказал он хоббиту. — Одень её снова, если можешь. Я рад, что у тебя оказалась такая рубашка. Не снимай её даже на ночь… разве только попадёшь туда, где временно будешь в безопасности. Но таких случаев до самого конца твоего пути выпадет немного.
Подкрепившись, Хранители затушили костёр и постарались скрыть все следы своего краткого привала. Потом они выбрались из лощины и снова зашагали по дороге. Они не успели отойти далеко, как солнце скрылось за западными хребтами, и по склонам гор поползли длинные тени. У их подножья сгустились сумерки, а ложбины затянуло поднявшимся туманом. И лишь на востоке бледный вечерний свет еще робко озарял серую равнину впереди и щёточку далекого леса. Теперь, когда Сэм и Фродо приободрились, Отряд мог двигаться довольно быстро, и путники шли ещё часа три, сделав лишь одну короткую передышку.
Долину окутала ночная тьма. В небе ясно поблёскивали звёзды, однако постаревший месяц ещё не взошёл. Фродо и Гимли, чутко прислушиваясь к ночи, шагали последними. Всё было тихо. Наконец Гимли нарушил тишину.
— Только ветер шумит, — сказал он. — Поблизости ни одного гоблина, или я глух, как пень. Может быть, орки просто хотели выгнать нас из Мории и только, а про наш поход — про Кольцо — они и знать не знают, да и знать не желают? Правда, когда они хотят отомстить за убитого капитана, то спускаются с гор и преследуют врагов многие лиги.
Фродо не ответил. Он посмотрел на Разитель — клинок не светился. Но ведь он определённо что-то слышал, или ему показалось? С тех пор, как путников накрыла ночь, он снова услышал позади быстрое шлёпанье босых подошв. Вот и сейчас слышит! Хоббит быстро обернулся, и ему почудилось, что над дорогой плывут две светящиеся точки. Но в то же мгновение эти точки скользнули в сторону и исчезли.
— Что случилось? — насторожился гном.
— Не знаю, — ответил Фродо. — Мне показалось, что я слышал шаги, а сейчас вот видел какие-то светящиеся точки, очень похожие на два горящих глаза. С тех пор, как мы вступили в Морию, мне уже не в первый раз это кажется.
Гимли остановился и приник ухом к земле.
— Я ничего не слышу, кроме ночной беседы травы и камней, — сказал он Фродо. — Пойдём! А то мы и так отстали.
В лица путников дул холодный ветер, ночные тени впереди уплотнились, и они услышали непрерывный шёпот листвы.
— Лотлориэн! — возликовал Леголас. — Это Лотлориэн! Мы вступили под своды Золотого Леса. Как жаль, что сейчас зима!
Перед путниками вздымались на фоне ночи высокие деревья, затеняющие своими раскидистыми ветвями дорогу и бегущую сбоку от неё речку. В неярком свете звёзд их стволы казались серыми, а шелестящая листва отливала рыжеватым золотом.
— Лотлориэн! — радостно подхватил Арагорн. — Как же я рад вновь слышать шёпот ветра в его ветвях! Мы сейчас всего в пяти лигах от Ворот, но можем не идти дальше. Будем надеяться, что этой ночью силы эльфов защитят нас от преследующей опасности.
— Если только эльфы ещё живут здесь, а не покинули этот тускнеющий мир, — буркнул Гимли.
— Прошло много времени с тех пор, как мой народ навещал эти леса, оставленные нами давным-давно, — сказал Леголас. — Но я слышал, что Лориэн еще не покинут, ибо в нём заключена тайная сила, отвращающая зло от здешнего края. Однако его обитатели показываются редко, и, быть может, живут ныне глубоко в чащах, далёких от северных границ.
— Да, они живут глубоко в лесу, — подтвердил Арагорн и глубоко вздохнул, словно вспомнив о чём-то. — Этой ночью нам придется рассчитывать лишь на себя. Давайте пройдем немного вперёд, а потом свернем в лес и поищем подходящее для ночлега место.
Он повернулся и зашагал было по дороге, однако Боромир, стоявший в нерешительности, не тронулся с места.
— А другого пути здесь нет? — спросил он.
— Может ли быть путь прекрасней? — удивился Арагорн.
— Да, обычный путь, даже если он ведёт через частокол мечей, — отрывисто бросил Боромир. — До сих пор этот Отряд следовал лишь неведомыми тропами, и пока ни к чему хорошему это не привело. Вопреки моей воле вошли мы в тень Мории, и потеряли того, кто нас вёл. Так теперь и тебе не терпится сгинуть? Войти в Золотой Лес нелегко, а выбраться из него невредимым — невозможно, — вот что говорят у нас в Гондоре.
— Скажи лучше не невредимым, а неизменным, — тогда, быть может, ты и окажешься прав, — ответил Арагорн. — Однако сильно же, Боромир, угасла былая мудрость Гондора, если в этом городе начали плохо отзываться о Лотлориэне! Как бы то ни было, для нас нет иного пути — если ты не хочешь возвращаться в Морию, подниматься без дороги в горы или плыть в одиночку по Великой Реке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
