Саидат. Прошел бы День Победы печально и одиноко, как раньше. Если бы не сестра, которая привела их тогда… И хотя в отношениях сестер никогда не было особого тепла, в эту минуту Зубаржат подумала о Хатимат с благодарностью.
В тот день Хатимат появилась у ворот не одна. За ней следом шли парень и девушка.
— Вот тебе квартиранты, Зубаржат!
— Квартиранты? Какие?
— Студенты, молодожены. Хотят снять квартиру. По ним сразу видно, что хорошие люди. Ведь достаточно одной ложки меда, чтобы узнать, сладок ли он; необязательно съедать всю бочку! — Хатимат подмигнула сестре.
Та вздохнула и подумала: «Кто тебя просил? Не надо мне никаких жильцов!»
— Что ты стоишь? Поди покажи людям товар и назначь цену. Сойдетесь в цене — по рукам, нет — по домам.
— Какой еще товар… — покачала головой Зубаржат, выходя на асфальтированный двор из маленького садика, в котором росли розы.
— Конечно, товар! Сдача комнат внаем — та же купля-продажа. Правду говорю, дети мои? — рассмеявшись, Хатимат повернулась к студентам.
— Святая правда, — ответил стройный юноша в красной рубашке и вельветовом костюме.
— Ну что ж, заходите, коли так, — пригласила их Зубаржат и опять вздохнула.
Хатимат толкнула ее локтем в бок: «Будь хоть немного полюбезнее. Чем ласковее будешь, тем выше цену заломим!» Она повернулась к девушке. Смуглое лицо той было строгим. Густые блестящие волосы собраны на затылке в тяжелый пучок, черное платье украшала тоненькая ниточка коралловых бус.
— Какие ровные! Да, сейчас это модно, кораллы поднялись в цене. Три-четыре года назад даргинки продавали их очень дешево, но все равно никто не покупал. А теперь только и слышно на базаре: «Нет ли кораллов?» Они вам очень идут, — с завистью проговорила Хатимат.
Девушка несколько раз хлопнула густыми ресницами, и ее черные большие глаза лукаво заискрились.
— Эти две отдельные комнатки должны вам подойти, посмотрите. — Хатимат вошла в небольшую чистую комнату. Все пошли за ней следом. Там стоял диван, стол и стулья, на стене — зеркало, а над диваном висел портрет пожилого мужчины в военной форме.
— Ничего не скажешь, комната хорошая, — улыбнулся парень.
— Вот и другая, — Хатимат открыла соседнюю дверь. Здесь не было ни соринки. Занавески, крахмальная салфетка на телевизоре, наволочки на подушках — все сияло ослепительной белизной. Крашеный деревянный пол был начищен до блеска.
— Там кухня, сестра живет одна. Так что все к вашим услугам.
Зубаржат молча вошла вслед за молодой парой и остановилась на пороге. Посмотреть со стороны — можно подумать, что вовсе не она хозяйка квартиры, а Хатимат.
— А как насчет отопления? — спросил Шарип.
— Все есть: и отопление, и газ, и прочие удобства. Она так и жила бы как пещерный человек, если бы не я. Как ей повезло, что ее дом стоит рядом с моим. Я считаю, что надо пользоваться достижениями прогресса, если тем более государственное в десять раз дешевле частного обходится, — говорила Хатимат. — Моя сестра вообще человек со странностями. Мы все над ней смеемся. Она готова делать другим добро в ущерб себе. Вы не обращайте на нее внимания. Вот, смотрите, молчит и слова не скажет!
— Это очень хорошо, — засмеялся парень, — они с моей Саидат подойдут друг другу. Знаете, у этой женщины, — он показал на Саидат, — каждое слово надо клещами вытаскивать, как гвоздь из стены.
— Хороший стрелок не тот, кто много стреляет и расходует пули, а тот, кто попадает в цель, — ответила девушка и, улыбнувшись, стала похожа на маленькую девчонку. Улыбка растопила ее кажущуюся суровость, и глаза девушки заискрились, как родники, попавшие под лучи солнца.
— Садитесь, — пригласила Зубаржат.
— Спасибо, не хочется. Ну как тебе нравится? — обратился Шарип к жене.
— Комнаты, конечно, хорошие, но нужно подумать, — лицо Саидат снова стало строгим.
— Скажу вам, как своим детям, — начала Хатимат, — лучшего вы не найдете. Сестра никогда не сдавала квартиру, это я ее уговорила. Ведь не царевна — сидеть одной в четырех стенах, да еще кухня, зал, огород… В прошлом году приходил снимать квартиру один чабан, чуть не на коленях умолял, предлагал сто рублей в месяц. У него дочери учились здесь в институте, хотел подыскать девочкам приличное жилье. За два года вперед давал деньги — так просил, но сестра не согласилась.
— Ну, мой отец не чабан, а врач, и семья у нас не маленькая. Денег я у него не беру, зарабатываю сам. Говорю сразу, что сто рублей мы платить не сможем, — подытожил Шарип. — Давайте говорить серьезно, назначьте реальную цену.
— Какие сто рублей? — робко спросила Зубаржат. — Что ты обманываешь? У меня и язык не повернулся бы столько запросить. Я вот всю жизнь трудилась, а пенсия у меня — восемьдесят рублей.
— Вот как раз в точку и угодила! Чем меньше пенсия у человека, тем больше надо зарабатывать, чтобы хватило на жизнь, — сказала Хатимат. — Конечно, дети мои, с вас, студентов, никто и не собирается брать по сто рублей. Но вы должны знать, сколько по-настоящему стоит квартира.
— Короче говоря, — шепнула мужу Саидат, — она взвинчивает цену.
— Что вы сказали? — подняла брови Хатимат.
— Ничего, — смутилась девушка, — это я так…
— Так все же сколько вы хотите? — спросил Шарип.
— Такие дела вскачь не решают! — Хатимат села на стул и закинула кончики платка за спину. — Вот послушайте-ка, что я вам скажу. Самые богатые люди у нас — колхозники, а пуще всего — чабаны. Вчера у меня была родственница из Великента. Рассказывала, что они получают там чистых десять рублей за один трудодень, не считая натуроплаты. А чабанам платят по высшей ставке. У них кошельки — что чемоданы. Говорят, до революции у одного мудреца спросили: «Кого больше, умерших или живых?» А он ответил: «Больше умерших, если считать чабанов». А сейчас… только посмотрите на них. Важные стали… Помнишь, в прошлом году, — обратилась она к сестре, — на стадионе проводили день чабана? Какие там товары продавали, чего только не было! Я еще купила два бельгийских ковра и самовар.
Саидат и Шарип переглянулись.
— Так все же сколько? Давайте договоримся о цене.
Но Хатимат махнула рукой: мол, подожди, пока я закончу рассказ.
— Чабаны пришли нарядные и гордые, что твои министры. Деньги доставали вот такими пачками, — и она показала руками, какие пачки денег были у чабанов.
— Слушай, милая! — засмеялся Шарип, положив Саидат руку на плечо. — Зачем мне пять лет учиться в институте? Брошу-ка я все и отправлюсь с отарой в горы! Будешь женой чабана…
— Точно, — подхватила Саидат, — а я поступлю на ферму дояркой и стану работать с тобой рядом!
— А доярки сейчас, — хлопнула в ладоши Хатимат, — так носы задрали, что и
