Умер Роман вскоре же после 1288 г., хотя точно определить год его смерти трудно. Роман Михайлович ездил в Орду, но сообщение «Синодальной родословной» о смерти его в Орде не подтверждается «Любечским синодиком».[1128] Роман, по-видимому, был женат два раза. «Любечский синодик» упоминает о жене его Анне, а надпись на образе в Свенском Успенском монастыре, по преданию основанном Романом, говорит об его жене Анастасии.[1129]
В 1275 г. при Романе, «великом князе» черниговском и брянском, татары проводят вторичную перепись населения Руси, облагая данью все население, за исключением духовенства.[1130] Часть земель в Посемье, княжества Рыльское и Воргольское, в 1278 г. была передана в непосредственное подчинение темнику Ногаю, фактически полновластному хозяину Золотой Орды. Татары начали не только управлять из далекого Сарая, совершая время от времени походы, предпринимая налеты и собирая дань, но и хозяйничать в Посемье. Подробнее об этом ниже.
Следующим князем из линии черниговских Ольговичей был Олег-Леонтий Романович, сын Романа Михайловича. Олег Романович, как и отец, был «Великим князем Черниговском» (по «Любечскому синодику») и князем брянским (по летописи). Вступил он на престол, доставшийся ему по наследству от отца, раньше своего дяди, Михаила Димитриевича, но затем отошел от управления княжеством. Он постригся в монахи, приняв имя Василия, и был похоронен в основанном им Петропавловском монастыре в Брянске. «Синодик» сообщает о нем любопытную подробность, а именно, что Олег оставил «дванадесят тем людей», что М. С. Грушевский и Р. В. Зотов считают указанием на количество населения в Чернигово-Брянском княжестве.[1131]
Преемником Олега был Михаил Димитриевич, сын Димитрия Мстиславича Черниговского, погибшего в сражении на Калке. После его смерти, в начале XIV в., Брянск переходит к роду смоленских князей. В 1309 г. в Брянске сидел Василий Александрович, потомок князя Давида Смоленского, но он в том же году был изгнан своим дядей, смоленским князем Святославом Глебовичем. Василий отправился в Орду жаловаться на своего дядю и в 1310 г. возвратился обратно с татарами.
В это время в Брянск приехал митрополит Петр. Он пытался примирить Святослава Глебовича с Василием, предлагая первому или уступить захваченное им княжество, или поделиться им. Святослав ответил Петру: «Брянцы мя, господине, не пустят, но хотят за мене головы своя положить». Надеясь на поддержку сильного брянского веча, Святослав просчитался.
Нам не известны причины, побудившие брянцев действовать так, но брянцы оказались «крамольници суще» и во время боя бросили знамена и покинули поле битвы, укрывшись за городскими стенами. Летопись указывает, что «бысть мятеж великий во граде в Брянске», когда к нему подошли татары, но чем был вызван мятеж — неизвестно. Если это было выступление против Святослава, тогда чем объяснить его уверенность в том, что брянцы его поддержат? Считать измену брянцев просто результатом испуга, когда «помрачиша стрелы татарские воздух», тоже нельзя, так как летопись называет их прямо «крамольниками», которые «выдаша князя Святослава Глебовича». По-видимому, брянцы вообще не собирались поддерживать князя-захватчика, а когда подошел «свой» (брянский) князь Василий, они при первом удобном же случае проявили свое недовольство уходом с поля сражения.
Святослав со «своим двором» — вооруженной дворовой челядью, слугами и дружинниками — сражался с татарами Василия, но был убит.[1132] В Брянске снова стал княжить Василий. В том же 1310 г. он вместе с татарами предпринимает поход на Карачев и убивает караческого князя Святослава Мстиславича.[1133] Со времени княжения Василия (1309) Брянск надолго (почти до 1356 г.) переходит к линии смоленских князей, начинавших расширять свои владения за счет черниговских земель.
После Михаила Дмитриевича, скончавшегося в начале XIV в., следующим князем черниговским был Михаил Александрович, сын Александра Рюриковича,[1134] а последним князем черниговским — его сын Роман Михайлович Младший, владевший и Брянском от 1356 до 1368 г. При нем Чернигов захватывается Литвой.
В Брянске до 1356 г. во всяком случае продолжает княжить смоленская линия. Так, в 1334 г. упоминается Дмитрий Брянский, на дочери которого женился в 1341 г. Иван Иванович Красный, сын Ивана Калиты.[1135] В 1340 г. в Брянске княжил Глеб Святославич, сын убитого в 1310 г. Святослава Глебовича. Против него поднялось восстание: «…крамольницы сшедъшеся вечем брянцы убища своего князя Глеба Святославовича».[1136]
По поводу этого восстания П. В. Голубовский замечает: «Едва ли спор был за прерогативы власти, нарушенные с той или с другой стороны. Удельные князья не имели в то время силы бороться с вечем, а напротив, искали в нем поддержки, как это мы видели в деле Василия и Святослава в 1310 г. Скорее можно предположить, что борьба происходила из-за стремления Брянска стать под покровительство Литвы».[1137] Мы можем констатировать вслед за Голубовским силу брянского веча. Вече проявляет себя в восстаниях 1310, 1340 и 1356 гг., причем последнее, по летописи, непосредственно предшествует захвату Брянска великим князем литовским Ольгердом Гедиминовичем.
Возможно, что княжие усобицы и татарское иго заставили горожан-брянцев, организованных в сильное вече, тяготеть к «не рушившей старины» и «не вводящей новины» Литве. За это, казалось бы, говорит и то обстоятельство, что позднее, когда Литва захватывает Брянск силой, князь в борьбе с ней опирается на Золотую Орду. Хотя не исключена возможность и других причин восстания, но если учесть явную антипатию «брянцев» к Святославу Глебовичу и его сыну Глебу, тяготевшим к Орде, и такие же симпатии к Орде, ненавистной на Руси, последнего князя брянского Василия, — нам станет очевидной убедительность высказанного выше предположения. Около 1356–1357 г. Василий вернулся «из Орды от царя с пожалованием» и скоро «преставился».
В Брянске поднялся «мятеж» от «лихих людей» и, воспользовавшись им, Ольгерд занял город.[1138]
В 1352 г. чума — «черная смерть», «мор» — охватила Смоленскую, Брянскую, Черниговскую и Суздальскую земли. Это было первое посещение чумой Восточной Европы. В некоторых местах древней Руси вымерло чуть ли не все население. Так, например, по летописи в Глухове на юге и в Белозерье на севере не осталось ни одного человека.[1139] Золотая Орда, раздираемая усобицами после смерти Джанибека, не могла дать отпора Литве. Ольгерд завоевывает Брянскую и Смоленскую земли. Сын смоленского князя Василия был взят в плен литовцами. Итак, ко второй половине XIV в. Брянском овладела Литва, и, по-видимому, уже из рук Литвы получает его Роман Михайлович Младший.
В летописи под 1359 г. имеется любопытное указание, на которое обратил внимание еще Р. В. Зотов.
«Того же лета поидоша во Орду к новому царю Наурусу вси князи Русский и биша челом царю о разделении княжений их; и тако смири их, и раздел положи княжением их, и знати им комуждо свое княжение и не преступати. И тако раздели когождо вотчину его, и отпусти их с миром и с честью».[1140] Не свидетельствует ли это место летописи о стремлении со стороны отдельных князьков, не имевших сил и средств бороться с могучими великими князьями, прекратить их объединительные стремления? Золотоордынский хан не вмешивался во внутреннюю политическую борьбу князей, если она не угрожала его владычеству и его доходам, но ему не было выгодно усиление одних из них за счет других.
Остановимся на других княжествах во времена татаро-монгольского владычества.
В Новгород-Северском княжестве с конца XII в. сидит линия Мстислава-Федора или Константина Давидовичей, сыновей Давида Ольговича, внука Олега Святославича — князь-монах Димитрий и другие князья, нам неизвестные, так как имена их сохранил лишь неопубликованный «Северский синодик», хранившийся в рукописи в Новгород-Северском Спасо-Преображенском монастыре. Вывести линию новгород-северских князей в татарские времена за отсутствием у нас «Северского синодика» нет никакой возможности, и только с момента перехода к Литве нам становятся известны имена этих князей уже литовского происхождения. Но, по-видимому, отсутствие упоминаний о них еще не означает прекращения самой их линии. Впредь до обнаружения и опубликования «Северского синодика» вопрос этот остается открытым. Летопись его не разрешает, а упоминаемые в Ипатьевской летописи северские Игоревичи попали в нее только потому, что вся их политическая деятельность развертывается на территории Галицко-Волынского княжества или смежных с ним земель.
Курск был опустошен татарами в 1237 г. или вскоре же после 1237 г. Княжеская линия здесь, по-видимому, прекратилась или, во всяком случае, прервалась на некоторое время. Упоминаются курские князья Георгий (отец) и Георгий Георгиевич (сын), по мнению Зотова, из рода курских Ольговичей, и Димитрий Курский, по-видимому, владевшие Курском со времен татарского завоевания и до 1278 г., когда Курск был разорен и окончательно покорен Ногаем. После этого Курское княжество прекратило свое существование. В 1283–1285 гг. в Курске сидел баскак Ахмат, и Курск еще существовал как город. После 1285 г. сведений о Курске нет. Город был восстановлен лишь в XVI в.
