поскорей возвращайтесь обратно. Сам знаешь, как дорог сейчас каждый патрон. Итак, отправляйся немедленно!
— Слушаю, господин капитан, — ответил Корнелий.
Он оседлал коня и нехотя подъехал к крестьянам, гнавшим быков.
Спускались по той же отвратительной дороге, по которой ночью поднималась батарея. Корнелий оглянулся назад — туман окутал и деревню и костры, ничего не было видно.
Теперь Корнелий не только завидовал оставшимся у костра товарищам, но и злился: «Почему капитан только меня одного и видит, будто на такое дело нельзя было кого-нибудь другого послать? Скажи пожалуйста, какое геройство — вытаскивать арбы из грязи!» — возмущался он, молча следуя за крестьянами.
Туман спустя некоторое время еще больше сгустился. Воцарилась зловещая тишина. «А что, если турки нападут сейчас из засады? — закралась в душу Корнелия тревога, — Из шести крестьян двое грузины-мусульмане, доверять им нельзя, и вообще идти с ними небезопасно».
Туман из ущелья полз и полз, окутывая все вокруг белой пеленой. В качестве проводников Корнелий выделил четырех крестьян, мусульман же оставил при себе. Наконец где-то впереди послышались крики. Аробщики, стоя по колено в грязи, старались вытащить на дорогу застрявшие арбы. Выбиваясь из сил, быки тянули ярмо, погонщики колотили их палками по мордам, но арбы не двигались с места. Чувствуя себя как бы виноватыми, несчастные животные испуганно ворочали большими влажными глазами.
Корнелий приказал припрячь приведенных быков цепями к арбам, и они, тяжело поскрипывая, двинулись по подъему.
Лучи солнца рассеяли туман. Когда арбы миновали подъем, внизу открылась долина.
Неожиданно откуда-то из ущелья раздался выстрел, и пуля, жужжа, пролетела над головой Корнелия. Он соскочил с коня, бросил поводья одному из крестьян. Шедший в передней запряжке бык покачнулся, скользнул подковами по черной, словно аспидная доска, каменной глыбе, оставив на ней белые, похожие на иероглифы царапины. Животное упало на колени, ударившись мордой о камень, окровавленный язык вывалился изо рта. Подняв голову, бык взглянул на высокие горы, покрытые зелеными пастбищами, и замычал так жалобно, словно обращался с мольбой к восходящему солнцу. Потом он вздрогнул и безжизненной тушей повалился на землю.
Еще несколько пуль прожужжало неподалеку, одна из них ударила в колесо арбы. Испуганные крестьяне бросили быков и разбежались. Один из них, здоровенный детина, пытался вскочить на коня, принадлежавшего Корнелию, но конь не подпускал его к себе. Корнелий накричал на крестьянина, снял винтовку и собрал всех разбежавшихся аробщиков. Убитого быка он приказал стащить к краю дороги и заменить запасным.
Поручив двум вооруженным крестьянам охранять обоз, Корнелий задержался на месте происшествия. Арбы тронулись в путь. Когда последняя из них уже достигла поворота, здоровый, чернобородый аробщик оглянулся и как-то странно посмотрел на Корнелия. Услышав снова выстрелы, чернобородый втянул голову в плечи и принялся ожесточенно колотить быков, выбившихся из сил на крутом подъеме. Он бил их до тех пор, пока палка не переломилась.
Когда арбы скрылись за крутым поворотом, Корнелий отвел коня в сторону, привязал его к дереву, а сам укрылся за большим дубом на краю дороги. Он принялся осматривать долину, по которой протекала маленькая горная речка с берегами, поросшими ивняком. Среди деревьев Корнелий разглядел группу вооруженных людей. Это были аскеры. Они быстро перебегали от дерева к дереву. Сердце Корнелия гулко застучало. Случайно взглянув на свою руку, сжимавшую винтовку, он удивился — она была мертвенно бледна и мелко дрожала. «Трус, жалкий трус!» — укорял он себя.
Аскеры скрылись в лесу, и Корнелию не удалось ни одного из них поймать на мушку. «Что же это со-мной? Какой позор!» — продолжал упрекать себя Корнелий. И вдруг он увидел, как на обрывистый берег поднялся аскер. Он положил винтовку на землю, оперся руками о край обрыва и выбрался наверх. Затем осторожно двинулся вдоль зарослей ивняка, взял ружье на изготовку и побежал к одиноко стоявшей в долине березе. Турок был высокий и стройный. Прислонившись к стволу дерева, он быстро вскинул винтовку и приник к прикладу. Аскер действовал неосмотрительно — на фоне белой березы четко вырисовывалась его голова. Корнелий прицелился. Но турок успел выстрелить. Корнелий снова прицелился. «Может быть, я неверно определил расстояние?» — подумал он, зная, что, определяя расстояние в горах, можно легко ошибиться. Как назло, подул ветерок. Аскер снова выстрелил. Корнелий обозлился. Турецкий солдат опустил винтовку прикладом на землю, обнял левой рукой ствол березы, точно ласкал ее. Потом высунул голову из-за дерева и начал осторожно разглядывать незнакомую местность. Теперь Корнелий не спеша легко поймал голову аскера на мушку и плавно спустил курок…
Аскер вздрогнул, поднялся на носки, закружился на месте и повалился. Корнелий, притаившись, наблюдал из-за дуба. Прошло несколько минут. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь шумом речки. Эта тишина придавала какую-то таинственность тянувшимся по берегам ивам и одинокой березе.
Страх охватил Корнелия. Он плотно прижался к дубу. «Кто знает, быть может, те девять аскеров видели гибель своего товарища, заметили, откуда стреляли, и теперь крадутся по склону горы, чтобы отомстить за его смерть. Чтобы отомстить, — повторил Корнелий, и холодок пробежал у него по коже. Он начал обдумывать свое положение: «Если я останусь здесь, то против девяти человек все равно не устою… Батарея, наверно, уже выехала на позицию, и я, как фейерверкер, должен тоже находиться там», — искал для себя оправдания Корнелий. Он оглянулся на своего коня. Умное животное, словно угадывая мысли хозяина, подобрало живот и тихо заржало. Корнелий выругался шепотом, потом выбежал из своего укрытия, вскочил в седло и помчался в сторону Карчхали, оглядываясь то и дело назад.
Навстречу Корнелию попалась группа грузинских пехотинцев. Перебежав дорогу и рассыпавшись в цепь, они залегли на лесистом склоне. На повороте дороги аскеры заметили Корнелия и обстреляли его. И сразу по склонам гор, по ущельям, по всему фронту затрещали ружейные выстрелы. Вслед за ними, оглушая эхом горы, громкой трелью залились пулеметы. Бой начался…
Корнелий достиг плато и помчался к деревушке, где утром стояла батарея. Но там ее уже не оказалось. Привстав на стременах, он осмотрелся. Вдруг недалеко от ущелья загремели орудия. Корнелий невольно вздрогнул, потом повернул коня и поскакал на выстрелы.
2
Бой закончился в четыре часа пополудни. Турки отступили. Снявшись с позиции, батарея остановилась неподалеку от памятной для Корнелия березы.
Корнелий, Сосо Лазришвили, Сандро Хотивари и Кукури Зарандия подошли к ней.
Под деревом, в густой, высокой траве, ничком лежал убитый аскер. Одна нога его была подогнута. Пальцы раскинутых рук судорожно впились в траву, точно он пытался обнять землю и крепко-крепко прижаться к ней грудью.
Сандро заинтересовался прежде всего турецкой винтовкой. Он поднял ее
