— Странные какие, — удивилась Маша, — не кокаются.
— Где мой паштет? — зашумел Дегтярев, входя в столовую. — Фу! Яйца! У меня от них изжога!
— И тебе приятного аппетита, — сказал Кеша. — Между прочим, моя печень приходит в ужас, глядя на твой жирный паштет!
— Печень не имеет глаз, — авторитетно заявила Маша. — Этот орган является непарным, он расположен в…
— Лучше без подробностей, — живо остановила я девочку и принялась изо всей силы бить по яйцу ложкой.
— Хочу паштета, — раскапризничался Александр Михайлович.
— Он здесь, — Амара ткнул пальцем в никелированную миску.
Я подавила улыбку. Парень старается изо всех сил, он учел мою просьбу говорить как можно меньше и обходится минимальным набором слов. А то, что Амара положил любимую еду полковника в миску, которой пользуется кошка Клеопатра, это пустяки. Клепа не обидится, она хорошо воспитана, а полковник не поймет, в чем паштет. Надо будет потом объяснить Амаре про разделение посуды на «человеческую» и «животную».
— Что-то вкус странный, — отметил Дегтярев, кусая бутерброд.
— Свинья, — гаркнул домработник.
Полковник уронил хлеб, намазанный толстым слоем паштета.
— Кто? — растерялся он.
— На банке свинья, — телеграфным стилем ответил Амара, — этикетка. Рисунок. Патэ. Все точно.
— Интересно, если я брошу яйцо на пол, оно треснет? — обозлилась Зайка.
— Можно попробовать, — оживилась Маня.
Я, тоже безуспешно боровшаяся с яйцом, не успела сказать «стой», как Манюня вскочила и швырнула «куриную икру» на плитку. Яйцо подпрыгнуло и укатилось. Жюли, решив, что ей купили новую игрушку, со счастливым визгом нырнула под сервант и выкатила абсолютно целое яйцо.
— Прикольно! — поразился Аркадий. — Интересненько, ну-ка…
Второе яйцо, упав на пол, тоже осталось целым. Радости Жюли не было предела, количество ее любимых мячиков резко увеличивалось.
— Дай сюда, — прокряхтел полковник и схватил стоявшую передо мною подставку, — вы хотели слопать ЭТО? Не поняли, что завтрак из пластика?
Маша и Кеша переглянулись, Зайка вперила взгляд в Амару.
— Ты решил пошутить? — зловещим тоном осведомилась она. — Здорово! Мы повеселились! А теперь неси настоящие яйца.
— Я думал, это куриные, — замямлил домработник. — Простите… я не хотел.
— Где ты их взял? — спросила Маша.
— В кладовке, на полке среди лампочек, хозяйка подсказала! — Парень решил спрятаться за меня.
— Это остатки муляжей для пасхальной росписи, — осенило меня. — Ну конечно! Я сама купила их ранней весной, потому что не хотела варить в луковой шелухе настоящие. Их потом никто не ест, продукты пропадают. Очень обрадовалась, когда увидела в супермаркете эрзац, а к нему коробочку с красками! Ирка разрисовала один десяток, а второй оставила про запас!
— Ловко, — ухмыльнулась Зайка. — Ты решила подшутить над Амарой, а он купился. Но сегодня не первое апреля! Я хочу есть!
— И в мыслях у меня не было над вами издеваться! — попыталась я оправдаться. — Он спросил, я ответила, Амара сам перепутал.
— Поеду на работу голодной, — с мученическим видом протянула Ольга.
Амара испугался, сложил молитвенно руки, потом заорал густым басом:
— Кролик! Простите! Милый кролик! Не ругайте меня! Дорогой кролик! Извините! Более это не повторится! Ласковый кролик!
С каждым новым восклицанием глаза Зайки делались все круглее, Кеша с Машей потихонечку сползли под стол, один только Дегтярев как ни в чем не бывало продолжал бодро выковыривать паштет из кошкиной миски: ничто так не отвлекает полковника от реальности, как вкусная еда.
— Кролик! — всхлипнул в последний раз Амара. — Только не выгоняйте меня!
В столовой повисла тишина, нарушаемая только чавканьем Александра Михайловича. Я лишний раз удивилась экстрасенсорным способностям собак. Только что Жюли бойко катала по полу муляжи яиц, а остальные псы преданно смотрели на полковника в надежде, что он уронит на пол кусочек паштета. Но при первом стоне Амары про кролика все четвероногие испарились, даже глухая и почти слепая пуделиха Черри резво прогалопировала прочь. Говорят, у большинства японцев дома есть аквариумы, жители Страны восходящего солнца наблюдают за поведением рыбок и, если те начинают вести себя непривычно, понимают — скоро будет землетрясение. А наши собачки чуют приближение скандала и заранее смазывают лапы салом, чтобы не очутиться в его эпицентре.
Зая покраснела, выпрямилась во весь свой не особо большой рост, набрала полную грудь воздуха…
— Солнышко, — ласково сказал Аркадий, — мы же воспитывались в советские времена, читали книги о плохих белых плантаторах, которые убивали бедных рабов-негров! И глубоко осуждали рабовладельцев.
Ольга с шумом выдохнула и вылетела в холл.
— Ну я пошел, — весело сказал Кеша. — Медаль «Укротитель тигров» первой степени прошу вручить мне вечером, во время торжественной линейки.
— Довези меня до метро, — воскликнула Маня и ринулась за братом.
— Паштет суховат, — заметил Дегтярев, — покажи банку!
Амара мухой сносился на кухню и поставил перед полковником пустую жестянку.
— Вот, — ткнул он пальцем в картинку, — свинья.
Я заморгала.
— Так и знал, — кивнул Дегтярев, — купили другой сорт. Я всегда ел из красной упаковки, а эта бело-синяя. Ну ничего!
— Вы сердитесь! — опять ужаснулся Амара.
— Нет.
— Совсем?
— Конечно!
— Простите.
— Ты не виноват.
— Извините.
— Я не злюсь, — повысил голос толстяк.
— Ой! Вы нервничаете, — прошептал Амара.
— Нет!!! — завопил Дегтярев.
— Простите.
— Хорошо!!! — рявкнул толстяк. — Замолчи!
— Смерть пришла, — обморочным голосом заявил Амара, — можно, я водички перед кончиной хлебну?
Я, не в силах сказать ни слова, кивнула.
Домработник поплелся к раковине, Дегтярев вытер лысину салфеткой.
— Где ты взяла это чудо болотное? — спросил он.
— В агентстве «Подруга», — честно ответила я.
— Объясни ему, что у меня тихий, интеллигентный нрав, и я не собираюсь расстреливать его из-за перепутанных упаковок, — заорал полковник. — Донеси сию информацию до его мозга, запихни туда, утрамбуй и… и…
Я быстро подала приятелю стакан воды, Александр Михайлович залпом выпил и сказал:
— Ты совершила ошибку. Нужно было сначала объяснить Амаре, ху из ху в нашем доме, а уж потом требовать от него безупречной службы.
Глава 8
Домработника я нашла у разделочного столика.
— Амара, — окликнула я его.
— Что, хозяйка? — подпрыгнул парень.
— Зови меня просто Даша, понял?
— Да, хозяйка!
— Амара!
— Что, хозяйка?
— Меня зовут Дарья! Но лучше Даша!
— Да, хозяйка, — покорно кивнул юноша.
У меня зачесались руки, но тут я вспомнила слова Кеши о белых плантаторах и, навесив на лицо широкую улыбку, сказала:
— Каждый человек совершает ошибки.
— Да, хозяйка.
— Когда я пришла преподавать на кафедру, на первом своем экзамене поставила «двойку» любимой внучке ректора. Оцениваешь, какой промах я допустила?
— Да, хозяйка.
— Прекрати звать меня «хозяйка»!
— Но вы же хозяйка! — чуть не заплакал Амара. — Меня предупредили, объяснили, велели быть очень почтительным, не мешать, не болтать, мыться каждый день…
Я потрясла головой.
— Что ж, тебе дали совсем неплохие советы. Человек, который регулярно принимает душ, держит язык за зубами и старательно выполняет просьбы нанимателя, имеет все шансы сделать карьеру. Начнет простым домработником, потом станет дворецким, понимаешь?
— Да, хозяйка, — закивал Амара, — все правильно говорите, хозяйка, йес, хозяйка!
— А теперь запомни! Ольгу дома зовут Зайка! Ни в коем случае не называй ее словом «Кролик».
— Да, хозяйка.
— Полковник Дегтярев обожает поесть, он не капризен, уничтожает любые продукты, но подавать ему к завтраку собачьи консервы не стоит! И не клади больше еду в кошачью миску! В принципе очень просто понять, какая посуда для людей, а какая для животных. Наша сделана из фарфора, а та, что для кисок и собак, — из блестящей стали. Никогда ее не бери, если собрался угощать членов нашей семьи!
— Вы сказали… банка со свиньей… — залепетал Амара. — Я вынул… просмотрел… там одни банки с нарисованными поросятами… штук сто…
Я постаралась не рассмеяться.
— На этикетке изображен мопс! Приглядись!
Амара покорно взял жестянку.
— Это свинья! Хвост крючком, нос пятачком!
— Мопс, — уперлась я, — у Хуча тоже закрученный хвостик, и то, что ты принял за пятачок, просто морда!
— Она черная!
— Верно, — закивала я, — окрас называется «маска», отличительный признак мопса.
— Я думал, это грязная свинская морда, — пояснил Амара. — Ну вылитый хряк! А черный, потому что извозился.
— Не все черное — грязное, — заявила я и прикусила язык. Сейчас Амара почувствует себя оскорбленным. Но он отреагировал на мое заявление иначе:
