церквей, бросали камнями и причиняли увечья: однажды камень, попавший в слепого на один глаз еврея, вышиб ему другой глаз, и несчастный совсем ослеп (1789). Расправы с обитателями гетто совершались особенно энергично там, где дело касалось новообращенного. Дом катехуменов, или приют для крещеных евреев (casa), был ловушкою, куда большею частью попадали авантюристы или люди, заманенные туда обманом, а то и насильственно похищенные. Обитателям гетто строжайше запрещалось даже подходить близко к этому дому, а тем более встречаться с попавшими туда родными и близкими. Пытка и казнь грозили еврею, приютившему у себя беглого неофита. Как вербовали неофитов, показывает следующий случай. В 1787 г. один еврейский авантюрист в Риме заявил священникам о своей готовности принять крещение. Когда его поместили в доме для катехуменов, он с целью добиться еще больших выгод от своих покровителей донес, что в гетто остались еще двое мальчиков-сирот, его родственники, готовые принять крещение. Действительные родственники, у которых эти дети воспитывались, узнали, что их ищет папская полиция, и мальчиков поспешили спрятать. Тогда полиция арестовала шестьдесят еврейских мальчиков и приказала подвергнуть пытке старшин еврейской общины. Пришлось выдать несчастных сирот. Их потащили к купели, несмотря на отчаянные протесты старшего мальчика. Община же за попытку спасти их поплатилась большой контрибуцией. Об этом случае римские евреи сообщили своим соплеменникам в Берлине и других местах.
Измученная римская община обратилась однажды к Папе Пию VI с мольбою — облегчить ее положение (1786). В записке, представленной Папе общинным советом (Congrega), были перечислены все податные тяготы, которые несет гетто (в длинном перечне податей фигурируют, между прочим, позорный «карнавальный налог» и сбор в пользу дома катехуменов), все ограничения в промыслах и публичные унижения, которые еврей переносит на каждом шагу. Отчаяние просителей прорвалось в следующем наивном обращении к Папе, автору эдикта 1775 года: «Поднимитесь, владыко, и бросьте с высоты своего престола взгляд на лежащее внизу гетто, на этот несчастный остаток Израиля, который ведь есть и ваш народ и который в слезах простирает к вам руки с мольбою!» Пий VI внял мольбе евреев и назначил особую комиссию из семи членов для рассмотрения их жалоб. Комиссия не спешила исполнить возложенное на нее поручение, и еще в 1789 г. рассматривала представленную евреями записку. Конечно, из этого совещания патеров ничего не вышло. На стон измученного гетто отозвалась через несколько лет другая власть: шедшая из революционной Франции победоносная армия, ворвавшаяся в Рим, изгнавшая оттуда Папу и поднявшая знамя республики в центре деспотического церковно-полицейского государства.
Не такую мрачную, как в Риме, но все же безотрадную картину представляло положение еврейских общин в других частях Италии. Гетто Венеции, Падуи и других городов Венецианской республики сохранились в прежнем виде. Легче жилось евреям под властью герцогов Тосканы в большой общине Ливорно, во Флоренции и других городах, где не соблюдался режим гетто. В Ливорно и Флоренции евреи получили даже право посылать своих представителей в городской совет (1780). В австрийских областях Италии нашли некоторый отклик культурные реформы Иосифа II. В Триесте еврейская община готовилась открыть нормальную школу и сносилась по этому поводу с Мендельсоном и Вессели, который тогда печатал свои горячие призывы к школьной реформе (1782—1784).
§ 8. Страны сефардско-ашкеназской культуры (Голландия, Англия, Турция)
Мы выделяем в особую группу те страны, где основу еврейского населения составляли сефарды, а надстройку ашкеназы. То были Голландия и Англия, где еврейские колонии образовались вследствие эмиграции марранов из Пиренейского полуострова в XVII веке, и Турция, где сложился центр из испанских изгнанников еще в начале XVI века[10].
Оставаясь в Голландии гражданами третьего разряда, после реформатов и католиков, евреи сначала занимали одно из первых мест в хозяйственной жизни страны, как деятельные участники колониальной торговли и международного кредита. Но со второй половины XVIII века, вследствие общего упадка голландской торговли в соперничестве с английской, пришел конец и еврейскому благополучию. Многие сефарды, акционеры Ост-Индской компании, разорились; сократилась дистанция между этим высшим классом и средним классом ашкеназов. Еще в 70-х годах в сочинениях сефардского писателя Исаака де Пинто и другого члена того же аристократического рода отмечается хозяйственный кризис среди голландских евреев. Либеральные авторы считают одною из причин кризиса строгое соблюдение субботнего и праздничного покоя, заставляющее евреев терять много трудовых дней; один из писателей предлагает перенести празднование субботы на воскресенье, чтобы не приходилось отдыхать два дня в неделю. Такие радикальные предложения не могли осуществиться, но вообще влияние нового просвещения чувствовалось в некоторых кругах еврейского общества. Сефарды поддавались влиянию французского вольнодумства, а среди ашкеназов распространялись идеи Мендельсона и берлинских просветителей. Впрочем, большинство голландских евреев оставалось еще консервативным и в религиозных, и в политических вопросах. Во время борьбы демократических «патриотов» с штатгальтером Вильгельмом V Оранским (1786—1787) евреи сохранили традиционную верность Оранскому дому. Бежавший из Гааги штатгальтер нашел в Амстердаме приют в доме Вениамина Когена; после реставрации Вильгельма при помощи прусских войск евреи участвовали в торжествах в честь возвратившегося правителя. Они, по-видимому, имели основание предпочесть правительственную партию тем «патриотам» из буржуазии, которые в магистратах и купеческих гильдиях всячески ограничивали их права и не принимали их в свое общество.
По сравнению с еврейской колонией в Голландии, где числилось около 35 000 человек[11], ее историческая ветвь в Англии (15 000) была незначительна. Но политическое брожение было здесь сильнее, особенно после неудачного билля о натурализации 1753 года. Политическая реакция, плодом которой был этот акт, давала себя чувствовать к концу XVIII века. Все ярче выступал контраст между видной экономической ролью евреев и их гражданским бесправием. Роковая формула гражданской присяги: «клянусь по истинной вере христианина» («upon the true faith of a Christian») преграждала евреям доступ в гражданское общество. Между евреем и англичанином стояла господствующая церковь, не воинствующая и агрессивная, на подобие римско-католической, а пассивно-упорная, не признававшая гражданином неангликанца и тем более нехристианина. Ярлык господствующей церкви мог спасать от всяких неприятностей. Когда в 1780 г. в Лондоне возникли уличные беспорядки на почве религиозных столкновений, евреи вывешивали в окнах своих домов надпись: «Дом принадлежит истинному протестанту». Но в эту эпоху стала практиковаться более серьезная «перемена ярлыка». Среди еврейской аристократии нашлись некоторые главы семейств, которые решились ввести своих детей в лоно господствующей церкви, чтобы обеспечить им хорошую карьеру и положение в обществе. Большим соблазном послужил здесь пример известного лондонского финансиста Самсона Гидеона, который после отмены билля о натурализации пришел в такое отчаяние, что решил окрестить своих детей.
