Ракета дернулась. Я в ужасе наблюдаю, как капсула в шести уровнях выскальзывает из крепежей и рушится вниз, взрываясь осколками стекла и обломками металла. Не успеваю я развернуться и побежать, как мы оба взмываем вверх, пару секунд парим в метре над полом и резко падаем обратно, коленями на битое стекло.
– Гравитация барахлит. Надо убираться, сейчас же.
Я с трудом поднимаюсь на ноги и ковыляю следом. Крохотные осколки песком рассыпаются под ногами. На ощупь кажется странным, однако боли я не испытываю. Мы бредем по грудам металлолома, из которых то тут, то там виднеются бледные руки и ноги. Вдали темнеет углубление. Надеюсь, это дверь – в тусклом свете аварийных огней разобрать сложно.
Я натыкаюсь коленом на капсулу и выбрасываю вперед руку, чтобы восстановить равновесие. Удивительно, но капсула под номером 4289 при падении не разбилась: тело внутри еще плавает в синем желе. Световой индикатор на панели управления мерцает зеленым.
– Этот еще жив, – громко говорю я.
Юноша дергает меня за руку:
– У нас нет времени! Пожалуйста…
Я не слушаю, что он говорит дальше: мне все равно. Я нажимаю на кнопку деблокировки, но крышка не открывается. Аварийная программа не срабатывает. У меня есть минута – а может, и меньше, – прежде чем капсула превратится в гроб.
– Я уйду один! – говорит светловолосый.
– Так иди.
Воздух наполняется едким запахом дыма. Это значит, что скоро закончится кислород. Я ощупываю края капсулы в поисках аварийного рычага. Такой есть на каждой капсуле, они надежно защитили бы людей в анабиозе от любой опасности. Кроме непредвиденного падения на планету. Средним пальцем я нащупала задвижку, подцепила ее и потянула. Замок раскрылся, раздалось шипение, и вот по синему гелю разливается стимулирующее вещество. Крышка разгерметизировалась.
Черт! Это опять юноша. Темноволосый азиат. Он моргает на меня слипшимися от геля ресницами.
Он поперхнулся, закашлялся, и у него изо рта фонтаном выстрелил поток желчи.
Не знаю, окончательно ли он проснулся или отрубится после нескольких секунд без стимулянта. Однако блондин был прав: у нас действительно нет времени. Я протягиваю руки и подхватываю второго под мышки.
Он худощавый, но высокий. Одна я его не дотащу.
Я оборачиваюсь:
– Слушай, мне нужна помощь…
Но первый юноша уже исчез. Он покинул нас, и я не могу его винить.
– Корабль падает, – быстро говорю я, стараясь перекричать рев ракеты, продирающейся через атмосферу. – Нам нужно найти эвакуационные капсулы. И будь внимателен: может, кто-то еще выжил.
Он кивает, поднимается на ноги и, опираясь на меня, кое-как шаркает к темному пятну на стене. Может, нам повезет. Может, это дверь. По пути я останавливаюсь взглядом на каждой разбитой капсуле, но вижу только искалеченные тела. Те немногие, что не умерли до падения, заливают пол потоками крови. Кровь окрашивает осколки капсул. В свете аварийных ламп кажется, что мы бредем по морю мерцающих рубинов.
Темное пятно и правда оказывается дверью, и на глаза мне наворачиваются слезы облегчения. Я волочу нас по коридору налево, огибаю башню с капсулами и нажимаю на первый дверной рычаг, который попадается нам на пути. Дверь скользит, открывая вид на круглую капсулу с шестью откидными сиденьями. Перед каждым свисает защитная маска. На переднем сиденье сидит блондин; он уже успел пристегнуться.
– Ох, слава богу, – говорит он. – Еще несколько секунд – и мне бы пришлось улетать одному.
Я сажаю темноволосого юношу на сиденье и пристегиваю его. Проверяю, что все застежки держатся крепко. Сажусь сама и перекидываю ремень безопасности.
– Готовы? – говорит первый.
Я смотрю на пустые сиденья.
– Готовы, – шепотом отвечаю я, и мой голос тонет в потоке звуков: капсула с ревом сотрясается, и блондин жмет на кнопку запуска.
Нас выталкивает за борт с такой силой, что меня вжимает в кресло, чуть не ломая кости. Два крошечных окошка вспыхивают, а дальше меня окутывает тьма. Капсула бешено вращается…
…Внезапно мы на свободе. Зрение постепенно возвращается ко мне: я вижу яркую точку, и она растет, растет, открывая мне лица спутников. По щекам блондина текут слезы. Что это: страх, облегчение или слишком сильная гравитация?
Другой, темноволосый, широко раскрыл глаза, словно наконец проснувшись. Правда, реальность его оказалась хуже самого страшного кошмара.
– Смотрите! – говорит первый, вытирая щеки. – Другие капсулы! Мы не одни.
Он смотрит сквозь крошечное круглое окошко. Неподалеку от нас сквозь мезосферу летят три другие капсулы. Они похожи на маленькие кометы: корпуса искрят от силы трения, позади струятся потоки жара.
– Нет.
Это брюнет. Заговорил наконец.
– Это капсулы с припасами, – добавляет он. – Видите? Без окон.
Сердце у меня болезненно сжимается, однако блондин говорит:
– Так это же хорошо! «Омега» выпускает капсулы с припасами только в случае, если найдена пригодная для обитания планета. Так?
– Так, – равнодушно отзывается второй.
Мы встречаемся взглядом, и я могу поклясться, что знаю, о чем он думает: он бы с радостью отдал все эти припасы за еще одного человека. За еще одну девушку.
Капсулу снова начинает трясти.
– Хватайте маски, – говорю я и протягиваю руку.
Я тяну маску вниз и прижимаю к лицу так, чтобы респиратор располагался у самого рта. По зубам и деснам разливается гель, похожий на тот, что погрузил нас в анабиоз. Наваливается сонливость.
Корпус снова искрится пламенем. Притяжение незнакомой планеты тянет нашу капсулу вниз, в забытье.
Несмотря на парашют, на воздушные струи, на успокаивающий гель, на амортизирующее строение капсулы, от силы удара мой позвоночник сплющивается так, что копчик оказывается в районе груди. Мы вращаемся с какой-то невообразимой скоростью. Капсула с диким воем несется по поверхности планеты. Постепенно мы замедляемся и наконец резко останавливаемся.
С минуту я сижу, пытаясь прийти в себя. Свисая с потолка, я смотрю вниз на спутников, сидящих напротив.
– Как там, наверху? Все в порядке? – спрашивает брюнет.
– Вроде как. – Я отстегиваю поясной ремень и протягиваю руку к перевязи на груди.
– Подожди, – говорит он.
Блондин молча наблюдает, как тот выпутывается из своих ремней и передвигается, чтобы помочь мне спуститься.
– Теперь расстегивайся. Я поддержу. – Он обхватывает меня за талию.
Я нажимаю на кнопку и медленно скольжу вниз. Секунду он держит меня в объятиях, проверяя, смогу ли я стоять на ногах. Мы стоим совсем близко; я чувствую его дыхание у себя на макушке. Кожа у нас еще скользкая от анабиозного геля.
– Эй, – резко и громко окликает нас блондин. – Пойдем посмотрим, что за планету нашла нам «Омега».
Не дожидаясь ответа, он вводит код на панели управления. У меня звенит в ушах, пока капсула подстраивается под атмосферу и давление снаружи. Воздух заполняется влажным, сладким запахом трав. Он напоминает мне о душных летних ночах на бабушкином крыльце, где мы пили пунш из рома с тамариндовым сиропом.
Люк раскрывается. Я закрываю глаза от яркого света. Мы осторожно ступаем босыми ногами в этот влажный мир ослепляющего солнца и блестящих широких листьев. Разноцветные насекомые размером больше бабочек порхают с одного растения на другое, погружая хоботки в жадно раскрытые рты красных цветов. Между пальцами ног у меня хлюпает теплая грязь.
– Добро пожаловать домой, – говорит темноволосый юноша.
Мы разбили лагерь вокруг эвакуационной капсулы. На многие мили назад тянется дымящийся шрам в земле; все остальное пространство покрыто буйной первобытной зеленью. Воспользовавшись небогатыми запасами капсулы, мы возвели палатку и поставили рядом обогреватель. Сомневаюсь, что они нам пригодятся. Однако мы все равно садимся вокруг обогревателя, скорее из-за его привычного уюта, и поедаем батончики из пайка. Стульев у нас нет, да и пеньков тоже, поэтому мы нарвали листьев с ближайших растений и разложили их на земле, чтобы не запачкаться грязью.
Каждые несколько секунд небо загорается огнем: это обломки корабля падают в атмосферу. Поначалу я наблюдала за ними… Такие красивые. Как невероятно яркие падающие звезды. Потом я поняла, что это – похоронный салют человеческой цивилизации. Самое величайшее из созданного нами умерло, исчезло. Остался только этот погребальный костер.
– Еды и воды нам хватит на два месяца, – говорит темноволосый юноша.
– Надо будет найти капсулы с припасами, – отвечает второй, прожевывая батончик. – Это во-первых. Потом…
– А как вам такая мысль? – прерываю я. – Может, познакомимся? Меня зовут Эва Гонсалес-Алдана, мне восемнадцать, я из Сьюдад-Хуарес, это в Мексике.
От улыбки темноволосого у меня захватывает дыхание.
– Приятно познакомиться, Эва. Я Джесси Ниямото. Мне тоже восемнадцать. Я из Лос-Анджелеса, Калифорния.
