с. 121].
***
«…Зачем нужно сознание, если множество адекватных поведенческих актов может совершаться без его участия только на основе общего принципа “согласования движений с чувствованием”? Какую роль могут и должны играть в организации поведения человека интенциональные акты сознания, имеющие в своей основе повторный приход возбуждений к сенсорно–перцептивным нейронам мозга, в деятельности которых “воплощается” объективная действительность? Зачем нужна феноменальная данность этой действительности?
В самой общей форме ответ на вопрос применительно к человеку состоит в том, что все эти процессы необходимы людям для передачи друг другу содержаний своей психики посредством словесного (или жестового) означивания разных элементов мозговых “воплощений” действительности. Обмениваясь словесными знаками, люди обмениваются связанными с ними психическими содержаниями. Поскольку содержание сенсорно–перцептивных мозговых “воплощений” действительности в стандартных условиях жизни и восприятия соответствует самой этой действительности (является ее нервно–мозговым двойником), то люди, получая посредством словесных знаков сведения о психике других людей, получают тем самым сведения о представленной в ней действительности. А это необходимо для организации продуктивной совместной деятельности людей в природной и социальной среде. Но чтобы означить содержание своей психики (связать его с определенными знаками), человек сам сначала должен получить к нему доступ» [Там же, с. 129].
Именно благодаря общению и сохранению культурно–исторического наследия уточняются представления о мире, что непосредственно отражается на языке/речи. Избыточность языка – стремление всех языков к укреплению наиболее устойчивых по семантике фонетических единиц – является необходимой составляющей в совершенствовании антропосферы к передаче информации [136, 137]. Работа второй сигнальной системы (знаковой, в т.ч. речи) вырабатывается в онтогенезе и не может быть навязана – не существует универсального и единственного верного восприятия действительности [138]. Очевидно эволюционное развитие языка, его форм, отражающие конкретность представлений и возможный уровень абстрагирования, рассуждения у народов [139, 140].
«Совершаясь на базе языка мысль оформляется в речи. Мысль не существует без языковой оболочки. Однако мышление и речь не совпадают. Говорить – еще не значит мыслить. (Это банальная истина, которая слишком часто подтверждается жизнью.) Мыслить – это значит познавать; говорить – это значит общаться… Мышление – работа над познавательным содержанием мыслей, получающих в речи языковую оболочку, отличная от работы над самой речью, над текстом, выражающим мысли… Нельзя свести мысль к языку и таким образом отделаться от нее потому, что в самом языке мы опять–таки находим мысль; в самом языке заключено познавательное содержание» [38, с. 168].
«…Числовой ряд анализируется и синтезируется в значениях слов в каждом языке по–своему. Так, например, число 95 – по–русски – девяносто пять (т.е. 90+5), по–немецки – funf und neunzig (т.е. 5+90), по–французски – quatre–uingt quinze (т.е. 4*20+15). Таким образом, одно и то же число выражено на разных языках разной системой словесных значений при одном и том же понятийном аппарате» [38, с. 167];
«…Знание, его идейное содержание – как бы ни было оно объективно – никогда не возникает помимо познавательной деятельности субъекта и не существует безотносительно к ней» [38, с. 77]; «Всякое познание – это обусловленная внешним воздействием, осуществляемая мозгом познавательная деятельность человека, взаимодействующего с миром» [38, с. 112].
***
«Наличие психической активности у простейших животных, у которых нет нервной системы и мозга, допускается и сейчас. Е.А. Климов, например, призывает нас “расстаться … с привычным пониманием дела, что психика – это не что иное, как функция только нервной системы, мозга”. “Нервная система, – утверждает Е.А. Климов, – обеспечивает, но не предопределяет психическую активность… Мы знаем, что существует и донервная ступень развития психики у простейших животных”» [Цит. по 118, с. 10].
«Психика – это способность к восприятию, моделированию и регулированию (феноменов внутреннего и внешнего мира)» [119, с. 79]. «…Психические процессы можно сравнить с движением информации… по аналогии с системами искусственного интеллекта» [Там же, с. 82].
Философия информации не дает удовлетворительного ответа в отношении определения термина «информация», сводя содержание собственного предмета изучения к идеалистическим представлениям о свойствах объектов [120, 121]. При этом опровергнуто существование «информации» вне живых систем [122] – информация есть система знаков и передачи знаков, включая непосредственно их (знаков и методов передачи) носителей. Идеалистическое восприятие "информации" приводит к идеалистическим теориям в психологии, побуждая их авторов неоправданно нивелировать достижения великих ученых–экспериментаторов, в частности, труды И.П. Павлова [123, 124].
«Психика – это система функций, которые формируются и развиваются во взаимодействиях животных организмов с окружающим миром и обеспечивают: а) ориентировку в окружающем мире (исследование окружающего мира), зависящую от состояний организма (потребностей), а также формирующихся мотивационных отношений; б) организацию и регуляцию направлений жизнедеятельности (движений, действий, деятельностей) на основе предварительной ориентировки; в) совершенствование на протяжении индивидуальной жизни у животных, способных к научению, наиболее эффективных способов ориентировки и способов организации и реализации направлений жизнедеятельности» [125, с. 33].
«…Основу представлений и понятий (значений) как психических явлений образуют не локальные структуры, которые где–то сохраняются (например, в мозге), а динамическая иерархия процессов, которые лежат в основе построения ориентировочно–исследовательских операций при планировании и выполнении определенного диапазона действий» [Там же, с. 38].
«…Действия, которые субъективно кажутся проявлением свободной воли, обусловлены воздействием причин, находящихся вне нашего сознания» [126, с. 1316]; и «…психические явления представляют не «зависимую переменную», а причинно обусловлены» [Там же, с. 1318].
«…Следует осознавать, что некий «зазор» между физиологическим и психическим, обусловленный эмерджентистской закономерностью появления особого качества при переходе природных явлений на более высокий уровень онтологизации (от физиологического уровня к уровню психического), будет сохраняться всегда» [127, с. 113].
***
«Основным предметом психологического исследования является раскрытие причинных закономерностей того протекания процесса мышления, который приводит к познавательным результатам, удовлетворяющим соотношениям, выражаемым положениям логики» [38, с. 78].
«И логика и психология изучают мышление в процессе его развития. Но логика изучает его в процессе исторического развития объективированных продуктов знания; психология же имеет дело только с мышлением индивида. Всякая познавательная (мыслительная) деятельность индивида есть психическая деятельность, которая как таковая может быть предметом психологического исследования. Предметом психологического исследования является мышление индивида в причинной зависимости процесса мышления от условий, в которых он совершается. Психические законы – это законы мышления как процесса, как мыслительной деятельности индивида; они определяют ход его мышления в закономерной (причинной) зависимости от условий, в которых совершается мыслительный процесс. Логика же формулирует те соотношения мыслей (продуктов мыслительной деятельности), которые имеют место, когда мышление адекватно своему объекту – бытию, объективной реальности» [38, с. 77].
«Психологи, стоящие на научных позициях, стремятся установить объективные закономерности формирования психических явлений независимо от того, как они осознаются самими испытуемыми, каковы при этом переживания последних. Сбор данных самонаблюдения (переживаний)для психологов–материалистов – задача
