Женщина.
Нет, нетТы будешь жить!
Сильвио.
Зачем?
Женщина.
Не для себя, для мира;От Господа, монарх, дана тебе порфираИ сила кроткая, чтоб бедных защищать...
Сильвио.
Увы, когда б я мог...
Женщина.
Ты можешь, ну попробуй,Увидишь, как легко, ведь стоит лишь начать...Теперь ты утомлен отчаяньем и злобой.Но в душу скорбную вернется благодать,Едва хоть одному страдальцу ты поможешь…Нет, нет; не возражай, я чувствую, ты можешь.Ведь это то, чего душа твоя искалаТак жадно. Вот теперь меня ты пожалел —И сразу нам обоим легче стало.Ты плачешь, ты спасен... Надеждой заблестелТвой взор... Благодарю тебя, Господь!
Сильвио.
Святая.Мне надо бы упасть к ногам твоим, рыдая,Ведь ты спасла меня... О, что вся власть царейПред детской простотой и кротостью твоей?..Я понял, понял все, без слов, в одно мгновенье.Как будто молния блеснула предо мной.Покров слетел с очей, побеждено сомненье.Я снова жить хочу, и прежние мученьяУносятся в слезах горячею волной.Так вот где, жизнь, твое начало,Так вот одно, что не обман,Что мне таинственно мерцалоСквозь все миражи и туман.Так вот где истина!
Женщина.
О, Сильвио; мой милый!Вперед! Ты должен жить и победить в борьбе,Теперь мой труд свершен, я не нужна тебе;Прощай! Спаси тебя Создатель и помилуй.
Уходит.
Сильвио.
Солнце над морем восходит из туч...Бездну зажег его розовый луч...Блещет, дрожит и смеется волна...Мир встрепенулся, очнувшись от сна,Детским лобзанием утра согрет...Слава Тебе, показавшему свет!Чрез борьбу и хаос дикий,Чрез отчаянье и ложь,Ты к гармонии великойМир измученный ведешь.О, согрей же теплотою,Состраданьем без концаУтомленные враждоюНаши бедные сердца.Видишь здесь; Тобой спасенный,В теплых, радостных слезах;Я склоняюсь, умиленныйИ трепещущий во прах.С плачем дробясь об уступы скалы,Радугой блещут пред смертью валы.Богу «осанна!» гремит океан...Вьется, как дым из кадильниц, туман...Солнцу, великому солнцу привет!Это ты меня из ночиДланью любящей исторг,Это ты отверз мне очи.Дал мученье и восторг...Пред Тобой я только плачу.В благодарности я нем...Всемогущий, что я значу?Как я жалок перед Тем,Кто хранит нас, кто жалеетКаждый трепетный листок,Как дитя свое, лелеетНепробившийся росток...Дай обнять любовью жгучейЦелый мир – и всей душойДай мне слиться с этой тучей,С этой грозною волной.В камне, в воздухе, в былинкеЖизнь я чувствую, любя,В каждой блещущей росинке,Солнце, вижу я тебя.Вот что не призрак, не сон и не ложь...Боже, молитву мою Ты поймешь...Стерты все грани меж мной и Тобой —Лейтесь же. слезы, горячей волной,Лейтесь; безумные!.. Слов больше нет...Слава Тебе, показавшему Свет!
Комната во дворце.
Сильвио.
В окно глядит унылый; серый день...По стеклам дождь стучит однообразно...И воздух спит; и шелохнуться леньТуману желтому над улицею грязной.На сердце вновь знакомая тоска...Прошел мгновенный жар; и грезы отлетели;Больной, скучающий, гляжу без дум, без цели,Как медленно ползут по небу облака.Где вера, где восторг? Коль утро лучезарно,Коль ясны небеса, и все кругом светло.—Мы сразу позабыть готовы скорбь и зло.И на устах слова молитвы благодарной.Но тучи набегут – надежда гаснет вновь...Увы! зависит мысль, сознание свободы,И вера в божество, и к ближнему любовь —От цвета облаков, от солнца и погоды.Какая польза в том, что мог издалекаБез жертвы, как поэт, ты на одно мгновеньеЛюбить весь род людской в порыве увлеченья?Смотри; вот пьяница у двери кабака,Под рубищем бедняк, неведомый прохожий.Торговка под дождем на площади пустой,Крестьянин на возу под мокрою рогожей, —Вот те; кого любить ты должен всей душой;Кому восторженно ты простирал объятья —Вот человечество, вот братья!Хочу к ним жалость пробудить.Но жизнь, увы! не то, что грезы.И гадко мне... Прощенья слезыВ очах не могут не застыть...На что мне мертвое сознанье.Когда для подвига нет сил...В душе моей не состраданье.А лишь порыв к нему, бессильное желанье;Рассудком понял я любовь – но не любил...О Боже, все пройти, все муки и сомненья,Бороться, победить, найти желанный путь —И вдруг, в последнее мгновенье,Касаясь истины, упасть в изнеможеньиИ знать, что силы нет к ней руки протянуть!..
Входит Канцлер с бумагами.
Канцлер
Привет царю... Прости, что смею беспокоить;Указы к подписи...
Сильвио.
Что в них?
Канцлер.
Так, пустяки.Не стоит и смотреть. Решили мы удвоитьНалоги на крестьян...
Сильвио.
Подай указ.
(Канцлер подает бумагу).
В клочки его!..
(Разрывает бумагу).
Беги скорей; народу объяви,Что я великое собранье созываю,Что хочет дать король родному краюЗаконы правды и любви.
Канцлер уходит.
Я вновь спасен! скорей за дело!Мечтательную лень давно пора стряхнуть;Как муж, не как дитя, на жизнь гляжу я смело,И свежесть бодрая наполнила мне грудь.Я рад дождю, я рад, что холодно, и серо,И мрачно все кругом: к чему мне яркий свет.К чему мне красота? Мой дух теперь согретЛишь внутренним теплом, живой, горячей верой.Пускай восторгов прежних нет —Я стал работником, и прозаДуше милей, чем радужная греза.Теперь не устрашит меня толпа людейНи безобразием, ни пошлостью своей.Всем существом моим я чувствую, как малоЛюбить отдельно каждого из них...Я прежде для себя лишь жаждал идеала.Но чувство личное души не утоляло.Нет!Работать, мыслить; жить; чтоб уменьшить страданьяК блаженству, по пути любви, труда и знанья,Не порознь каждого, а вместе двигать их —Вот то, что утолит все муки, все желанья.Вперед же, некогда мечтать!Стряхнув тяжелую дремоту,Я жажду снова жизнь начать...Так за работу же, скорее за работу!
Площадь. Ремесленники, купцы, крестьяне, солдаты, школьники, женщины. Говор, крики. Над толпой возвышается великолепный трон, приготовленный для царя.
Странник.
Пахнет в воздухе весною,После долгих зимних бурьВеет нежной теплотоюОбновленная лазурь.Ветерок так свеж и волен.В гнездах ласточки щебечут,В старых фризах колоколенПро любовь они лепечут.
Ремесленник.
В куче стружек; за работой.Нам весь день не видно неба…Мысль полна одной заботой —О куске насущном хлеба.Но теперь хочу я птицей,В блеске солнечных лучейВдаль умчаться за станицейЭтих вольных журавлей.
Старик.
Пред кончиной неизбежной,Дряхлый, жалкий и больной,Я встречаю с грустью нежнойПраздник жизни молодой.Чую близость я могилы.Но от всей души привет —Вам, весны живые силы,Счастье, молодость и свет!
Трубы герольдов. При звуках торжественного марша входит Сильвио в царском одеяньи, Клотальдо, Базилио, свита. Сильвио садится на приготовленный для него трон; по обеим сторонам король и Клотальдо. Пажи раскидывают над ним балдахин.
Сильвио.
Нам будет пологом лишь небо голубое.Снимите балдахин, чтоб озарить моглоСвободно солнце золотоеМое открытое чело.Мила, как прежде, мне свобода..Нет, не хочу, чтоб скрыл пурпуровый навесНи радостной толпы, ни блещущих небес.Я не боюсь, друзья, ни солнца, ни народа!
Народ.
Да здравствует король!
Сильвио (обнимая отца).
Как счастлив я, отец!..Так вот к чему судьба таинственной рукоюОбоих нас вела над бездной роковою!Теперь мы цель ее постигли наконец...Прости же горести и беды,Что я невольно причинил.
Базилио.
Один лишь миг такой победыМеня за все вознаградил.
Сильвио.
Отец, Клотальдо, здесь, меж вами,Как примиритель я стою,И, разделенные веками,Природу с знанием солью.С тобой, Клотальдо; я природуИ жизнь простую полюбил;Меня приблизил ты к народу,В глуши лесов мне возвратилПервоначальную свободуИ полноту могучих сил,Но, меж зверей, я, без науки,Остался б зверем навсегда;В природе – кровь, насилье, мукиИ беспредельная вражда.Одно лишь Знанье человека.Стихий низвергнув рабский гнет,Бойцов, враждующих от века,В любовь великую сольет.Отец, чтоб уменьшить страданье,Чтоб людям мир и счастье дать.Твое божественное ЗнаньеХочу на помощь я призвать.Но пусть, мудрец, твоя наукаСойдет с заоблачных высотВ тот темный мир, где скорбь и мука,Где стонет гибнущий народ.Пускай небес эфир надзвездныйЕе торжественный престол,Пускай, свободная, над безднойОна витает, как орел.—Но жалость к людям теплотоюДолжна науку согревать,Чтоб; примиренная с толпою,Она казалась нам простоюИ близкой, любящей, как мать.Ведь Бог один – одна свобода...Пускай же в общий, братский трудСкорей Наука и ПриродаУсилья дружные сольют.К чему ваш спор ожесточенный?Пусть враг обнимется с врагом;Я буду цепи раздробленнойСоединительным звеном.И ваши старческие рукиЯ, полн надежд и юных сил,В союз природы и наукиВ моей руке соединил.
Базилио.
