Когда мы отошли на приличное расстояние от домов, я завел мотор. От прохладного влажного ветра руки сразу покрылись мурашками. Я ежился, а Крыса не обращала на холод никакого внимания. Клянусь, на ее лице была улыбка!
Я сбавил обороты, когда мы проходили ненастоящий маяк, освещавший часть Форкса, и подрулили к собору Святого Бонифация. Когда берег был уже недалеко, я выключил двигатель, и мы мягко подошли к причалу. Крыса спрыгнула на доски и крепко привязала лодку. Я выгрузил велосипеды.
— Прощай, «Марлин», — сказала она. — Дух «Марлина» не рад тому, что мы уезжаем.
Ей-богу, у Крысы был такой вид, будто папина смерть расстроила ее куда меньше, чем необходимость бросить какую-то лодку!
— Да все с ней нормально будет!
— Это не «она», балбес. Это «он».
Мы надели рюкзаки и вкатили велосипеды по пандусу. Крутя педали по дороге, я смотрел на мост «Эспланада Риэль» и вспоминал, как мы Проезжали под ним по дороге в школу. Я думал о мисс Габриэле Фелипе Мендес. О том, что с радостью отдал бы всю землю, оставленную нам папой, за возможность еще хоть раз поговорить с Габриэлой. Я бы рассказал, как мне плохо, а она бы обняла меня. Как было бы здорово, если бы она обняла меня!
— Шевелись, Боб! Не тормози!
Мы срезали путь через собор Святого Бонифация и переулками, как воры, поехали к станции Симингтон-Ярдз. Добравшись до места, мы перекинули велосипеды через невысокую ограду и шустро спрятались за сигнальную будку. В свете луны станция выглядела зловеще. В теплом воздухе тянуло мерзким запахом дизельного топлива. И тут было так много грузовых поездов, контейнеров и товарных вагонов! Я не понимал, как Гарольд собирается нас тут найти. Чем больше я об этом думал, тем больше волновался. Гарольд с трудом ходит. Разве он сможет выбраться ночью из дома и прийти сюда? А даже если придет, как отыщет нас в этом лабиринте? В довершение всех бед, я заметил охранника, идущего прямо в нашу сторону. Он светил фонариком на двери вагонов, проверял пломбы, заглядывал под колеса и в окна пассажирских вагонов.
— Сюда он не пойдет, — прошептала Крыса.
И действительно, вскоре охранник опустил фонарь и скрылся там, откуда пришел. Из тени выступили две знакомые фигуры.
— Пора! — прошептала Крыса.
Мы вылезли из укрытия и побежали навстречу Гарольду и Малышу Джо.
— Нет времени на разговоры, — сказал Гарольд. — Идите за мной.
Он повел нас между двух длинных товарных составов. Когда мы добрались почти до конца, по проводам справа от нас пробежал электрический треск, вагоны залязгали, и состав медленно тронулся.
— Скорее! Влезайте! — Гарольд указал на вагон с открытыми дверьми.
Малыш Джо подхватил наши велосипеды и закинул внутрь. Следом отправились рюкзаки.
— Береги себя, брат, — сказал мне Джо. — Возвращайся скорее.
Мы обнялись, чего прежде никогда не делали. Я знал, что Джо всегда будет моим другом. Я влез в вагон и ждал, пока заберется Крыса. Гарольд снял со спины рюкзак. На секунду я испугался, что он захочет уехать с нами. Но Гарольд протянул рюкзак мне:
— Это вам еда в дорогу.
Слова благодарности застряли у меня в горле.
— Ты поразил меня, Гарольд, — сказала Крыса. — Ты самый лучший парень, о котором только может мечтать девочка.
— Как думаешь, мы все-таки сможем пожениться? — спросил Гарольд. — Когда нам будет шестнадцать?
— Обязательно, Гарольд. Это наша судьба.
Крыса поцеловала его в щеку, ухватила меня за руку, и я втащил ее в вагон. Малыш Джо и Гарольд шли рядом с вагоном.
— Закройте двери и не открывайте, пока не выедете из города, — наказал нам Джо. — Береги себя, брат. Береги себя, Мари-Клэр.
Мой папа умер. Я покидал дом и прощался с лучшими друзьями. Если прежде мне было грустно, то теперь стало еще грустнее. Мы закрыли двери, и в вагоне стало темно.
— Не включай фонарь, вдруг кто увидит, — велел я Крысе, без сил опустился на пол и уронил голову на руки.
Некоторое время я сидел так без движения, потом осмотрелся, но в темноте ничего не увидел. Ехать в товарном вагоне было очень странно. Пахло машинным маслом и плесенью, не смолкая скрипело дерево и скрежетало железо. В противоположном углу вроде бы сидела Крыса.
— Ты где?
— Здесь.
Вдруг до меня дошло, что в вагоне вполне мог оказаться кто-нибудь, кроме нас. Эта мысль меня прямо по башке ударила! Негнущимися пальцами я нащупал фонарь и включил его:
— Уф… Слава богу!
— Боб, ты чего? — обеспокоенно спросила Крыса.
— Ничего. Давай-ка двери откроем.
Мы стали дергать двери, но они не поддавались. Я нашел над ручкой защелку вроде крюка, попытался открыть ее, но не смог сдвинуть с места.
— А что, если мы не сможем выбраться? — спросила Крыса.
Я уже запаниковал, но потом заметил рычаг. Я нажал на него, защелка поднялась, и я раскрыл двери настежь.
Крыса облегченно вздохнула:
— Молодец, брат.
Виннипег мы проехали и теперь мчались неизвестно где в непроглядной тьме прерий. Мы перетащили рюкзаки поближе к дверям и улеглись на пол. Я лежал, пока сердце не перестало бешено колотиться, потом сел и стал смотреть на ночное небо. В нем было столько звезд, сколько я в жизни не видел. Просто миллиарды! Вообще у нас дом в прериях, там хорошо видно звезды, но такого не бывало никогда. Я четко различал каждое созвездие, каждую планету. Внезапно через весь небосвод пролетел метеор и сгорел в атмосфере.
— Весточка от папы, — сказала Крыса.
Я посмотрел на нее:
— Тебе ведь грустно оттого, что он умер?
— Конечно. Я любила папу и буду очень по нему скучать. Но он не был счастлив. Он хотел быть с мамой, и теперь он рядом с ней.
— Тебе-то откуда знать?
— Я знаю, Боб. Когда человек умирает, его дух покидает тело и летит в небеса. Он пролетает разные солнечные системы и галактики со скоростью во много раз быстрее света, заглядывает в миры, которые мы не можем себе даже вообразить. Смерть — это билет к звездам, но пока не умрешь, туда дороги нет. Остается только мечтать. — Крыса смотрела на меня блестящими в темноте глазами. — Я знаю, ты думаешь, что я чокнутая, Боб. Но врать я бы не стала, только не про это. — Она подняла лицо к звездам. — Представь себе, как мама встречает папу после стольких лет. Наверняка ангел привел его прямо к ней. Теперь она показывает ему Млечный Путь, а он поет ей, как Фрэнк. И он счастлив, а я счастлива за него.
Иногда Крыса молола чушь, но это был другой случай. Не то чтобы я ей поверил. Но мне полегчало, как ребенку, которому рассказали сказку.
Мы влезли в спальные мешки, и Крыса тут же отрубилась. Она умела спать где угодно, а я нет. Я долго смотрел на звезды и представлял, как среди них кружат папа и мама, которую я почти не знал. Чем больше я об этом думал, тем теплее становилось у меня на душе. Наконец мерное покачивание вагона убаюкало меня. Я спал, и Крыса спала рядом со мной.
Глава 6
Первым, что я услышал, когда проснулся, был лязг металла. Вагон трясся среди зеленых полей, на которых паслись черно-белые коровы. Вдалеке над холмами поднималось солнце. Рассвет был красивый, но слишком яркий, чтобы им любоваться.
Я открыл рюкзак, который дал нам Гарольд. Там лежали печенье, бутерброды, жестянки с газировкой и большой серебристый термос с горячей водой, пакеты с чипсами, шоколадки и фрукты.
— Моккочино есть?
Я уставился на Крысу, сидящую в спальном мешке, и честно сказал:
— Сомневаюсь.
Но, пошарив на дне рюкзака, я обнаружил шесть пакетиков с растворимым порошком. Только Крыса могла потребовать в товарном вагоне моккочино к завтраку и получить желаемое!
Мы плотно подкрепились, сидя в открытых дверях. Было здорово жевать бутерброды и смотреть на проплывающие мимо пейзажи. Мы ехали мимо голубых озер и бирюзовых речек, на которых, стоя по колено в воде, удили рыбу рыбаки. Ехали мимо холмов и скальных россыпей, над которыми высоко в небе кружили сарычи. Потом были еще реки и озера — и целое море подсолнухов, купающихся в золотых лучах.
Железнодорожная колея изогнулась, и мы увидели голову состава и локомотив, который тащил нас вперед. На крутом повороте поезд замедлил ход, и мы могли любоваться прерией во всем буйстве ее цветов и разнотравья. Тут и там от дуновения ветра со стебельков срывались белые парашютики семян, и это было похоже на рождение сверхновой звезды или на крошечную версию Большого взрыва, от которого и появились все звезды на небе.
— В Онтарио земля такая же плоская, как в Манитобе, — заметила Крыса.
— Откуда ты знаешь, что мы в Онтарио?
— Ночью поезд делал остановку, и я поговорила с одной индейской женщиной из племени сиу. Это был город Сиу-Лукаут.
— Что?! Когда?
— Я просто увидела индейскую старушку. Дала ей печенья, а она мне воды. — Крыса продемонстрировала мне бутылку. — Она сказала, что мы найдем дядю Джерома, но нам грозит большая опасность. Хотя это мы и без нее знаем.
